Михаил Шойфет - Нераскрытые тайны гипноза
Теория кризисов
Все медицинское искусство состоит в наблюдениях.
Ф. Бэкон
Сущность теории, которую исповедовал Месмер, заключается в том, что всякой болезни сопутствует кризис. Надо сказать, что еще в понимании врачей древности болезни возникали вследствие внедрения в организм вредного начала, а исцеление наступало после кризиса, то есть после его выделения. В соответствии с этим особо ценились лекарства, направленные на усиление выделительных функций. — рвотные, слабительные, мочегонные, желчегонные, чихательные, — все это должно было служить скорейшему освобождению тела от дурных соков и изгнанию недугов, то есть способствовало излечению. Психоэмоциональная разрядка, вызванная у магнетизируемых, объяснялась Месмером «теорией кризисов»: «Всякая нервно обусловленная болезнь должна быть доведена до высшей точки своего развития, чтобы тело могло освободиться от симптомов» (Mesmer, 1781). Месмер считал, что, когда деятельность нервов ослабляется, волокна, образующие сосуды, перестают нормальным образом сокращаться, наступает застой в циркуляции соков и возникает болезнь. Организм при содействии силы самосохранения[23] стремится восстановить нормальную циркуляцию. Вот эту самостоятельную борьбу организма с «препятствиями» Месмер называет «стремлением прояснить болезнь кризисом». Это так называемый третий закон натуртерапии — закон кризисов: всякое исцеление человека осуществляется посредством кризисов — естественных реакций организма, направленных на очищение от вредностей. Кризис практически выражался в ухудшении самочувствия.
«Не следует смешивать симптомы болезни с проявлением кризиса», — предупреждал Месмер. Если начался кризис, то задача доктора лишь поддерживать организм в его стремлении переломить болезнь. Но если кризис не наступил, то надо вызвать его, усилив нервные токи больного нервными токами врача. Эти токи зависят от прилива и отлива мирового флюида, который оживляет нервы. Следовательно, необходимо регулировать этот прилив и отлив, чтобы помочь организму. Такое влияние здорового организма на больной во власти человека и называется «животным магнетизмом» (Mesmer, 1781).
«Допустим, у больного местное воспаление, — продолжал он, — например, воспаление легких. К этому местному воспалению добавилось еще нечто общее — горячка, которая является не болезнью, а следствием, то есть реакцией организма, направленной против болезни. Организм, стремясь уничтожить, отвести местное воспаление, провоцирует воспаление общее. Задача врача не прерывать горячку, а интенсифицировать ее течение, чему способствует магнетизирование. Если магнетизировать больного с момента местного воспаления, то состояние должно ухудшиться, но в результате болезнь все же уменьшится. Уменьшится болезнь и тогда, когда горячка сама по себе достигла необходимого максимума. Врач, который противодействует этому естественному стремлению организма, замедляет течение болезни вместо ее лечения» (Mesmer, 1781).
Д-р Месмер приводил другой пример: «Если горячка, вызванная гомеостатической силой организма, оказалась недостаточной для отвлечения или прекращения недуга, если организм истощился в борьбе, то случается, что наступает бессознательное состояние. Что делает врач? Он старается насильно тормошить больного, приводить его в чувство. Но это неправильно, потому что это кризис. К нему прибегает организм за неимением лучшего лечения. Измученный организм отдыхает и этим восстанавливается. Бессознательность — не болезнь, это лекарство в виде летаргии, — говорил Месмер. — Такие состояния бывают и при других болезнях, в других ее формах». Сомнамбулизм, то есть сон, в котором больной говорит и двигается, также является, по Месмеру, проявлением кризиса. Магнетизм вызывает его искусственно, чтобы успокоить кризис (там же).
Кризис — это резкий перелом в ходе болезни, наступающий в самый, казалось бы, безнадежный момент ее течения, в тот момент, когда человек находится на грани жизни и смерти. «Больной выздоравливает потому, что начинает умирать» — таким афоризмом характеризует кризис Месмер.
Больной начинает умирать — это означает, что его организм находится в предельно неблагоприятных условиях существования. Но он не сдается. Он мобилизует последние силы, в них происходит биохимическая перестройка и рождаются вещества «сопротивления» — биогенные стимуляторы, которые и приносят организму спасение.
«Почему больные теряют аппетит? — задается вопросом Месмер. — Потому что больной орган должен вывести продукты распада окисления и обновить ткани. Но, стремясь к этому, он должен сначала „употребить“ то, что в нем уже есть. Нередко организм прозорливее врача, он сам себе назначает лечение, например голодом, которое дает результаты там, где нужно раньше израсходовать испорченные ткани, выделить вредные продукты обмена, потом обновить ткань, реставрировать органы. Одним словом, отсутствие аппетита, подобно лихорадке, может не быть симптомом болезни, а является признаком реакции организма против болезни» (Mesmer, 1781).
