Психотерапия и процесс. Основы экзистенциально-гуманистического подхода - Бьюдженталь Джеймс
Внутренний поиск — это процесс, в котором осознавание настроено на собственное субъективное переживание в настоящем моменте и имеет полное право двигаться так, как ему хочется, направляясь лишь ощущением заботы о собственной жизни и ожиданием-намерением открытия. Это не застенчивое самообследование или выяснение чего бы то ни было. Ему лучше всего быть открытым, непринуждённым и почти игривым.
Конечно же, это очень краткое описание. На следующих страницах мы рассмотрим внутренний поиск более подробно.
Процесс внутреннего поиска
Когда человек описывает непосредственное внутреннее переживание жизненной заботы настолько полно, насколько это возможно, в ожидании открытия, запускается процесс внутреннего поиска. Поиск — это не какое-то экзотическое искусство, а простой процесс использования менее сознательных ресурсов человеческого ума. Когда я озабочен какой-то частью моей жизни, серьёзно вовлечён в неё и в ощущение возможности того, что что-то может быть по-другому, я «настроен» и готов использовать свой талант, который настолько же естественен для меня, как речь и ходьба и, подобно этим двум навыкам, при направлении может стать более эффективным. Если я буду снова и снова говорить о своей заботе, удерживая своё осознавание открытым всему, что проявляется, когда я говорю, и позволяя своему уму «блуждать» (поддерживая базовое ощущение заинтересованного ожидания), это неизменно будет вести меня к свежему осознаванию.
К 27 годам Тесс дважды побывала замужем и дважды развелась. Сейчас она снова влюблена и хочет выйти замуж. Однако она испытывает сильную тревогу в связи с тем, что её партнёр настаивает на выборе даты свадьбы. Она приходит в терапию, убеждённая в том, что на ней лежит проклятие, от которого её любовные отношения «становятся прогорклыми», и одновременно стыдясь за свою «суеверность». Я приведу сильно сокращённые примеры сформулированной ею заботы.
12 сентября (первичное интервью):
Я знаю, это глупо, но я действительно чувствую себя проклятой или что-то типа того — я никогда не найду того мужчину, с которым действительно смогу остаться. Я не знаю, почему у меня возникают эти чувства, — я пыталась всё обдумать, но не нашла никакой причины.
28 сентября (5-е интервью):
Я знаю, что просто повторяю одно и то же, но это действительно не даёт мне покоя. Должно быть, я делаю что-то такое, что отпугивает мужчин, оказывающихся рядом со мной, или по крайней мере отпугнуло моих мужей. Я чувствую себя своим худшим врагом, но не могу понять, что именно я сделала.
4 декабря (28-е интервью):
Ну, если вам кажется, что это поможет, я скажу это ещё раз, хотя вы, наверное, устали от того, что я это столько раз это повторяю. Я порчу любые отношения, в которых чувствую близость с другим человеком, особенно с мужчиной. Я этого не хочу, но я начинаю беспокоиться, словно меня пытаются загнать в ловушку, и довольно быстро… довольно быстро становлюсь стервозной из-за мелочей. Эй, постойте-ка — кажется, я раньше никогда не говорила это так прямо.
10 февраля (45-е интервью):
Когда позвонил Билл (жених), я разозлилась. Мне показалось, что он меня проверяет или пытается меня связать. Я сказала ему, чтобы он поумерил пыл и что я не его собственность — по крайней мере пока. «По крайней мере пока!» Вот что значит для меня брак, и, думаю, для многих мужчин тоже. Я стану их собственностью. Да ни за что! Я не буду принадлежать никому, кроме себя.
9 мая (75-е интервью):
Теперь я знаю, что не обязана никому принадлежать. Я не ребёнок, который принадлежит своим родителям. Однако иногда, когда люди подходят слишком близко, я всё ещё становлюсь невыносимой. То же самое бывает, когда я пытаюсь высказаться на собрании на работе. Я всегда боюсь, что кто-то украдёт мои идеи, так что я не выношу их на свет. Почему я вообразила себя такой маленькой и хрупкой? Знаете, Джим, мне не страшно: я могу побороться с любым из них. По крайней мере тогда, когда я по-настоящему бываю с собой.
