KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » Психология » Вильгельм Дильтей - Описательная психология

Вильгельм Дильтей - Описательная психология

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Вильгельм Дильтей, "Описательная психология" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Третья основная связь в нашей душевной жизни образуется из волевых действий человека. Здесь анализ вновь обретает верную путеводную нить в постоянных соотношениях. Ему предстоит прежде всего определить понятия постановки цели, мотива, отношений между целью и средствами, выбора и предпочтения, а затем развить отношения этих понятий между собой. За этим следует анализ отдельного волевого действия, как он произведен в тщательной статье Зигварта. При этом искусство описательной психологии состоит в том, что предметом для расчленения она берет развившийся уже процесс, в котором составные части яснее всего выступают наружу. В расчленении этом строго разделяются мотив, цель и средства. Процесс выбора или предпочтения ясно сознается во внутреннем восприятии. Кроме того, наши целевые действия отчасти выявляются наружу и таким образом объективируются для нас. Волевое действие вытекает из общего уклада жизни наших чувств и побуждений. В нем заключается намерение внести изменения в эту жизнь. Таким образом, он заключает в себе некоторого рода представления о цели. Упомянутое намерение либо направляется на достижение намеченной цели во внешнем мире, либо оно отказывается от того, чтобы путем внешних действий изменить уклад сознания, и стремится прямо произвести внутренние изменения в душевной жизни. Тот момент, когда дисциплина внутренних волевых действий возымеет власть над человеком, составляет эпоху в его религиозно-нравственном развитии. Поскольку же внутренний процесс или состояние могут стать фактором волевого решения, постольку они являются и мотивом же. Уже во время взвешивания мотивов с представлением цели связывается представление о средствах. Если из стремления к изменению положения вытекли одно или несколько представлений о цели, то в душе возникает проверка, выбор, предпочтение, и наиболее подходящее представление цели, средства к достижению которой вместе с тем доступнее всего, становится моим волевым решением. Тогда наступает опять проверка, выбор и решение относительно всех имеющихся в распоряжении средств к достижению этой цели.

Анализ волевых действий человека не может, однако, ограничиться расчленением отдельного волевого действия. Подобно тому, как в области интеллекта единичная ассоциация или единичный мыслительный акт не составляют главного предмета анализа, так не составляет его в области практической единичное волевое решение. Тщательный анализ отдельных волевых действий как раз и приводит к нахождению зависимости их от приобретенной связи душевной жизни, обнимающей как основные отношения наших представлений, так и постоянные определения ценностей, навыки нашей воли и господствующие целевые идеи, и содержащей таким образом правила, которым, хотя мы этого часто и не сознаем, наши действия подчиняются. Таким образом, эта связь, постоянно воздействующая на отдельные волевые действия, составляет главный предмет психологического анализа человеческой воли. Мне нет надобности вызывать в сознание всю связь моих профессиональных заданий для того, чтобы сообразно настоящему положению их, подчинить этой связи то или иное действие, – намерение, содержащееся в этой связи задач, продолжает действовать, хотя я и не довожу ее до своего сознания. При этом во всяком насыщенном культурными соотношениями сознании перекрещиваются разнообразные целевые связи. Они могут никогда не присутствовать одновременно в сознании. Для того чтобы оказать свое действие, каждое из них вовсе не должно непременно находиться в сознании. Но они – не вымышленные. Они – психическая действительность. Лишь учение о приобретенной связи душевной жизни, действующей, не будучи отчетливо осознанной и включающей в себя другие связи, может сделать понятным такое положение вещей. Рядом с этим постоянством волевой связи можно поставить единообразие этой связи в отдельных индивидах.

Так возникают основные формы человеческой культуры, в которых объективируется постоянная и единообразная воля. Формы эти составляют выдающийся объект для анализа, направленного на элементы воли и соединения их. Мы изучаем природу, законы и связь наших волевых действий на внешнем устройстве общества, на хозяйственном и правовом порядке. Тут мы имеем такую же объективацию связей в нашем практическом поведении, какую мы находим в числе, во времени, в пространстве и прочих формах нашего познания мира в нашем восприятии, представлении и мышлении. Отдельное волевое действие в самом индивиде является лишь выражением длительного направления воли, которое может заполнить целую жизнь, хотя и не сознается нами постоянно. Ибо характер мира практического в том и состоит, что им управляют длительные отношения, переходящие от индивида к индивиду, не зависящие от движения воли в отдельные моменты и сообщающие практическому миру его прочность. Как в области интеллекта, так и в области практической, анализ должен быть направлен на эти длительные соотношения.

Остается еще указать лишь на то, что этот описательный и анализирующий метод дает также основу для постижения отдельных форм душевной жизни, различий полов, национальных характеров, вообще главных типов целевой человеческой жизни, а также типов индивидуальностей.