Важно подчеркнуть, что Месмер, зная, что можно вступить в словесный контакт с замагнетизированным, не прибегал к нему. Для него важен был кризис, означающий перелом в болезни. Месмер не добивался усыпления своих больных, он только их магнетизировал, а выбор формы кризиса предоставлял самому организму. При этом он придавал слишком большое значение одной форме кризиса — конвульсиям. Попутно заметим, что феномен криза в его различных формах, не обязательно конвульсивных, присущих истерикам, был известен давно как перелом болезни, имеющий благотворное влияние. Эти целительные реактивные кризисы вызывали потрясение личности и вновь возрождали переживания, которые в прошлом волновали и были причиной заболевания. Кризис — это модифицированная аристотелевская теория катарсиса[24], которая, не претерпев до настоящего времени существенных изменений, верой и правдой служит психотерапии. Катарсический метод, авторами которого впоследствии стали П. Жане и И. Брейер, также связан с понятием кризиса.
Doctor mirabilis [25]
Воображение завоюет весь мир.
НаполеонДругая сторона лечения заключалась в том, что чудесному доктору Месмеру, знатоку человеческой души, было известно, что чем сильнее вера в исцеление, тем больше выражена психологическая установка, которая обеспечивает готовность пациентов подчиниться его влиянию (внушению). Отсюда он делает вывод, что всякое основанное на вере лечение нуждается для усиления его действия в определенном магическом церемониале. И, как сведущий в психологии врач, он его создает. Прежде всего он окружает свою личность магическим ореолом, усиливает свой авторитет загадочностью, добивается, чтобы его возносили, и чем выше его возносили к Богу, тем меньше их различали.
По разработанному им сценарию лечение обставляется как событие неизменно чудесное и соответственно оформляется. Звучит специально сочиненная им музыка, струится дымкой приглушенный свет, курятся благовония, разряженные женщины источают аромат духов и запах взволнованной плоти. Экзотика и помпезность этого ритуала делали свое дело: люди, поверив в чудо флюида, погружались в специфическое состояние. Так вера в авторитет Месмера, его личное обаяние, а также таинственная атмосфера, в которой протекали сеансы, эффективно ликвидировали психосоматические симптомы. Между тем Месмер продолжал верить, что это происходит от воздействия его личного магнетизма, передаваемого водой, текущей по железным ручкам чана.
Особое место в сеансах Месмера занимала написанная им специальная музыка. В использовании музыки он не был новатором. Культуру какой бы страны мы ни взяли, везде можно найти сведения об использовании музыки для нормализации душевного состояния людей, то есть в психотерапевтических целях. В Китае, Индии, Египте и Древней Греции врачи и жрецы, философы и музыканты использовали звуки музыки для врачевания. Древнегреческий философ, политический деятель и врач Эмпедокл из Акраганта (ок. 490 — ок. 430 гг. до н. э.), жрец Аполлона, обладавший обширными познаниями в естественной истории и медицине, по преданию, добровольно нашедший смерть в кратере Этны, будучи главой сицилийской медицинской школы, одним из первых обратился к музыке как к средству лечения душевнобольных. Геометр и врач Пифагор с о. Самос, ученик Ферекида, по некоторым источникам — Фалеса, основатель храмовой медицинской школы в Южной Италии, также использовал лечебное воздействие музыки, особенно для лечения хронических болезней, происходящих от страстей. С успехом употреблялись для лечения речитативы из песен Гомера и Гезиода. Эти средства были рассчитаны на целительную силу души. Весьма вероятно, что такая техника психического воздействия существовала еще в орфический период, так как пифагорейская школа считается преемником и продолжателем орфического учения, а легенда об Орфее недвусмысленно повествует о «магической» силе его музыки. По некоторым сведениям, Платон посещал Египет для обучения египетским мистериям. Техника достижения экстаза была описана в III–IV веках н. э. автором из школы неоплатоников, лечебное же воздействие транса использовалось древними римлянами. Русский физиолог И. Р. Тарханов в 1894 году на Всемирном конгрессе врачей в Риме сделал доклад «О влиянии музыки на человеческий организм» (1893). Тарханов в музыке различает физическую, физиологическую и психологическую стороны. По мнению Тарханова, звук действует не только на орган слуха, но и на всю чувствующую поверхность тела. Обезглавленная утка отвечает на звук автоматическими движениями. Глухонемые и слепые оценивают музыку по ощущению ритма и вибрации органов. Музыка изменяет частоту дыхания и сердцебиения, увеличивает объем мозга, действует на выделительные органы — почки, потовые железы. Биотоки дают возможность улавливать действие музыки, что впервые установлено Тархановым. Производя плетизмографию, он выявил изменения в кровенаполнении органов, а при динамометрии — отражение мира звуков на мышечной силе.
