Ролло Мэй - ОТКРЫТИЕ БЫТИЯ
Такое положение вещей, как правило, остается незамеченным, так как хорошо сочетается с господствующими тенденциями во всей нашей культуре. Но мы уже обращали внимание на то, что рассмотрение человека и его функций в технической форме является одним из ключевых факторов в обособлении, изоляции современного человека. Таким образом, перед нами встает насущная и важная дилемма. С точки зрения теории, психоанализ (и другие направления психологии в той мере, в какой они несут в себе технический разум) вносит научный и философский хаос в нашу теорию человека, и на это обращали внимание Кассирер и Шелер. С практической точки зрения, существует достаточно серьезная опасность, что психоанализ и другие формы психотерапии и психологической коррекции, станет новой репрезентацией расщепления человека, что они будут являть собой пример утраты человеком жизненных сил и значимости, а не наоборот. Что новые техники будут способствовать стандартизации и предоставлению культурных санкций к отчуждению человека от самого себя, а не решению проблемы. Что они, теперь уже рассматривая и контролируя бессознательное и глубинные параметры с большей психологической точностью и на более обширной шкале, будут выражением новой механизации человека. Что психоанализ и психотерапия станут скорее формой невроза нашего времени, нежели формой исцеления. Это действительно будет в высшей степени иронией истории. Это никоим образом не является паникерством. Это не демонстрация неподобающего рвения обозначить эти тенденции, которые отчасти уже зависят от нас. Необходимо просто прямо посмотреть на историческую ситуацию и решительно представить себе последствия.
Теперь у нас есть возможность осознать всю важность движения экзистенциальной психотерапии. Именно это движение возражает против тенденции отождествлять психотерапию с техническим разумом. Оно стоит за то, чтобы основывать психотерапию на понимании того, что делает человека человеком; оно стоит за определение невроза как явления, которое разрушает способность человека осуществлять свое бытие. Мы проследили, что Кьеркегор и Ницше, так же как и последовавшие за ними представители экзистенциального движения в культуре, не только способствовали появлению перспективных и глубоких психологических инсайтов, чрезвычайно важных для каждого, кто использует научный подход в исследовании современных психологических проблем; они также сделали кое-что еще. Они дали этим инсайтам онтологическое обоснование, а именно положили начало изучению человека как существа, у которого есть проблемы с осуществлением своего бытия. Они полагали, что совершенно необходимо это сделать, и боялись, что в конечном итоге подчинение разума техническим необходимостям перестроит человека по образу и подобию машины. Ницше предупреждал, что наука становится предприятием, и результатом этого будет этический нигилизм.
Экзистенциальная психотерапия представляет собой движение, которое, несмотря на то, что основывается на научном анализе и главным образом обязано этим Фрейду, все же восстанавливает понимание человека на более глубоком и главном уровне: человека как существа социального. Это основано на предположении, что возможна наука о человеке, которая не дробит человека на части и не разрушает его человеческие качества, и в то же самое время изучает его. Это объединяет науку и онтологию. Таким образом, без преувеличения скажем, что здесь мы не просто обсуждаем новый метод как противопоставление другим методам. Мы также не утверждаем, что необходимо придерживаться этого метода, отходить от него или же объединять его с чем-то другим в некоторую эклектику. Эти вопросы проникают гораздо глубже в нашу современную историческую ситуацию.
Часть Третья
ВКЛАД В ТЕРАПИЮ
Глава 6
БЫТЬ И НЕ БЫТЬ
Экзистенциальная терапия внесла огромный вклад в постижение бытия человека. Это не отрицает обоснованности психодинамического подхода и необходимости изучения особых поведенческих стереотипов. Но представители этого направления считают, что влечения или их динамика как бы их ни называть можно понять только в контексте структуры бытия человека. Таким образом, отличительной особенностью экзистенциального анализа является то, что он занимается онтологией, наукой о бытии, и Dasein бытием этого, конкретного человека, сидящего перед терапевтом.
