Эрнест Цветков - Великий менеджер или Мастер влияния
- Т-сс! - и устремился в зал.
Многие участники этого странного действа еще продолжали оживленно обсуждать темы, начатые на перерыве, но тут один из ассистентов - рослый коротко стриженный детина - оглушительно рявкнул, да еще и в микрофон:
- В зале запрещено разговаривать!
Его реактивный рык раскатистым рокотом прокатился позалу, безжалостно выжигая нежные ростки шепота, и бесплотным пеплом осела тишина.
На сцене как-то незаметно появился Тренер. Он стоял надменный и отрешенный, как античный бог. На идеально отутюженные стрелки брюк больно было смотреть - вот-вот порежут. Теперь вместо запредельной белизны его торс облачала черная с наглухо застегнутым воротом рубаха.
- Садитесь, шуты. - Оставаясь неподвижным, отчеканил он.
Зал сковало параличом.
- Вы разве не слышали команду? - стольже хладнокровно осведомился черный Тренер. -Я сказал: 'Садитесь, шуты'.
Безмолвно, исподлобья переглядываясь - на лицах многих неприякаяно блуждали растерянные улыбки, - участники опустились на свои стулья, кроме одного, коим оказался обладатель мессианской бородки. Любопытные, предвещающие скандальную сцену взоры устремились на него.
Тренер оставался неподвижен и невозмутим. Он спокойно, даже как-то равнодушно спросил:
- Ты не слышал команды?
- Слышал! - с вызовом ответствовал бородатый.
- Ну и что же?
- А я не считаю, что команда относится ко мне.
- Разве я нечетко выразился?
- Да, но я не шут! - тонкий дискант бородатого пополз вверх.
- А кто же ты?
- Я - мистик! - последовал гордый ответ.
- Ты какашка, а не мистик, - монотонно произнес Тренер.
- Я..я! - стал захлебываться мистик, которого только что назвали какашкой. - Да я..я - целитель!
- И, разумеется, международной категории? - простодушно осведомился Тренер.
- Да, я целитель международной категории, и тебе никто не давал права оскорблять меня! - рассеивая вокруг себя тонкодисперсное облачко слюнных брызг, кричал дискант.
- А если мистик, то почему ты так раздражаешься и выходишь из себя? Ты должен быть спокойным и умудренным, понимающим и снисходительным, - ласково утешающе увещевал Тренер, - а если ты целитель, то как насчет древнего 'врачу - исцелися сам'?
Бородатый, не найдя что ответить, впал в легкий ступор.
- Выбирай, - внезапно гаркнул Тренер, - либо ты покидаешь Школу, либо выполняешь все инструкции. Бородатый, выйдя из ступора, переминался с ноги на ногу, глядя в пол.
- Ты выбрал? - лик Тренера бы л грозен и вопрощающ.
- Да! - огрызнулся бородатый.
- И что ты выбрал?
- Я остаюсь.
- Тогда садись, шут.
Бородатый медленно опустился на стул.
Тренер наконец сдвинулся с места и, пройдясь по сцене, возгласил:
- Здравствуйте, шуты. Теперь каждый из присутствующих здесь - шут. И у тебя нет теперь имени. Твое имя теперь - Шут. Ты пришел в школу, чтобы стать Визионером. Но ты стал шутом. И ты им стал, потому что ты уже тут. И здесь начинается твоя пьеса в Магическом Театре Бытия. И хотя твоя игра еще не началась, но ты уже находишься в предверии начинающихся возможностей. И, быть может, само Провидение начинает свою неведомую игру. Так отправляйся же, Шут, в неизведанное, не упуская такой грандиозной возможности. И не ломай голову над тем, к чему приведет твое путешествие и чем закончится твоя игра'. У тебя будет время подумать об этом потом.
Не гадай о будущем и не сожалей о прошлом.
Устремляйся в Неведомое, не пугайся. Какой прок от твоих страхов. К тому же Неведомое на самом деле не так уж и страшно. И зачастую гораздо страшнее в действительности оказывается то, к чему ты так хорошо привык.
Если твой путь будет проходить по краю пропасти, а он обязательно будет проходить по краю пропасти, не борись со своим головокружением. Продолжай идти, даже если перед тобой возникает реальная угроза сорваться в пропасть. Ты упадешь не вниз, но вверх.
Шут всегда весел и беспечен. Он пребывает в состоянии легкой радости и восторга. Кувыркается его тело, но также кувыркается и его дух. Начни кувыркаться и ты. И не принимай всерьез происходящее с тобой. И тогда ты ощутишь, что жизнь - это игра, в которую ты можешь сознательно себя вовлечь. Опустоши себя - дабы наполниться. Ты - в начале Пути. Тебе нужно сделать самую малость - встряхнуться и пойти.
