Валентина Москаленко - Когда любви слишком много: Профилактика любовной зависимости
Когда девочка станет взрослой, выйдет замуж и у нее будут какие-то разногласия с мужем, она вспомнит, что можно обсудить варианты, поделиться властью и достичь какого-то компромисса.
А как укладывали спать Таню? Очень просто: «Не говори мне, что ты не хочешь идти спать. Меня не интересует, хочешь ты или не хочешь. Марш в постель!»
Такая реакция означает, что нежелание Тани идти спать не имеет никакого значения для матери. Подтекстом в разговоре звучит, что с мамой Тане говорить честно о своих желаниях не стоит. А когда мы испытываем определенное состояние (для ребенка это может быть дистрессом) в связи с желанием или нежеланием что-то делать, то теряем частично или же целиком свою ценность.
Более того. Мама могла сказать: «Ах так? Не хочешь идти спать? Ну что же, тогда я лишаю тебя вечерних гуляний во дворе на неделю». Эти последствия могли показаться Тане слишком несоразмерными с ее сопротивлением воле матери.
И Таня усваивает следующий урок, очень прочный, как и все уроки, выученные в раннем возрасте. Только поведение определяет мою ценность в глазах родителей, а сама-то я не представляю никакой ценности. Ребенок достаточно хитер, легко приспосабливается. И Таня быстренько убегает в спальню, притворяясь, что все в порядке, никому не высказывая своих чувств. Так она приобретает достоинство в глазах родителей.
Для нее же это способ выживания. Она усваивает, что надо исполнять волю других, удовлетворять их потребности, отрекаясь от своих. То есть чтобы иметь позитивную самооценку, ей приходится воздействовать на внешние обстоятельства. Самооценка осознается не как внутреннее свойство личности, а как нечто, зависящее от внешних обстоятельств: происходит перенос — от человека — к тому, что он делает.
Это очень серьезный урок и очень опасное состояние. Всю жизнь женщины могут нуждаться в подпитке своей оценки извне. Они будут стремиться задабривать супруга, стремиться угодить начальнику, напрягать все силы, чтобы добыть себе внешние знаки своей ценности — одежду, жилище, машину. А не дай Бог, муж бросит — тогда все, крах. Ибо наедине с собой этой женщине страшно остаться, внутри пусто. Без внешних знаков ее ценности она раздавлена.
Люди, выросшие в дисфункциональных семьях, в системе эмоциональных репрессий, где власть родителя приближается к деспотии, обычно имеют очень низкую самооценку. Из истории мы знаем, что страны с деспотичным режимом замедляли или прекращали свое развитие. То же может происходить и с душевным развитием ребенка.
Есть такой исторический анекдот. Российский император Павел был властителем, желавшим максимальной, предельной власти над своими подданными. Однажды шведский посол в России Стендинк похвалил праздник и позволил себе заметить, что устроитель праздника Нарышкин — лицо очень важное. При этих неосторожно вырвавшихся словах посла лицо императора переменилось и, повысив голос, он произнес следующую фразу: «Господин посол, знайте, что в России нет важных лиц, кроме того, с которым я говорю и пока я с ним говорю».
Эти слова показывают, что император совершенно лишает подданных права на человеческое достоинство, на возможность чувствовать себя ценными. Следует помнить, что Павел вступил на престол после многолетних унижений и страхов. Угнетенный человек, он же раб, всегда мечтает порабощать других.
Я работала с больными алкоголизмом и наркоманией. У них пониженная самооценка, даже у тех, кто относится ко всем свысока, грубо, кто не признает авторитетов. Внешне они иногда выглядят как люди с переоценкой своей личности. Но с чего бы это молодой человек так демонстрировал свою грубость для устрашения окружающих, если он не сомневается, что он достойный человек?
Ревность также проистекает из пониженной самооценки, страстная борьба за власть, оскорбительный тон начальника с подчиненными — тоже оттуда. Когда такие люди попирают достоинство других, ими движет недостаточная уверенность в своем человеческом достоинстве. Корни этого явления — в неудовлетворении потребностей ребенка, в отрицании реальности его чувств, а также в непонимании ранимости ребенка, в чрезмерном ограничении его инициативы.
Ранимость ребенка. От природы все дети ранимы и должны быть защищены своими родителями. У самих детей еще не возникла система внутренних границ. Ранее мы говорили, что внутренние границы нужны нам для защиты себя и для того, чтобы не ранить других. Дети нуждаются в защите в следующих областях: физической, сексуальной, эмоциональной, интеллектуальной и духовной.
А что значит защитить ребенка? Это значит, что мама или лицо, ее заменяющее, признает и уважает право ребенка на свое тело, мысли, чувства, поведение даже тогда, когда руководит им в сложной ситуации.
«Когда отец назвал меня очень грубым словом, мама промолчала. Мне кажется, она предала меня. Я права?» — спрашивает меня двенадцатилетняя девочка.
Что я ей скажу? Конечно, она права. Но по моим правилам в беседе с детьми о родителях можно говорить или хорошо или никак. Молчание и было ответом.
В здоровой семье дети всегда защищены. Защищенность и безопасность — краеугольные камни выживания. Обязанность родителей — обеспечить детям безопасность, а в случае угрозы защитить детей. Это не сверхопека. Дети должны быть защищены от грубого поведения кого бы то ни было, кто может нанести оскорбление телу или душе ребенка. Тогда у них развиваются внутренние границы, не позволяющие и им, в свою очередь, кого-либо обидеть. Если ребенок имеет право на защищенность его внутреннего мира, значит, каждый другой человек тоже имеет это право. У ребенка формируется понятие о чувствительности, ранимости других.
Если у ребенка нет понятия о границах своего суверенитета, он становится очень уязвимым, его легко ранить, он может идти навстречу опасности, не замечая ее, он крайне доверчив. Во взрослой жизни это качество его подведет. Это все равно, что у автомобиля выключены предупредительные огни. Одна встреча с обидчиком, другая, а дальше — полная утрата доверия, и вот уже для защиты выстроена стена, за которую спрятался ранимый человек.
Как будет девочка, оскорбленная своим отцом, относиться к мужчинам? Естественно, с недоверием. Возможно, замкнется, спрячется за стену, выложенную из страха или молчания. Будучи очень ранимым, можно защищаться и агрессивным поведением. Все это случается тогда, когда родители или воспитатели не могли защитить ребенка и не научили его избегать обиды.
Легче всего показать это на примере нарушения физических границ. Допустим, ребенок не имеет понятия о том, что чей-то двор имеет свои границы и о том, что частную собственность надо уважать. Тогда он, сокращая путь к себе домой, может пройти через двор соседа, повреждая грядки и клумбы с цветами. Естественно, что хозяин двора возмутится, возможно, накричит на ребенка, оскорбит его.
Как в этом случае должна поступить мама? Взяв малышку за руку, пойти к соседу, извиниться за вторжение в его двор, обещать научить ребенка соблюдать границы. В то же время мама может показать, что не одобряет грубых слов соседа. Таким образом она ограждает ребенка от повторения подобных действий, дает понять, что другие люди очень чувствительны. Усвоив урок о ранимости других, ребенок начинает соблюдать чьи-то границы и осознавать свои собственные границы духовного суверенитета.
Если мама имеет понятие о сексуальных границах, то есть уважает собственное сексуальное «я», то она не нарушит границ ребенка, например таким образом: «Почему ты так поздно вернулась? Наверное, уже непристойными делами занималась?» Это было бы оскорблением сексуального «я» дочери.
Сексуальной агрессией является даже такое «невинное» поведение матери: как только юноша собирается на свидание, у матери начинает болеть голова. Покидая больную мать, молодой человек испытывает чувство вины. А в результате он может стать импотентом, поскольку это чувство вины мешает естественному развитию отношений с девушкой и становлению его мужского достоинства. Он может отказаться от всяких взаимоотношений с девушками (стена самоизоляции) и всю жизнь играть роль «хорошего мальчика, не покидающего свою маму».
Если у одного родителя нет никаких понятий о внутренних границах, а другой родитель построил для своей защиты глухие стены, то ребенок в такой семье может метаться от крайней ранимости до полной нечувствительности к вторжению в его духовное пространство. И нормальные отношения с людьми у него не сложатся.
Несовершенство ребенка. Это так естественно признать за детьми право делать ошибки. Все люди делают ошибки, но дети еще более несовершенны, чем взрослые.
Следует подчеркнуть, что и в функциональной семье все ее члены несовершенны. Это в природе человека. Есть такая английская поговорка: «У каждого пупок попахивает».
