Филипп Зимбардо - Застенчивость
Встретив незнакомого человека, мы полагаемся на то, что видим и слышим. Решая, сказать ли «Привет» или «Пойдём потанцуем», мы принимаем во внимание следующие его характеристики: физическая привлекательность, выразительные движения (свободная или скованная поза, спокойное или напряжённое выражение лица); выражение доброжелательности посредством улыбки или рукопожатия; особенности голоса, которые могут отражать энтузиазм, озабоченность, враждебность или уверенность, а также реакцию этого человека на нас самих.
Окружающая обстановка тоже имеет значение, поскольку может свидетельствовать об общих интересах — к чтению, если встреча в библиотеке, к спорту — в кегельбане, к общению — на танцах.
Иногда обстановка обманчива, или же у человека в этой обстановке могут быть иные скрытые мотивы. Например, человек может пойти на званый обед не для того, чтобы поесть и поговорить, а чтобы продемонстрировать своё превосходство над другими. Иной может пойти в бар не за тем, чтобы выпить и пообщаться, а ради того, чтобы исподтишка понаблюдать за подвыпившей публикой и позабавиться.
Подобные внутренние стремления к превосходству, власти, а так же желание что-то приобрести толкают нас на риск открыться незнакомцу. Решая, иметь ли дело с человеком, мы взвешиваем возможный выигрыш в сравнении с вероятностью оказаться в неловком положении, быть отвёрнутым или оценённым как назойливый, пустой и никчёмный человек. Мы подсчитываем, сколько потребуется усилий, времени и денег, а также оцениваем те возможности, от которых придётся отказаться. «Стоит ли она того, чтоб тратить час на дорогу в Бруклин? — «Стоит ли с ним иметь дело, ведь он так застенчив, хоть и симпатичен?» Для многих людей ответ ясен: «Лучше не связываться: выигрыш невелик, а потери ощутимы».
Хронически застенчивые люди бывают чрезвычайно озабочены такого рода выбором, потому что для них большое значение имеет, будут они приняты или отвергнуты. Они живо представляют все возможные неприятности, связанные с общением, и пытаются оценить приход-расход в отношениях с любым человеком, даже в самых обычных житейских обстоятельствах. И им часто приходится расплачиваться за это, как видно на примере одной двадцатилетней женщины:
По-моему, из-за своей застенчивости я, встретив человека, который мне нравится, веду себя совсем не так, как следовало бы. Если кто-то мне действительно нравится, я не могу этого показать. Я начинаю вести себя небрежно и панибратски, опасаясь, что человек догадается о моих истинных чувствах. Я стараюсь не придавать значения своему поведению. Это, конечно, всего лишь способ защиты, и застенчивость, которая за этим лежит, определяется опасением, что кто-то узнает меня «изнутри».
Застенчивые люди избегают завязывать новые контакты. Безопасное одиночество они предпочитают риску быть отвергнутыми. Но на такой риск каждому из нас приходится идти, чтобы завязать отношения, играющие важную роль в нашей жизни.
Интересно, что незнакомые люди, оказавшиеся вместе в экстремальной ситуации (например, на тонущем корабле или в самолёте, захваченном террористами), почти сразу же находят общий язык: «Старина, подай спасательный жилет!»
Но чаще всего в состоянии тревоги человек склонен уединяться. В Йельском университете был проведён эксперимент, в котором испытуемым студентам говорилось, что будет исследоваться чувствительность ротовой полости и для этого требуется сосать детскую бутылочку или собственный палец. Инструкция гласила, что таким образом высвобождаются скрытые инфантильные влечения к оральному удовлетворению. Это заставляло испытуемых встревожиться. Когда же их спрашивали, хотят ли они выполнять задание вместе с несколькими товарищами или в одиночку, студенты однозначно выбирали уединение. Большинство, будучи встревожены, предпочитали остаться одни, потому что считали свою реакцию неадекватной: «Что особенного — пососать палец? А я так взволнован. Всё ли со мной в порядке?» Поскольку застенчивые постоянно расценивают свои реакции как неадекватные, они чаще всего стремятся к уединению, чтобы избежать риска осуждения за свою воображаемую неадекватность. Но, ограждая себя таким образом, они теряют возможность найти поддержку со стороны тех, кто испытывает сходные ощущения. Изоляция утверждает человека в сознании своей застенчивости («Я не могу иметь дело с людьми, потому что я застенчив»), и этим изоляция усугубляется.
