Виктор Константинов - Методологические основы психологии
Внимания заслуживает и мысль французских материалистов (Ж. Ламетри и Д. Дидро), согласно которой способность ощущать и мыслить является не изначальным и универсальным свойством материи, а возникает на определенном уровне ее усложнения, наблюдаемом в живых существах.
И все же наиболее фундаментальный и оригинальный путь решения данных проблем с позиций философско-методологического подхода, по мнению Э. В. Ильенкова, предложил Б. Спиноза (1632-1677).
Спинозе удалось найти единственную точную для своего века формулировку той действительной проблемы, которая остается огромной проблемой и в наши дни. Он находит очень простое, и в своей простоте гениальное, – не только для его «темного» века, но и для нашего просвещенного – решение: проблема неразрешима только потому, что ложно поставлена. Не надо ломать голову над тем, как Господь Бог «соединяет» в один комплекс душу (мышление) и тело, представленные изначально (и по определению) как разные и даже противоположные, существующие якобы до акта такого «соединения», порознь друг от друга. На самом деле такого положения попросту нет; потому нет и проблемы «соединения», «согласования».
Есть не два разных и изначально противоположных предмета исследования – тело и мышление, а всего-навсего один-единственный предмет – мыслящее тело живого, реального человека, лишь рассматриваемое под двумя разными и даже противоположными углами зрения. Живой, реальный, мыслящий человек – единственное мыслящее тело, с которым мы знакомы, не состоит из двух декартовских половинок – из «лишенного тела мышления» и из «лишенного мышления тела». По отношению к реальному человеку и то и другое – одинаково ложные абстракции [30, с. 28-29].
Мыслит не особая душа, вселяемая Богом в человеческое тело, как во временное жилище (и непосредственно, как учил Декарт, в пространство «шишковидной железы» мозга), а само тело человека. Мышление — такое же свойство, такой же способ существования тела, как и его протяженность, как его пространственная конфигурация и положение среди других тел.
Эта простая и глубоко верная мысль выражена у Спинозы на языке его эпохи таким образом: мышление и протяженность не две особые субстанции, как учил Декарт, а лишь «два атрибута одной и той же субстанции»; не два особых предмета, могущие существовать отдельно, совершенно независимо один от другого, а лишь два разных и даже противоположных аспекта, под которыми выступает одно и то же, два разных способа существования, две формы проявления чего-то «третьего».
Что же это за «третье»? Реальная бесконечная природа, отвечает Спиноза. Именно она простирается в пространстве и «мыслит» [30, с. 29].
Именно в человеке природа как раз самоочевиднейшим образом и совершает то самое действие, которое мы привыкли называть мышлением. В человеке, в его лице мыслит сама природа , а вовсе не какое-то особое, извне вселяющееся в нее существо, начало или принцип. В человеке природа поэтому мыслит самое себя, осознает самое себя , ощущает самое себя, действует сама на себя [30, с. 30].
Такова общеметодологическая позиция, определяющая направление поиска обозначенных проблем.
Но возвратимся к современному решению путей обозначенных проблем. Довольно подробный методологический анализ этих путей представлен Ю. Б. Гиппенрейтер. Выводы, к которым она приходит, выглядят следующим образом: «Психофизическую проблему можно решить, если постараться избавиться от нескольких ложных ходов мысли. Я бы выделила два из них.
Первый : онтологизация стороны, которая выделяется в анализе, превращение ее в самостоятельный процесс. Физиологические “процессы” и психические “процессы” – лишь две стороны сложного, многообразного, но единого процесса жизнедеятельности человека.
Второй : из того факта, что мозговой процесс сопровождает любые, даже самые сложные и тонкие, “движения души”, не следует, что эти “движения” могут быть адекватно описаны на физиологическом языке.
Самый общий вывод состоит в следующем: чем дальше будет развиваться физиология, тем более четко будут вычленяться задачи, решение которых более доступно только психологии с ее особым языком» [21, с. 242-243].
