Александр Лук - О чувстве юмора и остроумии
«Был ли мистер Уинкль схвачен временным припадком того безумия, какое порождают оскорбленные чувства, или воодушевлен доблестным примером мистера Уэллера, неизвестно, но известен тот факт, что, едва узрев поверженного мистера Граммера, он храбро налетел па мальчишку, который стоял возле него, после чего мистер Снодграсс, действуя в истинно христианском духе и с целью никого пе застигнуть врасплох, громко провозгласил, что намерен приступить к действию, и с величайшей заботливостью начал снимать сюртук. Он был немедленно окружен и обезврежен; и нужно отдать справедливость как ему, так и мистеру Уинклю, — они не сделали ни малейшей попытки ни к своему освобождению, ни к освобождению мистера Уэллера, который, после самого энергичного сопротивления, был сломлен численно превосходящим противником и захвачен в плен».
Диккенс пишет о храбрости Уинкля и о христианском рыцарском духе Снодграсса, но у читателя не остается никаких сомнений в том, что на самом деле в отрывке сообщается нечто прямо противоположное об этих героях, что в самой похвале таится порицание. Это дает нам право утверждать, что примененный Диккенсом прием — ирония. В последних строчках использован также прием смешения стилей: терминологией военных сводок и штабных реляций описана весьма банальная драка.
«Обратное сравнение» и «буквализация метафоры»В нашем языке есть немало привычных сравнений, ставших почти стандартными. Эти привычные сравнения могут быть «перевернуты»: например, банальное сравнение увешанной орденами груди храброго воина со звездным небом Козьма Прутков «перевернул»: «небо, усеянное звездами, всегда уподоблю груди заслуженного генерала».
«Бердыш в руках воина то же, что меткое слово в руках писателя» — и здесь — обратное сравнение.
Так же неожиданно уподобление умных речей строкам, написанным курсивом.
К обратному сравнению нужно отнести остроумную находку поэта Андрея Вознесенского:
«Мой кот, как радиоприемник, зеленым глазом ловит мир».
Кроме «чистых» сравнений в человеческой речи часто используется оборот, основанный на сравнении, но без употребления «слов сравнения» (как, подобно и пр.).
Например, если мы говорим: «Он бросился на врага, как тигр», — то это сравнение.
Если же мы скажем «он тигром бросился на врага», — то это метафора в самой простой форме.
Подобно тому как сравнение может быть обратным, точно так же и метафора может быть «перевернута» — прием, постоянно используемый в баснях. Однако наиболее остроумная разновидность этого приема — так называемая «буквализация» метафоры: это один из излюбленных приемов пародистов.
Так, в одном из фельетонов, где автор пародировал стиль и манеру театральных рецензентов, он заставил театрального критика писать отчет об открытии зоопарка. В этом отчете были упреки в адрес зайцев — «за сплошную серость», в адрес слонов — «за тяжеловесность», а в адрес жирафы — «за верхоглядство» и т. д.
Возможно, что термин «буквализация метафоры» не совсем удачен, мы, однако, не нашли лучшего, по надеемся, что приведенные примеры ясно показывают, что именно мы имеем в виду.
В воспоминаниях о Маяковском описан такой эпизод: раздраженный недоброжелатель во время выступления поэта демонстративно поднялся и стал пробираться к выходу.
— Это человек из ряда вон выходящий, — сказал Маяковский, вернув этому выражению его первоначальный, буквальный смысл (но вместе с тем сохранив и переносный).
Вот что рассказывает Ф. Кугельман в своих воспоминаниях о Марксе. Маркс однажды посетил Генриха Гейне — в то время уже прикованного к постели. «Oн был так болен, что к нему едва можно было прикасаться, сиделки поэтому несли его в кровать на простыне. Гейне совсем слабым голосом приветствовал Маркса: „Видите, дорогой Маркс, дамы все еще носят меня на руках“.
В шуточном шарже, изображающем космовокзал XXII века, художник поместил объявление: „Пассажиров, возвращающихся с Луны на Землю, просят звезд с неба не хватать“.
Когда курортники в Сочи или Гагре в штормовые дни томятся на берегу, ожидая, когда же утихнет волпение, то непременно кто-нибудь сострит:
— Сидим у моря и ждем погоды,
Во всех приведенных примерах использован прием „буквализации метафоры“: выражениям, которые обычно применяются в переносном смысле, возвращено их буквальное значение.
