Джеймс Твайман - Эмиссары любви. Новые Дети говорят с миром
Я завернул за угол и притормозил там. Ну-ка посмотрим, напорется на меня наш парень или нет. Я прикинул, что, если работает профессионал, тогда он сделает широкий крюк и пойдет теперь по другой стороне улицы, чтобы не столкнуться со мной лицом к лицу. Откуда ему было знать, где я сейчас и как далеко мог уйти, обзор ему закрывал угол дома, за которым я притаился. С другой стороны, я сам теперь мог выглянуть и рассмотреть его поближе. Интересно, догадается он, что я в курсе, что за мной хвост? Даже если так, то не стоит рассчитывать, что от меня отстанут. Таки^, как он, может быть несколько, и если они еще не здесь, то точно скоро будут.
Еще пара секунд — и он, все так же придерживая локтем свою газетку, врезался прямо в меня. Никаких обходных крюков он не закладывал, и теперь ему оставалось разве что притвориться полным идиотом. Со своей стороны я участливо подхватил его под локоть, будто и вправду передо мной был какой-то рассеянный прохожий. Но какую бы гримасу я ни скорчил, это было ничто в сравнении с его перепуганной физиономией.
— Надеюсь, вы не ушиблись? — сказал я по-английски, отступив в сторону, но все еще придерживая его за локоть секундой дольше, чем нужно было из простой вежливости. А потом снова двинулся в сторону отеля, а он так и стоял как вкопанный и смотрел мне в спину. Продолжать слежку было бессмысленно, так что я какое-то время мог считать, что вокруг меня все чисто, если, конечно, он был один. Я едва не припустил бежать по улице, как будто это что-то меняло. Но когда я вернулся в отель, моему удивлению не было границ — именно в отеле, как оказалось, меня поджидала настоящая неожиданность.
— Здравствуйте, мистер Твайман, приятно снова с вами встретиться.
Вот он, дирижер всего этого оркестра — Майнез, расположился в старом черном кресле, сбоку от входа. Идеальная позиция, чтобы видеть всех входящих и выходящих. Но раз игре в шпионов конец, ему ничего не остается, как перестать прятаться и начать играть в открытую.
— И почему меня не удивляет наша встреча? — сказал я вместо приветствия. — Вижу, вижу, бойскаутов среди ваших приятелей не водится. Приз лучшего следопыта, по крайней мере, никто из них не получал. Удивляюсь, что вы еще спецодежду для них не придумали.
Он лишь засмеялся и двинулся в мою сторону. Я не хотел останавливаться, но он преградил мне дорогу к лифту.
— Да, я знаю, получилось не очень. А все потому, что работали в непривычных для себя условиях. Не привыкли мы тут к таким настойчивым.
— Кто это «мы»? — сказал я. — Было бы проще, если бы вы мне сразу сказали, чего от меня хотите, а не рассчитывали, что я поверю в ваши басни.
— Вы правы. Прятаться больше нет нужды. Я и не ожидал, что вы по своей воле согласитесь мне помогать, но попытка не пытка, как говорится. Откуда мне было знать, что вы такой догадливый… к сожалению, я ошибся.
— Спасибо за комплимент, но не будем отнимать друг у друга время — говорите, что вам нужно, и я пойду к себе спать, если не возражаете.
— Давайте лучше присядем, и я поделюсь с вами всем, чем могу, — сказал он, жестом приглашая меня к диванам, стоявшим в углу. — На самом деле все куда проще, чем вам может показаться. Дайте сперва объяснить суть дела, а потом — в чем суть и моего предложения. Моя прошлая попытка была неуклюжей, спору нет, так что лучше поговорим начистоту.
Я сел в одно из кресел, а он плюхнулся на диван. Именно плюхнулся, иначе и не скажешь — подушки были такие толстые, а он оказался медлительным и неуклюжим. Что ж, почему бы мне не использовать эти качества в своих целях? Мне было не интересно все то, что он собирался рассказывать. Ведь ясно же, что у него и у меня совершенно разное на уме. Но нужно было потянуть время, во всяком случае до тех пор, пока я не смогу от него совсем отделаться.
— Как я уже говорил, — начал он, — меня очень интересует все то, что умеют делать эти дети… И не меня одного. В современном мире воцарился непонятный хаос, а это означает, что к возникшим проблемам нужен новый, креативный подход. Ах, куда как проще жилось, когда были только две сверхдержавы. Осталась только одна — но на освободившееся место желающих хоть отбавляй. Чтобы найти свое место в изменившемся мире, нужно использовать любое преимущество. И вот тут дети с паранормальными психическими способностями — чем не преимущество? Есть немало людей, готовых платить хорошие деньги за то, чтобы научить детей использовать свои способности в политических целях. Представьте себе, какие тут открываются возможности. Можно проникнуть в мысли вашего противника или заставить его делать то, что нужно вам. Я уверен, что такое им вполне по силам. Не просто уверен, у меня есть фактические тому подтверждения. Но их нужно больше, больше доказательств, что это перспективная тема, и добыть их помогут только эти совершенно особенные дети.
