Евгений Сатановский - Котёл с неприятностями. Ближний Восток для «чайников»
Тунисская Республика, государственный переворот в которой 14 января 2011 года открыл «Арабскую весну», застряла в переходном периоде. Основу «новой элиты» составили представители истеблишмента, значительная часть которых не принадлежала к кланам, входившим в первые эшелоны власти в эпоху правившего страной с 1987 года президента Зин эль-Абидина Бен Али, заочно приговорённого в Тунисе вместе с женой, ливийкой Лейлой Трабелси, к длительным срокам тюремного заключения.
Собственность кланов Бен Али и Трабелси была конфискована и приватизируется по мере достижения договорённостей по этому поводу между членами действующего руководства страны. Большая часть сотрудников полиции и спецслужб остались без работы. Полиция, в Тунисе более многочисленная, чем армия, на протяжении длительного периода времени была нейтрализована исламистами, ставшими в первые годы после революции основной силой в политической системе страны.
Протесты населения и подавляемые силой волнения в столице продолжались на протяжении нескольких месяцев после свержения Бен Али. Ситуацию характеризовала распространённая в стране поговорка: «Али-Баба сбежал, а 40 разбойников остались». Экономическое положение Туниса ухудшилось, инвестиции в страну практически перестали поступать, иностранный туризм был свёрнут, особенно после организованных салафитскими радикалами резонансных терактов 2015 года, направленных против туристического сектора. Уровень жизни в постреволюционном Тунисе упал по сравнению с предшествующим периодом, когда эта страна была одним из самых процветающих государств Магриба.
Основой тунисской экономики на протяжении всего периода независимого развития являлось тесное сотрудничество со странами Евросоюза, в первую очередь с Францией. Деколонизация Туниса была проведена без разрыва отношений с метрополией, и он был самой вестернизированной страной Магриба. Возможно, сравнительно высокий уровень «человеческого капитала» позволит этому государству в перспективе выправить ситуацию с экономикой, однако без достижения политической стабильности это невозможно, в чём отдаёт себе отчёт большая часть тунисских общественных деятелей и лидеров политических партий.
Высокоразвитое сельское хозяйство, туризм, банковская сфера, медицина и система высшего образования, промышленность – в том числе пищевая и винодельческая, транспортная инфраструктура, включая морские порты и газопровод «Трансмед» Алжир – Тунис – Италия, представляют определённый интерес для российского бизнеса, несмотря на высокий уровень конкуренции с европейскими, американскими и китайскими компаниями. Однако до полной стабилизации обстановки на территории страны реализация там экономических проектов, за исключением краткосрочных операций, рассчитанных на разовую прибыль, чрезвычайно рискованна.
Поток тунисских беженцев в Европу через оcтров Лампедуза после революции составил сотни тысяч человек, усиливая напряжённость на юге Италии и ставя под вопрос её членство в Шенгенской зоне. Соседние с Италией страны Евросоюза и Швейцария перекрыли свои границы для беженцев из Северной Африки и с Ближнего и Среднего Востока, прибывающих на Апеннинский полуостров, оставив Рим один на один с мигрантами. Операции же Евросоюза по предотвращению нелегальной миграции в Европу в бассейне Средиземного моря на 2016-й год можно считать полностью проваленными.
Наличие в стране сотен тысяч образованных молодых безработных, ставших питательной средой для организации волнений, результатом которых стало свержение режима Бен Али, создало резервы эмиграции, которые превратили её в постоянный фактор в отношениях Туниса с Европой. Беженцы общим числом до нескольких сотен тысяч человек, прибывшие на территорию Туниса из охваченной гражданской войной Ливии, значительно осложнили обстановку в стране, тем более что собственных ресурсов для их трудоустройства Тунис не имеет.
Внутренние районы Туниса не контролируются властями и свободно используются боевиками АКИМ и других радикальных салафитских группировок. Борьба за власть на первых, после свержения авторитарного режима парламентских выборах, окончилась победой умеренно-исламистской «Ан-Нахды» Рашида Ганнуши, набравшей около 42 % голосов. Однако исламисты не смогли закрепить успех: провалы в экономике, активизация радикалов, пытающихся уничтожить наследие светского периода развития Туниса, и коррупция в органах власти привела к тому, что они потеряли монополию на власть.