Тренер сделал широкий взмах рукой, и словно бы в ответ на его жест свет в зале вспыхнул ярче, зажглась иллюминация, наполняя все пространство прыгающими огнями и вихрями разноцветных лучей.
- А теперь, - крикнул Тренер, - каждый покидает свое место. Стулья поставьте вдоль стен, и через двадцать секунд вы должны находиться в середине зала. Все, действуйте!
Участники, как ни странно, уложились во время. Их ошарашенность происходящим превратилась в какую-то исполнительную автоматическую сосредоточенность
- Отлично! - Триумфально провозгласил Тренер. - Через минуту вы все услышите музыку и начнете под нее танцевать. Но помните, что вы не на дискотек. И потому вам нет никакого смысла заниматься демонстрацией своих пластических данных. Вашему телу предоставится возможность прыгать, кривляться, дрыгаться, вопить и кривляться. И не думайте, что это глупо или смешно. Помните, что самые глупые вещи совершаются с умным и благопристойным видом. И вы еще никогда не выглядели так глупо, как сейчас. А потому действуйте! Вытряхните себя из мешка собственной значимости. Выскочите из своей личности.
Тренер замолчал. Откуда-то из под потолка обрушился шквал немыслимых звуков и диких завываний. Свет погас, и зал погрузился в полумрак, как прохудившееся судно под воду. Арчибальдушка лишь успел заметить недоуменные глаза соседа, мелькнувшее рядом, но видение очей через мгновение исчезло, тело Вострикова дернулось, и он понял, что вовлекается в космический вихрь некоего причудливого танца, а вернее, неистовой первобытной пляски. Этот смерч, неведомой силой налетевший на него, мощным порывом увлек трепещущее и вибрирующее тело.
И вновь ощутил Востриков некое подобие пропасти. И он падал. Только теперь он падал не вниз, а вверх.
Время исчезло - потому что исчезло сознание.
Пространство открывалось в пустоту, которую и запомнил теперь Арчибальдушка, перестав быть тем самым Арчибальдушкой, коим был когда-то. А, может быть, его и не было? А , быть может, то был всего лишь сон, приснившийся Пустоте - сон о Вострикове, чьи душевные похождения всего лишь явились иллюзорными блужданиями чьей-то потревоженной идеи?
Как бы то ни было, оказалось, что то, что было, перестало существовать и стало тем, чего нет. И ставшее ничем, оно перешло в Небытие.
Перешедшее в Небытие, оно воплотилось в Ничто.
И как только Небытие, осознавшее себя Небытием, приняло то, что оно Небытие, появилось осознание того, что: Ничто - это уже Нечто.
А Нечто - это уже Что-то.
А Что-то - это уже Кое-что.
А Кое-что уже кое-что значит.
И теперь это Что-то, не имеющее ни облика, ни формы, но тем не менее осознающее себя как это Что-то и узнающее себя в этом осознании, ощутило движение.
И движение это было устремлено к просачивающимся в наплывах и разводах перекрывающим друг друга пространствам, контурам реальности мира предметных отношений, где смутно проступало некое тело, неподвижно покоящееся на полу, устланном серым, ворсистым ковром.
И по мере того, как движение приближалось к телу, очертания последнего становились все более очерченными и явственными. Иллюзия становилась плотней и оформленней.
И в тот момент, когда движение вонзилось в тело и уже готово было пройти чрез него насквозь, оно почему-то задержалось в нем - будто некая неведомая власть пожелала того.
И когда движение это заполнило тело, тело открыло глаза и почувствовало свое пребывание в пространстве. А потом и вспомнило, что имя ему - Арчибальд Востриков.
Пришедший в себя Арчибальдушка медленно поднялся и огляделся по сторонам, узнавая очертания знакомого зала и припоминая предшествующие события. Он ожидал увидеть вокруг остальные тела, но зал был пуст.
- А где же все? - растерянно пролепетал неофит, еще раз обводя тревожным взглядом опустевшее пространство, словно надеясь, что оно каким-то магическим образом тут же начнет заполняться людьми. Но магического наполнения не последовало, и Арчибальдушка, сам не ведая от чего, тихо заплакал.
И внезапно он понял, что умер.
Вихрь шутовского танца увлек его в Зону Небытия и, вполне возможно, одного его увлек, в то время как остальные ученики, отплясав свое, расселись уже по местам и внимают теперь грозному рокоту сурового Тренера или перекусывают, коротая перерыв, пирожками и кофе. Но это уже происходит в покинутом им мире.
Между тем пространство едва приметно дрогнуло, и в сей же миг просторное помещение залы стянулось в крохотную комнатушку, впрочем, такую же пустую и затемненную. Слабый шепот наполнял комнату. Прислушавшись к нему, Арчибальдушка среди смутного шелеста истекающих из пустоты слов, уловил нечто вроде текста, содержащего в себе намек на послание:
