Коллектив авторов - Польша в ХХ веке. Очерки политической истории
Интересным явлением в жизни польского общества были общественные гражданские суды: товарищеские, примирительные, чести[104]. За растрату общественных средств или доносительство такой суд мог приговорить обвиняемого к исключению из общества навсегда либо на определенный срок, запрету занимать выборные должности в общественных организациях, возвращению растраченных средств. В рабочей среде суды рассматривали дела о кражах, пьянстве, долгах, посредничали в урегулировании семейных ссор.
Несмотря на то, что в польском общественном сознании, литературе, а затем и в исторических трудах утвердилось мнение о полной русификации государственного аппарата в Царстве Польском, на самом деле русские доминировали только на высших должностях, количество которых было относительно невелико. Поляки продолжали сохранять численное преобладание в администрации, полиции и судебных учреждениях. Хорошей репутацией у поляков пользовались русские судьи и прокуроры, отличавшиеся образованностью, компетентностью, независимостью и неподкупностью[105]. Среди русских чиновников были не только «миссионеры-русификаторы», но и те, кто выполнял свои обязанности без большого рвения, а некоторые даже были дружественно настроены к польскому народу. Многие поляки делали карьеру в русской армии, занимали ответственные посты в российских министерствах, лоббируя интересы польских предпринимателей в различных уголках империи. Существенно меньшими возможностями обладало еврейское население Царства Польского, для которого был закрыт доступ ко многим сферам деятельности и в провинции, и в других регионах России.
Некоторые высшие сановники понимали важное значение польского вопроса для судеб страны. Одним из таких людей был министр иностранных дел России С.Д. Сазонов. В ноябре 1913 г. он писал Николаю II, что «крайне желательно избегать… новых поводов к недовольству, толкающему поляков в объятия наших зарубежных врагов»[106]. В записке на имя императора в начале 1914 г. министр подчеркивал, что «решение вопроса заключается… в создании реального интереса, который бы связал поляков с русской государственностью»[107]. Во имя «великодержавных интересов» России он считал целесообразным пойти навстречу «разумным желаниям польского общества в области самоуправления, языка, школы и церкви». Однако в последующем российский политик был вынужден признать, что ему так и не удалось склонить высшую власть к более «доверчивым отношениям с поляками». «Я ожидал от моего назначения министром иностранных дел возможности с большим успехом отстаивать и проводить мои взгляды в вопросах нашей польской политики, – вспоминал С.Д. Сазонов. – Однако я должен был вскоре убедиться, насколько трудно бюрократическому государству порвать с укоренившимися долгой практикой мнениями и привычками[108].
Но в целом следует признать, что к началу Первой мировой войны политическая ситуация в Царстве Польском была достаточно стабильной. Левые партии в условиях спада революционного движения растеряли большинство своих членов и вновь превратились в небольшие нелегальные организации профессиональных революционеров. Пилсудский и его соратники, весьма заметные на политической сцене в годы революции, находились в эмиграции в соседней Галиции и лишь периодически направляли в Россию своих эмиссаров, главным образом для сбора средств и информации разведывательного характера, которую затем передавали австрийской военной разведке. А первую скрипку на политической сцене играли национальные демократы и их союзники, связывавшие первый этап решения польского вопроса – объединение всех польских земель в единое целое – с победой России и ее союзников в будущей войне с германским блоком.
II.2. Борьба за язык и землю в Германии
В Германии начала XX в. сложились весьма сложные условия для польской национальной жизни. Власти не оставляли бисмарковской политики германизации польского населения и усиления немецкого присутствия в восточных провинциях империи. Все также активно действовала Колонизационная комиссия, выкупавшая оказывавшуюся на местном рынке землю и затем продававшая ее на выгодных условиях немецким колонистам из внутренних районов Германии. Бюджет этой организации постоянно рос: если в 1902 г. он составлял 350 млн марок, то в 1913 г. – около 1 млрд марок[109]. В задачи комиссии также входило создание крупных немецких поселений в регионах с преобладающим польским населением, сдерживание процесса реполонизации городов в восточных провинциях Пруссии, экономическое ослабление польской землевладельческой знати, формирование условий для культурной ассимиляции поляков.