Сравнение и сопоставление по отдаленному или случайному признакуИ в литературе и в обычной речи часто используют сравнение по случайному или отдаленному признаку, когда сопоставляются, казалось бы, вовсе непохожие и даже несравнимые предметы; однако затем выделяется какое-то свойство, чаще второстепенное, которое позволяет провести сопоставление:
Закон как столб: преступить нельзя, а обойти можно.
Девицы вообще подобны шашкам: не всякой удается, но всякой желается попасть в дамки.
Специалист подобен флюсу: полнота его односторонняя.
Многие люди подобны колбасам: чем их начинят, то и носят в себе.
Какое сходство Клит с календарем имеет?
Он лжет и не краснеет.
К бюсту Николая 1 — эпиграмма неизвестного автора:
Оригинал похож на бюст —
Он так же холоден и пуст.
Во всех приведенных примерах сравнение по случайному или отдаленному признаку используется прямолинейно, „в лоб“. Возьмем еще эпиграмму Д. Д. Минаева:
„Я новый Байрон!“ — так кругом
Ты о себе провозглашаешь.
Согласен в том:
Поэт Британии был хром,
А ты в стихах своих хромаешь.
Сравнение по далекому или случайному признаку иногда преподносится в форме остроумных загадок. Иногда сравнение проводится не столько по далекому сходству, сколько по случайному различию. Но это не меняет сути дела; во всех этих случаях сравнение по далекому признаку есть тот технический прием, который делает высказывание остроумным.
Одной из модификаций этого приема охотно пользовался американский сатирик Синклер Льюис, в частности, в романе „Эрроусмит“: перечисление разнородных предметов, объединение в единый список почтя несопоставимых вещей. Например, высмеивая пустоту и бессодержательность той духовной „начинки“, которую давал Уиннемакский университет молодым американцам, он перечисляет, чему их обучали: „санскриту, навигации, счетоводству, подбору очков, санитарной технике, провансальской поэзии, таможенным правилам, выращиванию турнепса, конструированию автомобиля, истории города Воронежа, особенностям стиля Мэтью Арнольда, диагностике кимопаралитической миогипертрофии и рекламированию универмагов“.
Задолго до С. Льюиса этот прием использовал Н. В. Гоголь.
Так, характеризуя Ноздрева, Гоголь, между прочим, замечает, что на ярмарке Ноздрев покупал: „хомутов, курительных свечек, платков для няньки, жеребца, изюму, серебряный рукомойник, голландского холста, крупитчатой муки, табаку, пистолетов, селедок, картин, точильный инструмент, горшков, сапогов, фаянсовую посуду…“
В обоих примерах совершенно различные, несравнимые предметы соединены по случайному признаку.
Такой древнейший литературный жанр, как притча, обычно бывает построен на применении сравнения по неявному признаку (далекая аналогия, или иносказание).
Небезынтересен в этом отношении рассказ Плутарха по поводу неожиданного развода консула Павла Эмилия:
„Некий римлянин, разводясь с женой и слыша порицания друзей, которые твердили ему: „Разве она не целомудренна? или нехороша собой? Или бесплодна?“ — выставил вперед ногу, обутую в башмак, и сказал: „Разве, он нехорош? Или стоптан? Но кто из вас знает, где он ^ жмет мне ногу?“ И хотя в самой ситуации ничего смешного нет, но форма высказывания здесь — остроумна.
Классическим примером сопоставления по отдаленному или случайному признаку могут служить сентенции диккенсовского героя Сэма Уэллера:
„Ничто так не освежает, как сон, как сказала служанка, собираясь выпить полную рюмку опия“.
„Дело сделано, и его не исправить, — и это единственное утешение, как говорят в Турции, когда отрубят голову не тому, кому следует“.
„Очень сожалею, если причиню личные неудобства, сударыня, как говорил грабитель, загоняя старую леди в растопленный камин“.
„Стоит ли столько мучиться, чтобы узнать так мало, как сказал приютский мальчик, дойдя до конца азбуки“.
„Мне очень жаль, что приходится прерывать такие приятные разговоры, как сказал король, распуская парламент“.
„Все это мне на пользу, как утешал себя один раскаявшийся школьник, когда его высекли“.
Все эти сентенции высказывались по поводу конкретных ситуаций, в которые попадали Пиквик и его слуга. Сходство между реальной ситуацией в той, к которой обращается Сэм, — более чем отдаленное. Остроумие сопоставлений усиливается за счет внутренней структуры сентенций Сэма, каждая из которых строится на ложном противопоставлении, иронии, доведении до абсурда и др. я смешит сама по себе даже вне контекста.