Прежде чем определять бытие и представлять какую-либо терминологию, давайте отметим то, что предмет нашего обсуждения это те самые переживания, с которыми любой тонко чувствующий терапевт сталкивается бесчисленное количество раз в день. Это переживания непосредственной встречи с другим человеком, который приходит к нам, находясь на совершенно ином уровне; этот человек отличается от того, что мы знали о нем до встречи с ним. "Непосредственный" здесь относится не к текущему времени, а к особенности опыта. Скажем, у нас может быть обширная информация о пациенте на основании предоставленных им самим данных, и мы можем в некоторой степени получить представление о нем в соответствии с тем описанием, которое предлагают другие интервьюеры.
Но когда приходит сам пациент, мы зачастую испытываем неожиданные, иногда сильные переживания, поскольку перед нами оказывается новый человек; переживания, которые обычно несут в себе элемент удивления не в смысле смущения или замешательства, а в этимологическом смысле "предопределенности свыше". Это ни в коем случае не является критикой отчетов коллег, так как мы испытываем определенные переживания даже при первой встрече с людьми; которых мы долгое время знали или с которыми вместе работали. Мы можем испытывать подобные переживания в отношении друзей и любимых. Эти переживания не из тех, что "раз и навсегда"; в любых развивающихся отношениях они на самом деле могут переживаться по-новому все время (возможно, так и должно происходить, если взаимоотношения действительно важные).
Информация, которую мы узнали о пациенте, может оказаться достоверной, и ее стоит изучать. Но здесь скорее важно то, что понимание бытия другого человека находится на ином уровне, отличном от нашего обладания конкретной информацией о нем. Никто не оспаривает тот факт, что важно иметь представление о влечениях и механизмах, лежащих в основе поведения другого человека; особенно важно знать его модели межличностного взаимодействия, иметь информацию об особенностях социальных условий, существенное значение имеют определенные жесты и их символика и так далее ad infinitum (лат. до бесконечности). Но все это переходит на иной уровень, когда мы сталкиваемся со всеобъемлющим, самым реальным фактом, а именно с конкретным существующим человеком. Когда мы обнаруживаем, что все наши обширные знания о человеке вдруг превращаются в новую схему этого сравнительного анализа, то результатом будет не то, что знания оказались неверными, а скорее то, что смысл, форма и значимость являются проявлениями реального человека.
То, о чем мы здесь говорим, ни в коей мере не умаляет важности сбора и серьезного изучения всей специальной информации, которую можно получить о конкретном человеке. Это не противоречит здравому смыслу. Равно как и нельзя закрывать глаза на тот экспериментальный факт, что эта информация, предоставляемая самим человеком на первой встрече, преобразуется в целостную структуру. Этому можно найти подтверждение и в нашей обычной практике, с этим мы все сталкиваемся в процессе интервью: мы можем, например, говорить, что не "чувствуем" другого человека и поэтому нам необходимо продлить интервью, пока информация не "перейдет" в определенную форму в нашем сознании; В особенности нам бывает недоступно "чувство", когда мы сами настроены враждебно или нас возмущают эти отношения, т.е. когда мы не впускаем другого человека; при этом неважно, какие блестящие умозаключения мы выдаем в данный момент. Это и есть классическое различие между знанием и знанием о чем-то. Когда мы стремимся узнать человека, знание о нем должно быть подчинено всеобъемлющему факту его реального существовании.
В древнегреческом и древнееврейском языках глагол познать имеет то же значение, что и "иметь половую связь". Это встречается сплошь и рядом в переводе Библии Кинга Джеймса: "Авраам познал жену свою, и она понесла..." В английском языке шестнадцатого и семнадцатого веков слово познать имело такое же значение. Таким образом, можно отметить очень близкую этимологическую связь между знанием и любовью. Знание другого человека, как и любовь к нему, приводит к союзу, диалектическому партнерству с другим человеком. Бинсвангер дает этому явлению определение "двойственного метода". Вообще говоря, у любого человека должна быть готовность, по меньшей мере, любить другого человека и понимать его.
