Константин Банников - Антропология экстремальных групп: Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской Армии
Казалось бы, какая солдату разница, где работать — в госпитале или в собственной части. Выгода, тем не менее, очевидна. Она определяется отличием конструктивного труда, пускай бесплатного, от труда репрессивного, организованного как средство социального подавления.
Разумеется, практика дембельских аккордов противозаконна. В разгар "перестройки" с ней пытались официально бороться, но это ни к чему не привело. Командир части может любой комиссии сказать то, что приходилось неоднократно слышать автору данной работы: "А их никто не заставляет. Просто солдаты, уходя, рады сделать этот подарок родной части, где они были так счастливы!" Это, разумеется, цинизм, но цинизм не конкретного командира. Это цинизм системы. Юноши, одетые в х/б б/у, получающие жалование 15 руб. в месяц, строящие и подновляющие для себя бараки, обслуживают и несут материальную ответственность за системы, стоимость которых исчисляется миллиардами. В результате воинские части получают новые казармы (или — автомобильные боксы, заборы, коровники, свинарники и т. д.), неуставные отношения — официальную санкцию, а общество — дедовщину как стратегию выживания.
Деньги
Весна и осень в любой воинской части — это время всеобщего ожидания новых духов. Молодые бойцы (прослужившие полгода) ждут их как младших напарников для того, чтобы возложить на них часть своих обязанностей; деды же ждут их из патриархального любопытства, акцентируя общесоциальный дискурс своего ожидания: дескать, "и кто же нас заменит". Офицеры (особенно старшие) также ждут молодое пополнение, стараясь отобрать в свое подразделение наиболее доброкачественные "экземпляры". При этом все, обладающие хоть какой-нибудь властью, видят в духах возможность поправить свое материальное положение. Но о материальной стороне общения с "карантином" вслух говорить не принято.
Прапорщик Николай считался в своей воинской части большим специалистом по качественной доставке молодого пополнения со сборных пунктов разных городов страны в свою часть. Начальство его за это ценило и постоянно, два раза в год, посылало в такие командировки. Николай в своей компании рассказывал об уловках, к которым он прибегал, чтобы выкачать побольше денег из новобранцев.
"Подписная кампания"
В поезде, незадолго до прибытия, прапорщик начинает проводить компанию за подписку на газеты и журналы. Якобы, когда призывники приедут, чтобы они имели подписные издания. Это заведомая ложь, поскольку новобранцев потом разбросают по разным подразделениям. Кроме того, подписка уже и так давно оформлена теми, кто служит, и/или уволился. При этом выписывался на год стандартный набор газет: "Комсомольская правда", "Аргументы и факты" и "Красная звезда". Истинная стоимость подписки на два порядка меньше тех денег, которые собирали,1 но посчитать никому в голову не приходило. В ротах подобные поборы осуществлялись на демонстративно "добровольной" основе. Замполит выступал с длинной речью о том, что "те, кому дороги его семь рублей, конечно же могут их не сдавать". На языке толпы это звучит так: "Те козлы, которые хотят зажать свои жалкие семь рублей, пусть их зажмут, за них товарищи заплатят этот сбор. А то они еще, чего доброго, застучат". Манипуляторы эксплуатируют корпоративную этику.
"Выкуп военного билета"
В случае, если кто-то из новобранцев в пути проштрафится, нарушители порядка могут быть поставлены в положение, когда им придется выкупать свои военные билеты. Сопровождающий здесь якобы не причем, он просто "договаривается" с мифическим комендантом, который возвращает конфискованный документ за деньги.
"Взятка"
Прапорщик опытным взглядом вычисляет в группе новобранцев лидеров, и как бы в доверительной беседе сообщает, что есть возможность устроить надежных ребят на службу в хорошее место (в санчасть, хоз. взвод, столовую), и просит подобрать кандидатов. Естественно, услуга не бесплатна, причем все кандидаты платят (речь шла о 50 советских рублей), "конечно же, не ему", а тому, кто этим распределением заведует. Потребовать деньги назад в такой ситуации просто невозможно хотя бы потому, что команду новобранцев еще не раз могут передать с рук на руки, переформировать, раскидать по разным подразделениям и т. п.
"Сбор натурой"
Это наиболее безопасная для сборщика и благовидная форма поборов. "Сбор натурой" состоял в следующем. Когда запасы спиртного у новобранцев кончались, это не ускользало от взгляда сопровождающего прапорщика. На подходящей станции он вдруг всех отпускал "погулять", зная цель таких прогулок. При входе же в вагон устраивал обыск каждого, и все изымал. Так он собирал несколько ящиков водки, которые по прибытию в часть передавал вышестоящему начальству.
