Игорь Кон - Дружба — Этико-психологический очерк
Наконец, в отличие от поверхностного приятельства, дружба — отношение глубокое и интимное, предполагающее не только взаимопомощь, но и внутреннюю близость, откровенность, доверие, любовь. Недаром мы называем друга своим alter ego («другим Я»).
Но обязателен ли этот канон для всех времен, народов и индивидов? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно рассмотреть дружбу сначала в культурно-историческом плане — как менялись ее образцы и образы в истории человечества, а затем в психологическом — как варьируют дружеские чувства и отношения у разных людей, в зависимости от их возраста, пола и других особенностей. Именно так и построена данная книга.
Первое ее издание (1980 г.), которому предшествовал ряд специальных публикаций, было с интересом встречено читателями и вышло также на латышском, венгерском, немецком, болгарском, словацком, итальянском, испанском, польском и молдавском языках. Настоящее издание существенно переработано и расширено. Наиболее радикальной переработке в свете новых научных данных подверглась глава, посвященная особенностям дружбы в современную эпоху, и вторая, психологическая, часть книги.
По своей проблематике и задачам книга «Дружба» тесно связана с книгой «В поисках себя. Личность и ее самосознание», изданной Политиздатом в 1984 г. Не повторяя друг друга, обе книги освещают одни и те же социально-психологические и нравственные проблемы человеческого бытия. В одном случае отправной точкой является индивидуальное Я, а в другом — личные взаимоотношения. Но анализ объективных закономерностей и исторических тенденций развития человеческих взаимоотношений и индивидуальный мировоззренческий и нравственный поиск — вещи разные. Попытка совместить эти два круга вопросов, из коих первый предполагает взгляд снаружи, а второй — изнутри, создает определенные теоретические и стилевые трудности, которых не может не заметить вдумчивый читатель. Однако автор задался целью не поучать, как нужно или не нужно дружить, а ввести читателя в курс того, что мы на самом деле знаем о природе, генезисе и функциях дружбы, дать тем самым ему пищу для самостоятельных размышлений.
Эта книга не для подростков, хотя надеюсь, что и они, любимые мои читатели, тоже найдут в ней нечто существенное о себе и для себя; она для взрослых. Насколько удалось осуществить этот замысел — пусть судит читатель.
1. ПО СТРАНАМ И КОНТИНЕНТАМ
Дружба на время — рабство навечно.
Шумерская пословицаЭтикет надо соблюдать даже в дружбе.
Японская пословицаПоскольку жалобы на оскудение дружбы апеллируют прежде всего к истории — раньше было хорошо, а теперь стало плохо, — мы тоже начнем разговор с истории. Из каких звеньев складывается сеть личных отношений у народов мира, стоящих на разных стадиях социально-экономического развития? По каким признакам, ожиданиям и ценностям разные народы отличают дружбу от прочих отношений? Каковы специфические функции и эмоциональные свойства их дружбы — круг участников, степень исключительности, близости, устойчивости?
Прежде всего, какое значение вкладывают разные народы в само понятие «дружба» — одно и то же или разное? Как показывает сравнительное языкознание, значения слов «друг» и «дружба» в большинстве языков тесно связаны с понятиями родства, товарищества (особенно воинского) и любви.
Единое этимологически праславянское слово drugъ значит «приятель, товарищ» и «иной, другой, второй, следующий». Древнеславянское «дроужьба» означало близость, товарищество, общество. Обращение «друзья и братья», имеющее сегодня метафорический смысл, некогда звучало буквально. Русский глагол «дружить» этимологически близок к сербохорватскому «дружите се» «присоединяться», словенскому «druziti» — «соединять» и т. д. Обращает на себя внимание близость корней «семейных» и «воинских» понятий. Слово «дружина», в русском языке означающее воинский отряд, в словенском и болгарском языках означает семью, домочадцев. Лингвисты предполагают, что в основе всего этого гнезда слов находился глагол со значением «следовать»; это согласуется с реально засвидетельствованными значениями «спутник», «следующий», «идти походом», «отряд», «свита» и др. во многих германских, балтийских и славянских языках.