К подобному выводу приходят и авторы книги «Теоретическая психология». «Наряду с языком физиологов и языком психологов сложился язык, термины которого передают информацию о том слое жизнедеятельности, который получил благодаря И. П. Павлову имя “поведение”. Это открыло путь к тому чтобы “переводить” психологические понятия (образ, мотив, действие и др.) не на язык физиологов (нейродинамика, функциональная система и др.), а на язык поведения (потребность, рефлекс и др.). И только благодаря этому “поведенческому” языку, служащему посредником между процессами в сознании и в нейросубстрате, забрезжила перспектива решения одной из коренных, быть может, и самой загадочной проблемы нашей науки – психофизиологической» [72, с. 486].
Иными словами, на настоящем этапе разрешения психофизической и психофизиологической проблемы предлагается выработать или найти соответствующий категориальный аппарат, в рамках которого возможно адекватно и объективно описать на психологическом языке сущность обозначенных проблем. Такой подход вполне обоснован, но достаточен ли он для разрешения этих проблем, покажут будущие исследования.
Как мы убедились, различные учения и ученые на эти фундаментальные философско-психологические вопросы отвечают по-разному. А поскольку в психологии нет абсолютных истин, то читателю, профессиональному психологу, следует принять, сформулировать и уметь обосновать собственную позицию по этим проблемам.
В заключение следует сказать, что данная глава не преследует цели детальной разработки всех или даже большинства нюансов психофизической и психофизиологической проблем. Задача – отметить некоторые существующие неточности, разночтения в понимании проблем и предложить алгоритм трактовки этих проблем в педагогическом процессе с целью сформировать четкое и последовательное представление о сущности, природе, месте и путях разрешения психофизической и психофизиологической проблем в истории психологии, процессе научного познания.
Глава 4 Методологические (объяснительные) принципы психологии
Темы
4.1. Методологические подходы к созданию системы научного знания
4.2. Методологические (объяснительные) принципы психологии
4.1. Методологические подходы к созданию системы научного знания
Психология в настоящее время представляет собой обширную отрасль научного знания. Расширилась проблематика психологических исследований, теснее стала их связь с практикой. Психология занимается решением практических задач, стоящих перед обществом, создаются новые отрасли психологического знания. Наряду с этим заметен возрастающий интерес к дальнейшей разработке проблем методологических основ психологического знания. Появился ряд монографий, ставящих задачу создания теоретической психологии.
Уже краткий экскурс в историю эволюции предмета психологии и ее основных проблем показывает, что существовали и существуют много направлений и школ в психологии, что вся история развития психологии есть история создания и развития психологических систем. При этом использовались различные методологические основы и принципы построения психологического знания. С периода оформления психологии в самостоятельную науку, с конца XIX в., она вступает в полосу методологического кризиса, распавшись в XX в. на ряд школ и направлений. Это положение ярко охарактеризовал отечественный психолог Н. Н. Ланге: «...психолог наших дней подобен Приаму, сидящему на развалинах Трои» [43].
Таково ли ее состояние в настоящее время? Научила ли чему-нибудь история? Созданы ли общие методологические основы системы психологического знания?
И в настоящее время высказывается ряд суждений о том, что система психологии в отечестве еще не сложилась.
Так, Е. Е. Соколова отмечает: «Одна из самых больших трудностей при вхождении в психологическую науку заключается в том, что в настоящее время в психологии нет единой общепринятой системы знаний. Психологи разных школ, направлений и стран не могут договориться друг с другом по поводу решения самых фундаментальных психологических проблем. Этот плюрализм подходов стал оцениваться в первой трети XX в. как кризис в психологии – и до сих пор психологическая наука не вышла из этого состояния (некоторые психологи считают, что это вообще невозможно)» [88, с. 15-16].
Это же положение разделяет В. М. Аллахвердов: «Методологические проблемы психологии, как известно, имеют длинное прошлое, но краткую историю. Советская психология, опиравшаяся на «единственно верное» марксистское учение... как-то незаметно завершила исторический период своего существования и передала накопленный ею опыт, все свои свершения и неудачи своей наследнице – психологии российской. Отечественная психология с этой ношей вошла уже в новый век, но не только не приступила к решению вечных проблем, но даже до сих пор не подвела общий баланс предшествующих побед и поражений. Что из сделанного советскими психологами должно сохраниться, от чего следует отказаться? На какие основания будет опираться грядущая психологическая наука? Как – при таком обилии и разношерстии концептуальных построений – психологи могут найти взаимопонимание?» [2, с. 6].