"Подарки"
Подарки дарятся младшими старшим на дни рождения, на дембель, к очередному приказу и т. п. — в зависимости от местных традиций. Допустим, во взводе учебной части два сержанта — старший и младший. Младший отводит в сторону одного из лидеров-активистов и доверительно сообщает, что, дескать, у старшего скоро день рождения, не хотят ли ребята скинуться на подарок и преподнести "обожаемому" "старшому" "сюрприз"? Эти трюки проходят запросто у прирожденных манипуляторов. Они так и обращаются — "ребята". Услышать нечто человеческое от "зверя"-сержанта, да и сама возможность неофициального контакта воспринимаются как благо, и тот, кто посмеет "зажать" свое денежное довольствие, покрывается в глазах общества презрением и порицанием, не столько за жадность, сколько за нарушение этой межсоциальной гармонии. Если допустить такую возможность, то сержант тут же обижается, говорит: "Мне от вас ничего не надо" и начинает "жить по уставу", т. е. проводить репрессии всеми "доступными методами".
"Сборы на цветы"
Командир роты объявляет о необходимости украсить спальное расположение. Рота (больше ста человек) сдает по пять рублей. Покупаются 20–30 горшков, стоимостью не более 0,5 руб. каждый, и казарма преображается, но никто не задумывается, что на собранные деньги можно было бы купить целую оранжерею. Через некоторое время цветы при соответствующем уходе засыхали, и все повторялось сначала.
"Сборы на однообразные туалетные принадлежности"
Те зубные щетки и бритвы, с которыми приехал каждый, объявляются "нелегитимными", потому что они разные. Армейская эстетика требует единообразия. На этом требовании сержант может немного заработать. В преддверии "смотра тумбочек" солдаты сдают по 5 руб. Сержант на них покупает каждому бритвенный пластмассовый станок (70 коп.), набор лезвий "Нева" (1 руб.), зубную щетку и пасту (1 руб.). По 1 руб. 30 коп. с человека (умножаем на 30) оставляют себе, в качестве "сервисного сбора".
Таким образом, за полгода пребывания в учебке курсанты получали свое денежное пособие целиком один или два раза. Каждый раз в день получки с них собирали по 3–5 рублей на какую-нибудь необходимость, выдуманную как повод собрать деньги. При этом на денежные переводы из дома в то время никто откровенно не посягал. Другое дело посылки. Распределение натурального продукта имеет семиотику социально-пищевой коммуникации (потлача), включающую его владельца в систему взаимных обязательств. Все, что приходит из дома, делится на 20–30 человек: эти "кусочки свободы" этично поедать сообща. Впрочем, и с тем, и с другим положение в каждой части разное.
[Из солдатских писем]
С деньгами и посылками тут дохлый номер. Все равно узнают и отнимут. Письма и переводы тоже получают деды.
Мама, вышлите мне переводом, если сможете, 30 тысяч. Меня здесь подставили. Дембель дал постирать новую тельняшку, я ему постирал и повесил на вешалке сушить в сушилку, а когда потом кинулись, то в сушилке висела тельняшка какая-то старая, потрепанная. Теперь требуют новую тельняшку или 30 тысяч рублей [неденоминированных уже постсоветских рублей. — Прим. К. Б.]. <…> Мама, меня здесь не жалуют, не только дембеля, но и свои ребята. Недавно 8 человек били в туалете при всех дембелях. За то, что не умею воровать как они, ("рожать" называется). За то, что у меня нет денег, и я не могу их достать, не покупаю дембелям сигареты. <…>
("Армия рабов" // www…)
Коррумпированность в армии начинается с порога военкомата. Купить "белый билет" можно было всегда, поскольку с временами меняются не принципы, меняется валюта. Вот, к примеру, выдержка из письма Д. Кожедубова, писавшего мне в армию в 1988 г. В числе городских новостей сообщается, что работник одного из новосибирских военкоматов, некто прапорщик Балашков (фамилия изменена), арестован за взятки.
[Из солдатских писем]
<…> И еще одно событие, которое, по-моему, заслуживает внимание. О нем нам поведал товарищ майор в связи с гласностью в нашей стране. Может быть, помнишь старшего прапорщика Балашкова? Так вот, недавно его арестовала военная комендатура за взятки. Ну, вот и все новости. <…>