Немецкое существительное Freund-«друг» — с его готским прообразом frijonds этимологически восходит к глаголам freien («свататься») и freuen («радоваться»). Староанглийское freond, старонорвежское fraend, старосаксонское friund, староверхненемецкое friunt («кровный родственник») восходят к староанглийским глаголам freogan, freon («любить»); готское frijonds — причастие от глагола fryon («любить»); тот же смысл имеет староисландское fria. В основе всех этих слов лежит германский корень fri — «оберегать, заботиться». Готские и древнегерманские корни, в свою очередь, связаны со староиндийским priyah — «собственный», «дорогой», «любимый», индоевропейским prija и авестийским frya — «дорогой», «любимый». Отсюда же происходит украинское слово «прияти» («помочь») и русское «приятель». «Любовно-семейные» корни тесно переплетены с корнями, обозначающими «свободу»: староанглийское freo значит «свободный», средневерхненомецкое vrien означает одновременно «любить» и «освобождать». Это не случайные созвучия: определения «любимый», «свободный» были применимы только к свободным членам клана, в отличие от рабов.
За этимологической общностью прослеживается первоначальная нерасчлененность общественных и личных отношений и сопутствующих им эмоций. Когда же, на какой стадии исторического развития начинается их смысловая и функциональная дифференциация?
Если видеть в дружбе только непосредственную, нерефлексированную эмоциональную привязанность отдельных индивидов, человечество отнюдь не обладает в этом вопросе монополией. Этология, изучающая поведение животных в естественных условиях, располагает огромным материалом об индивидуальных эмоциональных привязанностях и союзах между животными, иногда даже разных видов.
Что и как переживают животные, мы, конечно, не знаем. Однако сила их привязанностей проявляется в степени интенсивности и характере их взаимодействия (физический, телесный контакт, прикосновения друг к другу, совместные перемещения, координация еды, питья и прочих действий, добровольный дележ дефицитных средств существования, жесты доверия и расслабления, координированный стиль общения, продолжительность зри тельного контакта, отсутствие актов агрессии или избегания, наличие особых «игровых» ритуалов общения).
Такое «кооперативное» поведение, не сводимое ни к половому, ни к материнскому инстинкту, побуждает ученых говорить о своеобразной «дружбе» животных, выделяя несколько ее типов.
1. Тесная парная «дружба» детенышей и подростков, складывающаяся в процессе совместного развития и игровой активности. Она отличается высокой эмоциональной интенсивностью: животные тоскуют друг без друга, постоянно находятся вместе. Большей частью эта «дружба» однополая, но встречаются и смешанные пары.
2. Групповая дружба молодых самцов, существующая, например, у павианов и шимпанзе, менее индивидуальна и избирательна, нежели парная, но она выполняет важные функции.
3. Устойчивая парная «дружба» однополых взрослых особей, формы которой достаточно разнообразны, встречается у многих животных, хотя одни исследователи (Н. А. Тих, В. Рейнолдс) считают ее более характерной для самок, а другие (Д. Лавик-Гудолл) — для самцов.
4. Реже наблюдается «дружба» разнополых животных, не связанных сексуальными отношениями.
5. Индивидуальная привязанность, напоминающая родительские отношения, между старшим и младшим членами стада (семьи) наблюдается как среди самок, так и среди самцов, которые проявляют при этом несвойственную им обычно нежность, прямо-таки материнскую заботливость по отношению к своим любимцам.
Теоретическая интерпретация «дружеских взаимоотношений» в мире животных неоднозначна и спорна. Ученые склонны считать разные виды «дружбы» между животными проявлением врожденной и всеобщей потребности в эмоциональном контакте, или средством обуздания агрессивных побуждений, или следствием переноса первоначальной привязанности к матери на других членов стада, или продуктом приспособления к условиям групповой жизни.
Как бы ни оценивать эти концепции, они имеют в виду только предысторию человеческой дружбы, которая, в отличие от спонтанных привязанностей животных, представляет собой социальный институт. Его история неразрывно связана с такими фундаментальными макросоциальными процессами, как дифференциация социальной структуры и индивидуализация (персонализация) человека. Как писал К. Маркс, человек «не только животное, которому свойственно общение, но животное, которое только в обществе и может обособляться». Однако диалектика общения и обособления многомерна и многозначна.
