Б. Зейгарник - Очерки по психологии аномального развития личности
Реализация этого основополагающего принципа в исследованиях личности пока что явно недостаточна, хотя потребность в такого рода исследованиях налицо. В самом деле, если эксперимент есть определенным образом построенное испытание и регистрация ответа на него, то ясно, что всякая вариация характера испытания приведет и к некоторому изменению реконструируемого ответа. Поле эксперимента неограничено, как и природа исследуемого явления, и, бесконечно варьируя условия эксперимента, мы получаем все новые и новые факты, которым в психологии уже не счесть конца. Однако эти факты ни взятые вместе, ни в отдельности не могут составить психологию личности как предельной целостности, как субъекта психической жизни. Путь создания такой психологии лежит в изучении самого процесса формирования личности, ее качеств, а не в одном лишь испытании и анализе различных сторон «готового» продукта этого процесса.
Сказанное не умаляет значения лабораторного эксперимента; мы лишь хотим подчеркнуть, что этот метод не является единственным в научном изучении природы личности. Как и любой метод, он имеет свои ограничения и область применения. Самое тонкое экспериментирование не может заменить необходимости теоретической работы, призванной проанализировать процесс становления данного феномена и построить гипотезу о его психологической природе. Эксперименты, в свою очередь, совершенно необходимы, поскольку могут подтвердить или опрокинуть наше построение, могут служить контрольными «срезами», диагностирующими промежуточные результаты постоянно идущего процесса психической жизни. Заметим, что простая констатация и статистическое сопоставление промежуточных результатов, «срезов» развития составляет содержание большинства так называемых лонгитюдинальных (продольных) исследований личности, поэтому не следует смешивать их принципы с описанным выше подходом к анализу клинических данных.
С известным основанием можно утверждать, что психологический анализ становления и развития — это не еще один метод познания психического, а ведущий метод, поскольку он прямо направлен на раскрытие сущности предмета: метод, без которого все другие — лишь «выхватывание» частей без попытки понять целое.
Исключением могут служить эксперименты, созданные на основе теории П. Я. Гальперина (1959, 1966) о поэтапном формирований умственных действии. В этих экспериментах, точнее специально организованных способах обучения, непосредственно контролируется процесс формирования заданного качества и тем самым раскрывается его психологическая сущность. Вряд ли, однако, можно формировать качество личности в условиях лабораторного эксперимента. «Экспериментом» здесь является реальная жизнь человека, который формирует, проявляет себя, как личность. Поэтому нельзя раскрыть природу личности, не обратившись к клинике нормального и аномального развития личности.
В заключение хотелось бы подчеркнуть, что в данном очерке перечислены лишь некоторые из возможных методических подходов к проблеме аномалий личности и что исследование столь сложной проблемы может и должно проводиться в разных аспектах и направлениях.
Часть 2
Очерк VI. Соотношение критичности и опосредования (написан совместно с И. И. Кожуховской)
Развитие и созревание личности проявляется во многих аспектах. Одним из важнейших индикаторов процесса созревания личности является возможность опосредования своего поведения. Еще в 1927 г. Л. С. Выготский, высказав положение о том, что развитие высших психических функций человека определяется не законами биологической эволюции, а законами исторического развития общества, подчеркивал неоднократно опосредованный характер психических процессов. Эти идеи Л. С. Выготского были продолжены и разработаны его ближайшими сотрудниками и учениками. Исследования А. Н. Леонтьева (1959), П. Я. Гальперина (1959, 1976), А. В. Запорожца (1960), А. Р. Лурии (1963) и др. показали, что все сложные формы психической деятельности являются продуктом усвоения общественно–социального опыта и обладают опосредованной структурой.
Однако сам процесс опосредования не является однозначным и однослойным. Проблема опосредования может разрешаться в разных аспектах. Один из них касается строения психических процессов, где деятельность опосредована, обнаруживается на уровне овладения своими операциями. Так, например, стремление к улучшению запоминания материала приводит к выделению и оперированию знаками — символами (Выготский, Леонтьев). В данном случае опосредование приобретает характер «вспомогательной» деятельности для совершения другой деятельности — деятельности запоминания.
