Кен Уилбер - Око духа. Интегральное видение для слегка сдвинувшегося мира
А некоторые иерархии действительно включают в себя своего рода управляющую сеть — нижележащие (менее целостные уровни) могут влиять на вышележащие (или более целостные) через посредство так называемой восходящей причинности. Однако, что не менее важно, вышележащие уровни могут оказывать мощное управляющее влияние на нижележащие — это называется нисходящей причинностью. Например, когда вы решаете пошевелить рукой и делаете это, все атомы, молекулы и клетки в вашей руке двигаются вместе с ней — это пример нисходящей причинности.
В любой последовательности развития или роста, как только появляется более объемлющая стадия или холон, она/он включает в себя возможности, и паттерны, и функции предыдущей стадии (то есть предыдущих холонов), а затем добавляет к ним свои собственные уникальные (и более широкие) возможности. В этом, и только в этом смысле, о новом и более объемлющем холоне можно говорить как о «более высоком» или «более широком». Как бы ни была важна предыдущая стадия, в новой стадии есть все от нее плюс некоторое дополнение (к примеру, большая способность интеграции), и это «некоторое дополнение» означает «добавочную ценность» по отношению к предыдущей (и менее объемлющей) стадии. Это важнейшее определение «более высокой стадии» впервые было введено Аристотелем на Западе и Шанкарой и Ле-Цзы на Востоке; с тех пор оно занимает центральное место в вечной философии.
Позвольте привести один пример. В когнитивном и моральном развитии (как у девочек, так и у мальчиков) стадия дооперационного или доконвенционального мышления касается, главным образом, собственной точки зрения индивида («нарциссизм»). Следующая стадия — операционная или конвенциональная — по-прежнему учитывает индивидуальную точку зрения, но добавляет к этому способность принимать во внимание точки зрения других людей. Ничто не утрачивается; что-то добавляется. Так что в этом смысле правильно говорить, что эта стадия выше или шире, то есть она более ценна и полезна для более широкого диапазона взаимодействий. Конвенциональное мышление более ценно, чем доконвенциональное, для выработки сбалансированной моральной реакции (а постконвенциональное еще более ценно и т.д.). Гегель впервые сформулировал правило, которое с тех пор постоянно повторяли исследователи развития: каждая стадия адекватна и ценна, но каждая более высокая стадия более адекватна и, только в этом смысле, более ценна (что всегда означает более целостна). Именно по всем этим причинам, Кёстлер, заметив, что все сложные иерархии состоят из холонов или порядков возрастания Целостности, указал, что на самом деле, иерархию вернее называть холархией. Он абсолютно прав, и в дальнейшем я буду говорить об иерархии вообще и о Великой Цепи — Великом Гнезде — в частности, как о холархии.
Итак, это нормальная или естественная холархия — постадийное развертывание более крупных сетей возрастающей целостности, в которых более крупные или более широкие целые способны оказывать влияние на целые низших порядков. И в той мере, в какой это естественно, желательно и неизбежно, вы уже можете начать понимать, каким образом холархии способны становиться патологическими. Если вышележащие уровни могут осуществлять контроль над нижележащими уровнями, они также могут чрезмерно подчинять себе или даже подавлять и отчуждать эти нижележащие уровни. Это приводит к множеству патологических затруднений как в индивиде, так и в обществе в целом.
Именно потому, что мир устроен холархически, именно потому, что он содержит области внутри областей, дела могут пойти настолько плохо, что нарушение или патология в одной области способны вызвать резонанс во всей системе. И «лечение» для этой патологии во всех случаях, по существу, одно и то же: ликвидировать патологические холоны, чтобы сама холархия смогла вернуться к гармонии. Лечение состоит не в том, чтобы по рецепту редукционистов избавиться от холархии как таковой, поскольку даже если бы это и было возможно, результатом бы стал однородный плоский мир, лишенный каких бы то ни было ценностных различий. (Вот почему те критики, которые отбрасывают иерархию вообще, сразу же заменяют ее новой собственной шкалой ценностей, то есть своей собственной частной иерархией.)