Стремление к защитной изоляции можно наблюдать в студенческой столовой, где незнакомым людям приходится сидеть рядом. Большинство застенчивых стараются поесть пораньше или попозже, чем в обеденное время, поскольку так удаётся избежать лишних контактов. Они часто садятся на крайнее место за столом, а не в середине, оставляя лишь один фланг, а не два, под угрозой вторжения. Некоторые строят заграждения, отодвигая подальше соседние стулья либо вешая на них одежду. Иные закрываются книгой или газетой. Срабатывает и реакция: «Я не могу разговаривать с набитым ртом». Если незнакомец приближается на угрожающее расстояние и возникает вероятность беседы, они набрасываются на еду, словно до этого голодали, что должно послужить отпугивающим сигналом потенциальному новому знакомому.
Однако многие из этих застенчивых людей хотели бы погрузиться в атмосферу непринуждённой беседы, веселья, подшучивания и дружбы, которая царит за соседними столиками. И едва сдерживаемый гнев возникает в ответ на свою отстранённость от общего веселья, даже если этому предшествовало приглашение присоединиться к компании. Придать застенчивому смелости может проявление со стороны другого человека участия и готовности общаться. Но важно подать об этом недвусмысленный знак, который бы пассивный застенчивый человек понял и начал действовать.
Застенчивость — препятствие к сближениюЕсли мы решаем пойти на первоначальный контакт, то таким образом вступаем на путь завязывания дружеских отношений. Но чтобы отношения получили развитие, нужно открыться другому человеку, некоторой степени допустить его в свой внутренний мир. В процессе само обнажения мы приоткрываем завесу над своими целями, ценностями, ожиданиями, установками и даже над некоторыми личными тайнами. Без этого между потенциальными друзьями или возлюбленными не может возникнуть ощущения близости. Однако, чтобы это произошло, необходимо доверять друг другу. А откуда взяться доверию, если вы ещё ничего не знаете о человеке?
Психолог Сидней Джорард, много писавший о процессах само- раскрытия, также указывает на это противоречие. Он отмечает: «Мы маскируем свою истинную сущность, чтобы обезопасить себя от возможной критики, нападок и отторжения». Но если мы не раскрываем себя, то лишаем других людей возможности узнать, каковы мы есть. И таким образом, мы остаёмся уязвимыми для того, чтоб быть сложно понятыми. «Хуже того, — пишет Джорард, — когда нам удаётся скрыть своё естество от других, то и мы сами начинаем терять (Представление о самих себе, а эта утрата выливается в болезнь во множестве её проявлений».
Доверие и самораскрытие требуют гарантий безопасности. И человек, и обстоятельства встречи с ним должны надёжно гарантировать нам безопасность наших откровений. Но безопасность — понятие индивидуальное. Это мне удалось выяснить, когда я изучал, каков должен быть подход к застенчивым людям. Например, в кафетерии незастенчивый человек мог задать вопрос: «Вам нравится, как здесь кормят?» Застенчивая девушка застывала в шоке, будучи не в состоянии ответить на такой «личный» вопрос. Или другой незастенчивый парень мог начать так: «Привет, меня зовут Адам, а тебя?» Тоже «слишком личное». При этом действительно никаких личных тем, никаких оценочных суждений (особенно о том, что человек в данный момент делает и как он одет) и, вообще, не так уж много вопросов. Возникает противоречие между искренним желанием познакомиться с застенчивым человеком и незнанием того, какая из реплик, кажущихся стандартными, будет воспринята им как вызов.
Каждый из нас воздвигает незримые укрепления с целью оградить свой внутренний мир. Застенчивые же строят целые комплексы буферных зон, чтобы не дать другим приблизиться. Эти барьеры определяют, до каких пределов может дойти застенчивый человек в отношениях с другими.
Сходные барьеры есть у людей, которые боятся змей. В одном исследовании лишь несколько человек из откликнувшихся на объявление об участии в эксперименте со змеями смогли сразу взять змею в руки. Для них барьером служило лишь предубеждение, заставлявшее избегать змей, но позволявшее взять в руки змею, если это требовалось. Некоторые люди, страдавшие фобией, не могли даже войти в комнату, где находилась клетка со змеёй. Для других барьер был на пути к клетке, или же они не могли видеть змею на воле, но в чьих-то руках. Встречался барьер, не позволявший коснуться спокойно лежащей змеи. Если он был преодолена, то следующий мешал позволить змее обвиться вокруг руки. Даже если такой весьма тесный контакт был возможен, оставался последний барьер: взять с пола свободно лежащую змею.