Политическое будущее Туниса неясно. При всей прочности его светских устоев, заложенных основателем государства Хабибом Бургибой, они неизбежно будут размываться политическим исламом. Попытки организации христианских и еврейских погромов на острове Джерба после свержения Бен Али – свидетельство этого. Ликвидация Каддафи в соседней Ливии только ускорила этот процесс. Однако катастрофические последствия исламистской «демократизации» Ливии, приведшие к фактическому уничтожению государственных институтов на её территории и силовое отстранение армией от власти родственных тунисской «Ан-Нахде» «Братьев-мусульман» в Египте усилило позиции сторонников светского развития Туниса.
Ливия – до сентября 2011 года – Великая Социалистическая Народная Ливийская Арабская Джамахирия, или Ливийская Республика, как её назвал Переходный национальный совет, который при поддержке НАТО провёл с территории Киренаики успешную операцию против центральных властей и правившего страной с 1969 года Муаммара Каддафи, после его гибели вступила в вялотекущую, а затем всё более обостряющуюся фазу гражданской войны. Государство как таковое более не существует.
Победившая оппозиция была чрезвычайно неоднородна, что исключило формирование на ее базе устойчивого правительства. В неё вошли арабские племена Киренаики – в том числе племя хараби, к которому принадлежал свергнутый в 1969-м году король Идрис, часть берберских племён, бывшие члены правительства Каддафи, ливийские эмигранты из Европы и исламисты. В состав последних вошли приверженцы «Аль-Каиды», создавшие «Исламский эмират» в городе Дерна, «Аль-Каида Магриба» в Феццане и суфии-сенуситы в Бенгази. После победы над сторонниками Каддафи салафиты вступили в прямое столкновение с суфиями и племенными традиционалистами.
На 2015-й год ситуация в Ливии могла быть охарактеризована как борьба всех против всех. В стране существовали два парламента и два правительства – в Триполи и Тобруке. В борьбу за власть вступили каддафисты. Берберы у тунисской границы, племена африканцев-тубу и туареги в Сахаре создали неподконтрольные любым властям племенные анклавы.
Территориальные бригады, самыми известными из которых являются мисуратская и зинтанская, племена и племенные объединения, военные из бывшей армии Каддафи во главе с генералом Халифой Хафтаром, поддерживаемым Египтом, Саудовской Аравией и ОАЭ против ливийских «Братьев-мусульман» и салафитских группировок, за которыми стоял и стоит Катар, по мере сил и возможностей контролировали нефтепроводы, нефтяные месторождения и портовые терминалы.
В 2015-м году прокатарские салафитские боевики объявили о создании в городе Сирт анклава «Исламского государства». В 2016-м позиции ИГ в Ливии усилились до такой степени, что США начали обсуждать перспективы использования против 5 тысяч его боевиков итальянских, британских и французских военнослужащих при поддержке местных союзников.
На территории Ливии скопилось более миллиона потенциальных мигрантов из Африки и стран Ближнего и Среднего Востока, использующих её в отсутствие какой бы то ни было централизованной власти как коридор для дальнейшего рывка в Европу. При этом война в Ливии продемонстрировала противоречия в мировом сообществе и неоднородность его интересов. Спровоцировав конфликт НАТО и Ливии и уговорив французского президента Николя Саркози начать военную операцию, Лига арабских государств (ЛАГ) инициировала резолюцию Совета Безопасности ООН, на основании которой действующая против Каддафи коалиция начала бомбёжки страны. Реальной же причиной начала войны с Ливией для ЛАГ была личная неприязнь большинства арабских лидеров к Каддафи и прямая экономическая конкуренция с ним в Африке Катара и Саудовской Аравии.
Для Франции вступление в войну казалось оправданным из-за разногласий с Каддафи по цене истребителей «Рафаль», возможности потери потенциального ливийского рынка атомной энергетики французской корпорацией «Арева» и штрафа, наложенного на нефтедобывающую компанию «Тоталь», а также осложнений в личных и финансовых отношениях Саркози и Каддафи, обещавших громкий коррупционный скандал. Для поддержавшей ЛАГ Турции – из-за конкуренции с Ливией в Африке и желания Анкары поставить на место Саркози за его противодействие вступлению Турции в ЕС, подчинив операции коалиции блоку НАТО, в котором роль Анкары, в отличие от лоббируемого Парижем «Средиземноморского союза», велика.