Осуществлению этой стратегии было призвано служить специальное законодательство. Так, в 1904 г. был принят закон, запрещавший строительство жилых домов и хозяйственных построек на новоприобретенных участках земли. Согласно тайным распоряжениям, чиновникам предписывалось отказывать в таком строительстве подданным Германии польского происхождения.
Другой закон, принятый в 1908 г., предусматривал принудительное отчуждение польских земельных владений в тех местностях, где «их немецкий характер нельзя обеспечить иначе как укреплением и увеличением немецких владений путем создания поселений»[110]. Это постановление вызвало возмущение в Европе, где право собственности считалось основой общественной морали и порядка.
В 1907 г. в германский рейхстаг был внесен законопроект о «союзах и собраниях», гласивший, что прения на публичных собраниях должны вестись только на немецком языке. Под давлением немецких либералов правительство было вынуждено пойти на уступки и согласиться с тем, что «в тех частях страны, где ко времени вступления в силу настоящего закона существуют коренные части населения не немецкого природного языка, если только они по данным последней переписи превосходят 60 % всего населения, допускается в течение первых двадцати лет по вступлении в силу данного закона употребление не немецкого языка, при условии, что организатор публичного собрания по меньшей мере за трое суток до его начала известит полицейские власти, что заседание будет вестись не по-немецки и на каком именно языке»[111]. Тем не менее, несмотря на эту поправку, поляки называли этот закон «намордником», поскольку он лишал права на публичное использование родного языка 45 % польского населения Пруссии, проживавшего в районах с преобладанием инонационального населения.
Власти увольняли поляков с государственной службы, вытесняли из органов местного самоуправления, стремились полностью устранить польский язык из школьного образования. Польские учителя переводились в центральные и западные районы Германии, на их место приглашались немецкие педагоги, получавшие дополнительные денежные выплаты («восточная надбавка»). Учителя приносили присягу в том, что будут учить и воспитывать молодежь в духе верности немецким идеалам, Германии и кайзеру.
Немцы пользовались преференциями на выборах в органы местного самоуправления. Администрация поддерживала немецкий капитал, предоставляла субвенции для немецких предпринимателей. Полякам трудно было устроиться на работу в государственные и муниципальные предприятия, которыми руководили немцы.
Националистически настроенные чиновники, полицейские использовали любую возможность для дискриминации поляков. Владельцев магазинов штрафовали за вывески, написанные по-польски, редакции польских газет наказывали за публикации, якобы оскорблявшие государство и императора.
Процесс германизации отражался даже на польских фамилиях. Они переводились на немецкий язык, польская фонетика записывалась в соответствии с принципами немецкой орфографии и с изменением элемента фамилии (например, суффикса). Онемечивались не только имена и фамилии, но и географические названия. На почте не принимались письма и посылки, адресованные по-польски. Даже таблички на надгробных памятниках заставляли писать по-немецки.
Продолжала свою антипольскую деятельность «Гаката». Ее активисты убеждали немцев в необходимости выкупать недвижимость у поляков, переселяться в восточные провинции, укреплять немецкий средний класс в восточных городах страны, организовывали патриотические собрания, поддерживали немецкую школу.
Многие государственные деятели Германии были настроены антипольски. О. Бисмарк называл поляков «врагами империи». Канцлер Б. Бюлов постоянно говорил о «социалистической и польской опасности для Пруссии и империи», считая положение в восточных районах страны одной из самых важных проблем внутренней политики, от разрешения которой зависит будущее Германии. В беседе с французским журналистом Бюлов сравнил поляков с кроликами, «размножение» которых следует остановить[112]. Антипольские выступления поддерживал и кайзер Вильгельм II.
