Валерий Гитин - Эта покорная тварь – женщина
Один из последних и самых популярных фильмов Сары Янг — «Личные дела-8» стал не только бестселлером, но и вызвал скандал в королевской семье Великобритании. Он снимался в замке, принадлежащем мачехе леди Дианы и ее новому мужу Жану-Франсуа де Шамбру, которые сдали родовое гнездо в аренду за 60 тысяч долларов.
«Это невозможно описать словами, — сказала порнозвезда в одном из своих интервью. — Интерьеры были превосходными, хотя портреты королевы Виктории временами действовали на нервы. Эти портреты находятся буквально в каждой комнате замка. Королева жила здесь еще в молодости, и наверняка перевернулась бы в гробу, узнав, чем мы занимались в ее замке и на ее кроватях!»
Разразившийся скандал в королевском семействе был едва ли не более громким, чем тот, что предшествовал разводу принцессы Дианы с наследником престола.
На вопрос журналистов о том, не испытывает ли она угрызений совести по поводу подобного кощунства, Сара Янг невозмутимо ответила, что угрызения совести должна была бы испытывать семья владельцев замка, отлично знавшая, для каких целей его арендуют и — мало того, — несколько раз присутствовавшая на съемках бестселлера.
По поводу сути и характера своей деятельности Сара Янг также никаких угрызений совести не испытывает.
Пожалуй, этих угрызений не испытывает ни одна из порнозвезд, да и не только порно…
Порнозвезды, однако, более чистосердечны, более правдивы и не выдают себя за гениев искусства, как это любят делать их товарки по славе, снимающиеся в обычном кино или поющие на эстраде, хотя суть и у тех, и у других — одна…
Сильвия Бурдон, бакалавр, переводчица с четырех языков, порнозвезда.
Она написала автобиографическую повесть «Любовь — это праздник» (или «Порнозвезда»), где достаточно выразительно и без прикрас раскрывает психологические и моральные особенности натуры типичной представительницы этого ремесла, занимающего промежуточное место между искусством и проституцией.
--------------------------------------------
ИЛЛЮСТРАЦИИ:«Я знаю, что многие имеют определенное, не очень лестное мнение обо мне. Но у меня много настоящих друзей, мнением которых я и дорожу. Что касается тех, которые говорят, что у меня нет чувства собственного достоинства, я отвечаю им: если достоинство заключается в том, чтобы вести серую скучную жизнь, — то я плюю на такое достоинство…
…У меня гораздо больше друзей, чем подруг. Я встречала немного женщин, которых я могла бы назвать действительно превосходными, большинство же из них еще носят отпечаток тысячелетней рабской зависимости, и это только потому, что час освобождения еще не пробил в их разуме. Наиболее распространенными свойствами женщин я считаю набожность и недружелюбность. У меня есть приятельницы, последовательницы, коллеги по нашему общему делу, равные мне, царящие на всех наших вечерах, окруженные мужчинами, которым они приносят свой дар, называемый воплощенным воображением. Другие же. не сумевшие жить такой же жизнью, как мы, считают меня просто нимфоманкой, мазохисткой, которая игнорирует свою болезнь и не. понимает этого зла в себе. Я не спешу с самооправдыванием: каждый живет так, как он хочет, и сообразно своему восприятию…
…Я, как Сара Бернар, — публика моя страсть, Я действую всегда увереннее, эротичнее, когда я па людях. Мое воображение работает с удесятеренной силой, и вкус обостряется. Если бы этот вид спорта был включен в Олимпийские игры, я бы получила золотую медаль. Моя Эврика обретается не в ванной, а па диванах в ресторане, на креслах в кино, на сиденьях автомобилей, в туалетах бистро и на свежей траве газонов
…Как-то раз вшестером мы сидели в ресторане на Монмартре. Один из наших представил мне некоего Гастона, который сидел за соседним столиком. Тот ухмыльнулся: «А, это вы, Сильвия, порносуперстар, как интересно!» — «Это смешно?» — Нет, но все знают, что порно — это липа, вранье».
Тогда я, глядя ему прямо в глаза, расстегнула молнию на его ширинке, взяла его член и начала его теребить: «А это — тоже липа?» Гастон, багровый от стыда, не зная, куда деваться, забормотал: «О, я хотел сказать… остановитесь, пожалуйста, я прошу вас… нет, продолжайте, только не здесь…»
Все обедающие в ресторане превратились в соляные столбы. Официанты застыли с подносами, а метрдотель за стойкой выпучил глаза и открыл рот, как будто только что три марсианина заказали белый мартини.
Внезапно я заметила в глубине зала пару пожилых людей в возрасте примерно шестидесяти лет. Он в темном костюме, с орденом Почетного легиона, она — в белом, в шляпке с вуалеткой. Оба привстали, с изумлением наблюдая за нами, и убедились, что происходит что-то, чего не было в меню. Мсье повернулся к мадам и отчеканил: «Пусть принесут счет, мы уходим. Недопустимо, чтобы подобные люди оставались на свободе».