В этой иллюстрации важно то, что забота Тесс росла и углублялась, так что в конце концов она имела дело со своим восприятием себя и своего места в жизни. Она уверенно идёт по пути такого освобождения от старого образа «я», которое может привнести в жизнь настоящее обновление.
Однако, возможно, из этого примера и моих утверждений выше не так очевидно, что клиентка, Тесс, или любой, кто эффективно использует этот подход, не придумывает новые способы описания своей заботы и не пытается решить проблему (выяснив, почему у неё сложности в отношениях с мужчинами): единственное, что она делает, — это описывает свою заботу настолько полно, насколько это возможно в данный момент (и всегда с отношением заботы и ожидания). Действительно, любые попытки разрешить проблему, в чём-то разобраться, по-новому рассказать историю и т. д. почти всегда контрпродуктивны. Это объясняется тем, что такие попытки переключают фокус и мотивацию клиента с самой заботы на форму её описания или то воздействие, которое она оказывает на терапевта, тем самым разжижая или перенаправляя мощный творческий потенциал работы с жизненной сложностью.
Обнаружение блоков к внутреннему поиску
Когда человек раз за разом описывает свою жизненную заботу, переживаются и обнаруживаются способы блокирования свободного движения осознавания поиска. Этот момент часто удивляет людей, не знакомых с тем, как работает человеческий ум, и склонных думать о людях так, словно они — тупые компьютеры. Если я попрошу компьютер зачитать вслух записанный материал, а затем попрошу его зачитать эту информацию ещё десять раз, я получу десять одинаковых копий того же материала, который был представлен по первому требованию. Если же я попрошу человека пересказать тот же самый материал, а затем попрошу его повторить это десять раз, я получу одиннадцать разных представлений — если только человек целенаправленно не превратил себя в машину, запечатлев материал в своей механической памяти — rote memory (слово rote имеет тот же корень, что и rotation — «вращение», то есть функция колеса). (Проведите эксперимент: попросите друга рассказать вам о каком-нибудь событии, а затем попросите его рассказать о нём ещё раз и сравните две истории.)
Человек, особенно рассказывающий о том, что его действительно заботит, в буквальном смысле не может рассказать одну и ту же историю дважды одними и теми же словами. Чем более человек открыт тому, чтобы обнаружить нечто в процессе рассказа, тем сильнее меняется история с каждым пересказом. Таким образом, по крайней мере теоретически, человек, позволяющий осознаванию свободно блуждать во всех измерениях при исследовании жизненной заботы, вскоре начинает так или иначе разрешать эту заботу. Расширение осознавания, имеющее место при продолжительном, эмоционально вовлечённом рассказе об озабоченности, открывает многообразие новых возможностей.
Я говорю «теоретически», поскольку никто из нас не способен по-настоящему позволить своему осознаванию блуждать во всех измерениях. Вместо этого все мы по-разному блокируем, перенаправляем и искажаем внутренний поиск. На языке психоанализа эти помехи для внутреннего поиска называются сопротивлениями — паттернами, выработанными нами для защиты от реальных или воображаемых угроз. Они продолжают действовать, даже когда на сознательном уровне мы этого не хотим, и именно это создаёт сложности.
Я уже сказал, что сопротивления проявляются, в первую очередь, как помехи процессу поиска. Так они вторгаются в терапевтическое интервью, тем самым частично раскрывая источник сложностей клиента в использовании ресурсов, необходимых для разрешения заботы. Однако сопротивления делают не только это. Они также представляют те влияния, которые делают жизнь клиента более тесной, неудовлетворяющей и болезненной, чем она могла бы быть. В полном смысле сопротивления — это те способы, которые мы используем для избегания кажущихся ошеломляющими тревог человеческого бытия, таких как угроза смерти, осознание того, что наши силы ограничены и что мы подвластны воле случая, а также одиночество и разделённость человеческих существ. (Более подробное описание сопротивлений можно найти в [Bugental, 1965, 88–103; Fierman, 1965, 15–64; Reich, 1949, 20–81].)