Исследование больных с нарушением познавательной деятельности выявило, что больные утрачивают возможность опосредовать процесс запоминания, что они не в состоянии увязать понятие, обозначенное словом, с любым, более конкретным (Биренбаум, 1935; Зейгарник, 1962; Петренко, 1978).
Проблема опосредования можете быть также отражена и при разрешении вопроса о целеполагании (Левин, 1927; Тихомиров, 1976). И, наконец, процесс опосредования может быть включен в структуры личностных образований. В этом случае опосредование выступает как один из важнейших индикаторов личности.
Подчеркивая важнейшую роль деятельности в формировании личности, А. Н. Леонтьев пишет, что иерархические отношения между мотивами «определяются складывающимися связями деятельности субъекта, их опосредствованиями» (1975, с. 203). Опосредствование связано, с одной стороны, с сознанием мотивов деятельности, перспективных целей, с другой стороны — с критичностью, с правильной оценкой своего «Я» и других, с возможностью регуляции своего поведения.
Указывая, что личность представляет собой «относительно устойчивую конфигурацию главных, внутри себя иерархизированных мотивационных линий», А. Н. Леонтьев (1972) подчеркивает, что деятельность человека на психологическом уровне является единицей жизни, опосредованной психическим отражением, образом, реальная функция которого состоит в том, что он ориентирует «в предметном мире». Естественно, что подобная ориентация не может актуализироваться без учета контроля.
О механизмах контроля говорит и Гальперин, когда пишет, что «действует не сознание, а личность, которая регулирует свои действия на основе сознания» (1976, с. 143; курсив мой — Б.3.); и далее, говоря об общественном сознании, он вновь подчеркивает, что оно (общественное сознание) «составляет важнейшую, ведущую структуру в системе управления человеком своим поведением» (там же, курсив мой. — Б. 3.).
Таким образом, основным радикалом развитой личности является возможность опосредования своего поведения, возможность его регуляции, умение увидеть свои ошибки и, главное, уметь их исправлять. Не случайно в Основах уголовного судопроизводства СССР предусмотрена ответственность человека за свои поступки; она предусматривается в том случае, если человек осознал все значение своих действий и мог руководить ими. Следовательно, критичность является неотъемлемым компонентом, без которого нельзя опосредовать свое поведение. Поэтому правомерно предполагать, что изучение опосредования и зрелости личности можно изучать через анализ критического отношения человека к себе и окружающему, через анализ контроля. При этом следует отметить, что понятия критичности и контроля и литературе часто не разграничиваются. Это понятия родственные, по не однозначные. Критичность — это устойчивое психическое состояние человека, которое, как и любое, другое психическое состояние, является, говоря словами С. Л. Рубинштейна (1973), непосредственно динамическим эффектом деятельности человека. Контроль же представляет собой конкретное проявление этого состояния и связан с осознанием своих отдельных действий и поступков в реальной ситуации. Иными словами, состояние критичности является существенным компонентом деятельности человека, контроль же связан с его действиями, является в известном смысле производным от критичности. В психологической литературе критичность исследуется в основном как контроль в процессе решения задачи, как компонент ориентировочно–исследовательской деятельности, как возможность отличия своих действий от ожидаемого результата. Она связывается с поисковой деятельностью, с механизмом сличения, входящим в структуру мыслительного акта (Тихомиров, 1969). В действительности же критичность выступает как компонент самосознания, позволяющий оценить себя, свои мотивы и поступки. В этом своем значении критичность дает возможность человеку опосредовать не только свои отдельные действия, но и поведение в целом. И наоборот, нарушение критичности приводит к нарушению опосредования, которое принимает вид различных форм неудачных способов компенсации, защиты, нарушения общения.
