Галина Артемьева - Как бы беременная, как бы женщина! Самая смешная книга о родах
Но вот косвенная примета. Практически всем беременным хочется перед родами как-то благоустроить свое жилище. Мебель переставить. А лучше – новую купить. Ремонт произвести. Или хотя бы чуть-чуть где-то подкрасить. Плитку кафельную заменить. Потолки побелить.
Это мы так гнездо свое вьем.
Я, беременная вторым ребенком, очень сильно желала вить гнездо. Мы купили новую книжную стенку. И я дня три подряд все переставляла, расставляла. Муж сказал:
– Все! Я больше не могу!
И лег.
А я двигала эти полки. Спиной в них упиралась и двигала. Гнездо свое обустраивала.
Доустраивала до того, что начались схватки и поехала я рожать. К счастью, вовремя.
И порядок успела навести.
То же самое происходило и с моей дочкой. У нее только закончился ремонт в квартире. И она обустраивалась, обустраивалась. Да еще и злилась на всех нас, потому что ей сказали, что девочка будет. (Я об этом уже писала – ошиблась врач с УЗИ, родился мальчик.)
И вот она обустраивается и звонит мне: вроде живот схватывает.
– Поедем-ка в роддом, – говорю.
А она – нет и нет.
Только в первом часу ночи согласилась ехать. Ну, поехали. Хорошо – без пробок. Позвонили доктору, у которой дочка всю беременность наблюдалась. Та дома была. Но ответила:
– Выезжаю немедленно.
Приехали мы в роддом.
Ласковая медсестра принимает дочку под белые ручки:
– Пойдем, миленькая. Сейчас переоденешься, потом клизмочку сделаем…
Дочка возмутилась:
– Клизму делать не буду.
И командует:
– Едем в другой роддом!
– В какой?
– В такой, где клизму не делают!
– Во всех делают!
А она все-таки собралась ехать, искать…
Я совсем пригорюнилась, представив себе, как мы в три часа ночи ездим по московским роддомам:
– Тук-тук-тук. Извините! Мы тут роженицу привезли. У вас клизму делают? Да? До свидания!!!
К счастью, как раз приехала наша врач. Уж она всякого навидалась за годы работы. Просто взяла дочку под локоток и сказала:
– Пошли, пошли. Нам работать надо.
Через пару минут дочка вышла: такая хорошенькая, в красивой рубашечке – загляденье. Но – сердитая.
Я ее благословила. А она мне:
– Никогда тебя не прощу!
(Видимо, за то, что отдала ее клизме на съедение.)
Но – простила. Как только родился наш мальчик, сразу и простила. Обман
А уж во время родов – только успевай запоминать, столько всего вокруг интересного происходит!
Например, когда рожала дочку, соседка по предродовой очень сильно страдала и все время кричала:
– Как меня обманули! Как страшно меня обманули!!!
Я ОЧЕНЬ страдала и боялась – первые роды, мужа, естественно, не допускают, вокруг чужие… А тут еще бедная женщина, очень, кстати, красивая внешне (оказалось, осетинка – красота просто иконописная) – и вот она, совершенно не теряя красоты лица, периодически кричит: «Как меня обманули!!!»
Сначала я решила, что ее кто-то «поматросил и бросил». Но потом ей передали от мужа (!!!) батон. Потому что она еще временами кричала, что хочет есть, а палата была на первом этаже и наши несчастные мужья слышали наши крики.
И вот ее бедняга, потеряв голову от ужаса, быстро сбегал в булочную и принес батон. Все остальные магазины находились далеко, а он считал нужным быть рядом, но при этом исполнять каждое ее желание.
Звали красавицу Эльза почему-то.
И вот Эльза, отказавшись от батона, укоризненно глядя на замазанное белой краской окно, продолжала кричать об обмане.
И я ее спросила, жалея и сочувствуя так, что сама вместе с ней принялась оплакивать обман:
– Эльза, кто вас обманул? Как?
– Сказали, что второго рожать будет легче!!! – ответила Эльза, рыдая.
Мы родили с разницей в 5 минут. Девочек. Первый у нее был мальчик.
После родов лежали в одной палате. Муж ее носил ей такие цветы, такие деликатесы, что трудно было поверить в тот батон…
Врач спросила Эльзу:
– Придешь за третьим?
– Ну, третьего-то хоть легче будет рожать? – поинтересовалась она.
– Так ты ж мне все равно не поверишь, – ответила врач. Узбекский практикант
Еще один эпизод первых родов.