ГЛАВА ПЯТАЯ ОТНОШЕНИЕ МЕЖДУ ОБЪЯСНИТЕЛЬНОЙ И ОПИСАТЕЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИЕЙ

Если беспристрастно взвесить излагаемые нами соображения, чего, впрочем, со стороны некоторых завзятых фанатиков в психологии ожидать не приходится, то можно прежде всего согласиться относительно следующих пунктов. Представители объяснительной психологии будут с полным основанием отстаивать то положение, что испытание и проведение какой-либо гипотезы в более или менее широкой области явлений есть важнейший метод психологического преуспеяния. Ибо там, где опыт не дает уже никакой связи в распоряжение психолога, где он не дает уже возможности провести соединение и разграничение, где нельзя добыть эту связь из многообразия отдельных случаев, как господствующее правило, там наблюдение, сравнение, эксперимент и анализ должны быть направлены к определенной цели при посредстве гипотезы. Однако, сторонники объяснительного метода не станут утверждать, что в настоящее время какая-либо одна гипотеза может предпочтительно перед другими претендовать на то, чтобы раскрыть нам подлинные объяснительные основы душевной жизни. Поэтому, описательная психология, со своей стороны, вправе настаивать на том, что ни одна существующая в настоящее время объяснительная психология не может быть положена в основу наук о духе.

Больше того, она вправе указать на вредное влияние, оказываемое подобной объяснительной психологией на науки о духе. Грот, Бокль и Тэн пришли к своему методу описания истории под тем впечатлением, что для понимания причинной исторической связи недостаточно применения жизненного опыта; этим исследователям, наоборот, казалось, что к истории должны быть применены крупные завоевания психологии, на которые в то время во Франции и в Англии были обращены все взоры. Но как раз труды этих авторов доказали, что легче историку соблюсти беспристрастие, когда он доверится своему жизненному чувству, чем когда он станет применять односторонние теории объяснительной психологии. Вместе с тем в стремлениях названных историков была яркая тенденция, имевшая последствием необычайный успех их произведений. Если бы удалось создать объективную, целиком охватывающую душевную жизнь психологию, на которую можно было бы положиться, то она, наряду с опытными науками о системах культуры и об организации общества, дала бы основание стремлению философского историка к более глубокой причинной связи в историческом развитии.

Дальнейшим примером вредного влияния объяснительной психологии на науки о духе является современное направление в уголовном праве, примыкающее в особенности ко взглядам обоих Миллей, Спенсера и Тэна и конструирующее детерминистское, не то психологически, не то биологически обоснованное уголовное право. Последнее жертвует данными самой жизнью и образцово формулированными классической юриспруденцией понятиями ради односторонних теорий, преподносимых и вновь отнимаемых современностью. В действительности, свобода выбора есть лишь соответствующее представлению выражение для неистребимого сознания нашей спонтанности и жизненности. В то время как способ действования, ведущий от посылок к заключению, от чувства неудовольствия к стремлению, регулярно сопровождается ощущением необходимости, существуют еще другие формы действия, как, например, преодоление возбуждения направленным к выполнению долга волевым действием, причем этого рода переживания сопровождаются особым внутренним чувством, именуемым свободой. Мы тут лишь выражаем нечто данное нам во внутреннем опыте. Вопроса об объективной планомерности в человеческих действиях и в жизни общества это установление данного во внутреннем опыте нисколько не касается. Свобода, как возможность иначе совершить отдельный поступок, не является необходимым научным следствием из того, что содержится во внутреннем опыте. Напротив, когда данное таким образом во внутреннем опыте сознание свободного действования направляется, в моем представлении, на отношение конечного действия, составляющего преступление или моральный поступок, к его условиям, тогда свобода эта, как возможность иначе совершить то или другое действие, является лишь соответствующим представлению выражением для жизненности и свободы действования, относящимся ко всей связи моего поведения, соответственно моему характеру. Это – то, что истинно в учениях Канта, Шеллинга и Шопенгауэра об интеллигибельной свободе. И если во всем этом связном отношении, сопровождаемом в переживании сознанием свободы, содержится возникновение новых ценностей, которые не могут быть исчисленными из соотношения мотивов самих по себе, то это не является аномалией в области духа, а наоборот, аналогии этому могут быть найдены в области всех творческих, эстетических и интеллектуальных действий. Поэтому современное уголовное право не может подставлять скучного, недоказанного представления о психической или психофизической машине на место жизненных понятий, выведенных юриспруденцией из сознания спонтанности, жизненности и ответственности в волевых действиях. Подобное вредное влияние объяснительной психологии можно было бы проследить также в области политической экономии, истории литературы и эстетики.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*