— Хорошо, а какое я имею к этому отношение?
У вас, судя по всему, почему-то лучше получается найти дорогу туда, где прячут этих детей, — продолжал он, делая остановку после каждого предложения и поскрипывая зубами. — Хотя нам тоже известно, что монастырь должен быть где-то недалеко отсюда — ведь мы с вами монастырь ищем, не правда ли? Несмотря на все наши возможности, пока нам найти его не удалось. Кто знает почему — может, сами дети блокируют наши поиски. Вас они не блокируют, поэтому вы так ценны для нас. Я уверен, что вы найдете монастырь, а следом — и самих детей. А потом вы свяжетесь со мной — вот это и есть мое предложение. Само собой, мы очень хорошо будем о них заботиться, так что с этой стороны вам не о чем беспокоиться. На самом деле, мы ничего не будем предпринимать, не получив согласия их родителей. Когда они узнают, для чего нам нужны их дети, они, без всякого сомнения, не станут возражать.
— Если вы пойдете нам навстречу, — добавил он, — мы вам хорошо заплатим… как же без этого… можете не сомневаться. Как я уже говорил, за мной стоят очень богатые и влиятельные люди.
— Ас чего вы взяли, что я здесь из-за денег? — спросил я. — Возможно, я тут совсем по другой причине.
— Все мы здесь по причине денег, — засмеялся он. — Вы лично, мистер Твайман, можете считать, что вы здесь по другим причинам. Но в конечном счете без власти и денег никуда — ни вам, ни мне. Для вас эти дети по большому счету ничего не значат. Скоро вы снова сядете на самолет, вернетесь в свою Америку и никогда больше их не увидите. Так почему бы вам не уехать отсюда, обзаведясь попутно счетом в швейцарском банке, причем на этом счете будет лежать далеко не маленькая сумма? Это можно устроить очень быстро, поверьте моему слову, — но только если вы будете работать в связке со мной.
— У меня почему-то такое чувство, что отвязаться от вас будет не так-то просто, даже если бы я этого захотел, — сказал я, вставая. — Куда ни ткнись, везде ваши люди. А сейчас, позвольте мне подумать над вашим предложением.
— Не стану вам в этом мешать, — он тоже поднялся и протянул мне высохшую, как у скелета, руку. — Вы правы, я все время буду поблизости. Поверьте, меня ничуть не удивляет ваше американское чистоплюйство. Но в конечном счете вы сами убедитесь, что это лучше для нас с вами — помогать друг другу. Так будет выгодней и мне, и вам. Вы будете при деньгах, дети будут в безопасности, и я тоже не останусь с пустыми руками.
— Кстати, можно спросить, отчего, по-вашему, дети блокируют вас в ваших поисках? Ведь, если верить вашим словам, это в их интересах, чтобы вы их нашли, ведь так?
— Потому, что монахи в монастыре настраивают их против нас, вот в чем причина. Они боятся нас и делают все, чтобы и дети боялись нас тоже. Но бояться нас абсолютно ни к чему, как вы сами в свое время убедитесь, мистер Твайман.
— Что ж, поживем — увидим.
Будильник зазвенел в три тридцать утра, и через пару минут я уже был готов покинуть отель. Даже если за мной продолжают следить, едва ли можно ожидать от моих соглядатаев бдительности в столь ранний час. По моим расчетам, у меня должно было получиться незамеченным проскользнуть через боковую дверь отеля. Я решил спуститься к выходу не лифтом, а по лестнице — она тоже выходила в холл, но с другой стороны от лифта. Судя по вчерашнему дню, если кто-то караулит в холле, то именно перед входом в лифт. Звук открывающегося лифта может разбудить их, но тихие шаги по полу, застеленному ковром, — едва ли.
Я подхватил рюкзак и затворил за собой дверь номера. В полутемном коридоре светились всего две лампы, в начале и конце. Я направился к лестнице и без препятствий преодолел три пролета до первого этажа.
Спустившись в холл, я первым делом глянул, нет ли кого за стойкой. Дежурный свет был включен, но из персонала — никого. Мне оставалось только, не привлекая к себе внимания, обойти угол стойки и закрыть за собой дверь. В холле тоже вроде бы никого не было, но те две секунды, что меня отделяли от двери, я буду виден, словно на ладони, с любого конца холла. Если там действительно кто-то дежурит и при этом еще и не спит, то мой план можно считать провалившимся. Ну а если у меня все время кто-то будет висеть на хвосте, нет смысла возобновлять поиски Марко.