В действительности, «лечение» любой нездоровой системы состоит в искоренении любых холонов, которые узурпировали свое положение в общей системе, злоупотребив своей властью восходящей или нисходящей причинности. Именно такое «лечение» мы можем наблюдать в психоанализе (когда холоны «тени» отвергают интеграцию), в демократических социальных революциях (когда холоны монархии или фашизма угнетают государство), в клинической медицине (когда раковые холоны захватывают доброкачественную систему), в критической социальной теории (когда темная идеология узурпирует свободу коммуникации), в радикальной феминистской критике (когда холоны патриархата господствуют в общественной сфере) и т. д. Дело не в том, чтобы избавиться от холархии как таковой, а в том, чтобы остановить (и интегрировать) ее заносчивые холоны.
Как я уже говорил, все великие мировые традиции мудрости, по существу, представляют собой вариации вечной философии, Великой Холархии Бытия. В своей замечательной книге «Забытая истина» Хьюстон Смит подытоживает суть главных мировых религий в одной фразе: «иерархия бытия и познания». Чогьям Трунгпа Ринпоче в своей книге «Шамбала: священный путь воина» указывает, что главная фундаментальная идея, пронизывающая все философии Востока от Индии до Тибета и Китая, стоящая за всем от синтоизма до даосизма — это «иерархия земли, человека, небес»; он, кроме того, отмечает, что эта иерархия эквивалентна западной иерархии «тела, ума, духа». А Кумарасвами замечал, что все без исключения великие мировые религии «каждая в своей степени представляют непрерывную иерархию типов или уровней сознания от животного до божества, в соответствии с которой один и тот же индивид может функционировать в различных условиях».
Это подводит нас к самому знаменитому парадоксу вечной философии. Как мы уже видели, традиции мудрости придерживаются понятия, что реальность проявляется в виде многих уровней или измерений, причем каждое более высокое измерение более содержательно и, следовательно, «ближе» к абсолютной всеобщности Божества или Духа. В этом смысле Дух — это вершина бытия, наивысшая ступень эволюционной лестницы. Но столь же истинно, что Дух — это дерево, из которого сделана лестница в целом и все ее ступени. Дух — это таковость, бытование и суть любой и каждой существующей.
Первый аспект, аспект наивысшей ступени — это трансцендентная природа Духа. Он далеко превосходит все «дольнее», тварное или конечное. Дух сохранился бы даже после уничтожения всей Земли (или даже всей вселенной). Второй аспект, аспект дерева, это имманентная природа Духа — Дух в равной степени и полностью безраздельно присутствует во всех явленных вещах и событиях: в природе, в культуре, на небесах и на земле. С этой точки зрения ни один феномен не может быть ближе к Духу, нежели другой, ведь все они в равной степени «сделаны» из Духа. Таким образом, Дух, представляет собой как высочайшую цель всего развития и эволюции, так и основу всей последовательности, в полной мере присутствуя как в начале, так и в конце. Дух предшествует этому миру, но не чужд ему.
Неспособность учитывать оба этих парадоксальных аспекта исторически приводила к некоторым весьма однобоким (и политически опасным) представлениям о Духе. Религии патриархата традиционно были склонны переоценивать трансцендентную природу Духа, тем самым обрекая землю, природу, тело и женщину на подчиненный статус. Предшествовавшие им религии матриархата, напротив, были склонны подчеркивать одну лишь имманентную природу Духа, что в итоге приводило к пантеистическому мировоззрению, которое уравнивало конечную и сотворенную Землю с бесконечным и несотворенным Духом. Вы вольны отождествлять себя с конечной и ограниченной Землей; но вы не можете называть ее бесконечной и неограниченной.
Оба этих односторонних взгляда на мир — религии патриархата и религии матриархата — имели весьма ужасные исторические последствия: от жестоких и массовых человеческих жертвоприношений Богине плодородия до широкомасштабных войн во имя Бога-Отца. Однако в самой гуще этих внешних искажений вечная философия — эзотерическое или внутреннее ядро религий мудрости — всегда избегала любого из этих дуализмов — Небес и Земли, мужского и женского, бесконечного и конечного, аскетического и праздничного — и вместо этого сосредоточивалась на их союзе или интеграции («недвойственности»). И действительно, этот союз Небес и Земли, мужского и женского, бесконечного и конечного, восходящего и нисходящего, мудрости и сострадания, отчетливо проявлялся в «тантрических» учениях разнообразных традиций мудрости, от неоплатонизма на Западе до Ваджрайяны на Востоке. И именно этому недвойственному ядру традиций мудрости более всего соответствует термин «вечная философия».