В Первой Градской помимо акушерок и врачей к нам подходили еще и практиканты. Им полагалось, видимо, опрашивать рожающих женщин, делать какие-то записи. Ко мне подошел с блокнотиком молодой человек и, явно очень сочувствуя, попросил ответить на его вопросы.
Я, конечно, пыталась, но получалось у меня плохо. Сколько лет, какая по счету беременность, даже образование почему-то надо было знать.
А тут очень болезненная схватка наступила.
– Ой! – крикнула я.
Практикант, сочувствуя, взял меня за руку. Я вцепилась в его руку, как утопающий за соломинку.
– Вы сильнее сжимайте, если вам так легче, – посоветовал будущий врач.
Бедный! Ну, ему и досталось!
Вопросы задавала я!
Ему пришлось рассказать мне о себе все-все. И о семье в Ташкенте: папа, мама, 7 братьев и сестер. И о том, почему выбрал эту профессию. И о том, есть ли у него девушка и сколько он сам хотел бы иметь детей…
Иногда он отходил к другим страдалицам. Я понимала – ему же надо все-таки завершить свой опрос. Но если, как мне казалось, он задерживался у других чересчур долго, я просто кричала:
– Ко мне!
Или:
– Скорей сюда!
Или даже:
– Ну скоро?!
И он тут же подбегал и брал меня за руку. От его рукопожатия становилось легче и спокойнее.
А еще он поправлял подушку, приносил попить, но главное – разговаривал. Он говорил, что надо потерпеть совсем недолго, чуточку, что все будет хорошо, что после родов наступит счастье…
Он был вежлив и терпелив. Я до сих пор ощущаю искренность его рукопожатия.
Он мне очень помог тогда.
Мужей-то к роженицам не пускали.
Но мне повезло. Рядом со мной оказался очень хороший человек.
Ольга Анатольевна
Никогда не забуду доктора, принимавшего мои первые роды. Мне очень повезло. В тот день дежурила профессор, зав отделением патологии в Первой Градской больнице. Звали ее Ольга Анатольевна.
Она была редким, удивительным врачом. Врачу, безусловно, необходимы знания и опыт. Но этого мало. Важно, чтобы врач имел терпение, уверенность, сострадание, понимание побуждений и поведения больного (или в данном случае – роженицы).
… Во время схваток я не находила себе места. И вдруг поняла: не надо лежать. Надо встать. И ходить.
Словно подсказку откуда-то получила.
Я встала. И принялась ходить. Действительно – так было легче.
Как же это я раньше-то не догадалась!
Так я и ходила – часа два.
Приходит Ольга Анатольевна и просит меня лечь: ей надо послушать сердцебиение плода.
Тогда сердце ребеночка слушали с помощью трубки, ее прикладывали к животу рожающей женщины, к другому раструбу прижималось ухо врача. Вот так просто и надежно.
– Ляг, пожалуйста, мне надо сердечко ребеночка послушать, – просит Ольга Анатольевна.
– Не лягу, – отвечаю я.
(Я уж к тому времени совсем плохо соображала.)
Подходит акушерка:
– Как это – не лягу?
Ольга Анатольевна, спокойно улыбаясь, машет акушерке, отойди, мол.
– Ну и не надо! И не ложись, – спокойно произносит она, вставая передо мной на колени. – Если тебе так легче, то и пусть. А я и так послушаю! Хорошо сердечко бьется! Все в порядке!
От одного голоса Ольги Анатольевны мне делается легче. И от легкой ее улыбчивой кротости. В ней сила.
И во мне растет сила. Я понимаю, что справлюсь.
Потом Ольга Анатольевна зайдет в палату и скажет:
– Ну, вот уже скоро-скоро и родим.
А я еще в предродовой. И не верю – неужели правда?
– Когда? – спрашиваю.
– В десять вечера! – уверенно отвечает моя спасительница.
– Точно? Не может быть! – восклицаю я.
На часах-то без двадцати десять вечера. Только двадцать минут осталось!
И снова – силы откуда-то появляются, словно Ольга Анатольевна поделилась ими со мной.
Все и вышло так, как она сказала.
И она помогала – по-настоящему, серьезно помогала, я ощущала ее усилия вместе со своими.
…Когда думали, как назвать нашу девочку, мне очень захотелось дать ей имя Ольга – как символ силы и благородства.
Так мы и сделали.
Сколько деток появилось на свет благодаря Ольге Анатольевне!
А у нее самой деток не было. Врачи
Хочу дать очень важный совет. Но начну с короткой истории.
Когда я была беременна впервые, одна хорошая знакомая спросила:
– А где вы рожать собираетесь?
– Ну, мы об этом не думали. Как придется. Куда увезут по «скорой».