Я оставляю Гастона, направляюсь к ним, наклоняюсь ближе и шепчу: «Останьтесь, вечер только начинается». Одну руку я засунула ей за корсет, а другой похлопала легионера по ляжке. Его чуть было не хватил апоплексический удар. Мадам начала вопить от негодования. Тогда я повалила ее на стол, задрала ей юбку и обнажила ее прелести, которые были таковыми две мировые войны назад. Все сидящие покатывались от хохота, а двое ханжей сочли за лучшее побыстрей спастись бегством…
…А еще я люблю скорый поезд мимолетного соития. Бывает, что заметив кого-нибудь стоящего внимания в кафе или ресторане, я начинаю смотреть на него, не отрываясь, и когда контакт установлен, направляюсь в туалет. Если только он не полный идиот, он тотчас же идет за мной, не может не идти, и мы там получаем взаимное удовольствие. Я люблю славную атмосферу общественных уборных, запах, надписи на стенах и в конце нежное журчание спускаемой воды. Я люблю эти быстрые встречи. Надо понимать толк в этом, чтобы даже отсутствие комфорта доставляло удовольствие.
Я поведу вас, если вы хотите, а если не хотите, тем хуже для вас, в кинотеатр в восьмом округе Парижа. Там, в этом храме вестернов, часто крутят ретроспективные фильмы с Раулем Уолшем или Сэмом Пэкинпа. Мои воспоминания связаны с этим кинотеатром по другому поводу…
Вы входите, садитесь подальше — и начинается большое свидание с поклонниками другой музы седьмого искусства. Вечером мы с Филиппом усаживаемся на последнем ряду, впереди меня устраивается огромный мужчина, похожий на водителя грузовика. Он чудовищно огромен. Эта чудовищность вызывает во мне возбуждение. Я наклоняюсь к нему, жадно целую его и начинаю нашептывать всякое такое. Он оказался очень догадливым — и началось. Он дышал, как олень, и играл, как кит. Все это происходило под недовольным взглядом Филиппа, который не мог понять меня и сказал мне потом: «Какая грязь!» Я объяснила моему другу, что грязелечение иногда бывает полезно для здоровья. Моей мечтой остается встреча с человеком-тростью, с которым мы могли бы изобразить часы, — он был бы маятником.
…Я вспоминаю дождливую и теплую ночь на Елисейских полях. Мы ходили в кино, потом в ресторан, потом был мотоцикл Эрика. Поддавшись внезапному вдохновению, я села впереди Эрика с поднятой юбкой, лицом к нему. Я никогда не ношу трусиков. Это противно моим принципам. Мы поехали к площади Звезды. Дождь в глаза, ночь, мои губы на шее Эрика. Мы хохочем, мы счастливы, звезды над нами тоже смеются. Триумфальная арка качается из стороны в сторону — она тоже пьяна. В этот вечер мужчины и женщины по-новому узнают друг друга, маленьким детям снятся парусники, а рыбки в саду Тюильри меланхолично мечтают об арктических китах. В этот волшебный вечер нежность волнами разливается на террасы кафе, и все может сбыться сегодня, а не завтра.
Я расстегиваю ширинку Эрика, мне нравится то, что он шепчет мне, мне нравится его мощный член, мы едем пить в Совиньон; я приподнимаюсь, насаживаюсь на него, как на вертел, и начинаю галопировать, а Эрик гонит свой мотоцикл. Из распахнутых окон несется песня Ги Люкса, редкие прохожие напоминают, что проносится мимо них со скоростью восемьдесят километров в час, возмущенные таксисты целомудренно гудят. Мы проскакиваем мост Нейи, дождь не прекращается. Быстрей, еще быстрей — уже около ста километров! Нарастает могучий прилив, я уже глотаю ветер с кожаной курткой Эрика. Наконец мы одновременно кончаем.
А вы никогда не занимались любовью на мотоцикле и вы не знаете одновременного наслаждения скоростью и друг другом…
…У девушек, которые приходят сниматься в порнокино, — мировоззрение подмастерьев. У них нет никакой индивидуальности, никакой инициативы, они только и ждут, чтобы режиссер сказал им: «Поверни голову так, раздвинь ноги так» и т. д. Некоторые отказываются идти до конца во имя своей дальнейшей карьеры. Эти особы с ампутированной корой головного мозга взяли за идеал Элизабет Тейлор, и вот результат: с постепенным воцарением на экране настоящей порнографии они становятся не нужны. И сегодня железный закон кино под грифом «X» гласит: или ты развратна по-настоящему, или ты без работы.
![Елена Минкина-Тайчер - Женщина на заданную тему[Повесть из сборника "Женщина на заданную тему"]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
