Джон Гриндер - Черепахи до самого низа. Предпосылки личной гениальности
Роль сознания во взаимодействии между человеком и окружающими его гомеостатическими системами возникла не сегодня. Но три обстоятельства делают исследование этого явления неотложным вопросом.
Во-первых, человек склонен скорее изменять свое окружение, чем самого себя. Столкнувшись с изменяющейся переменной (например, температурой), которую нужно контролировать, организм может изменить либо себя, либо внешнее окружение. Он может адаптироваться к окружению либо адаптировать окружение к себе. В истории эволюции подавляющее большинство шагов были изменениями самого организма; некоторые шаги носили промежуточный характер, когда организм изменял окружение, просто меняя место своего обитания. Иногда некоторым организмам, кроме людей, удавалось создавать вокруг себя измененную микросреду, например, гнезда… птиц, хвойные леса, колонии грибов, коралловые рифы и так далее.
Во всех этих случаях логика эволюционного прогресса двигалась по направлению к экосистемам, которые поддерживают только доминирующие, контролирующие окружение виды и его симбионтов и паразитов.
Человек, с его выдающимися способностями изменять окружение, точно так же создает одновидовые экосистемы — города. Но он идет еще дальше, создавая специальное окружение для своих симбионтов. И они тоже, в свою очередь, становятся одновидовыми экосистемами: пшеничные поля, культуры бактерий, выводки домашних птиц, колонии лабораторных крыс и так далее.
Во-вторых, отношения между целенаправленным сознанием и окружающей средой за последние сто лет быстро изменились. Тепм и размер этих изменений, без сомнения, продолжает расти по мере технологического прогресса. Сознательный человек, как активное действующее лицо в изменении своего окружения, сегодня способен полностью разрушить и себя, и эту окружающую среду — при этом имея в своем сознании самые благие намерения.
В-третьих, за последние сто лет возник специфический и опасный социологический феномен, способный изолировать сознательную цель от множества корректирующих процессов, которые могли бы возникнуть из бессознательных областей психики. В настоящее время на социальной сцене существует множество самопорождающихся субъектов, которые по закону имеют такой же статус, что и реальные личности. Это банки, компании, политические партии, союзы, коммерческие и финансовые агентства, государства и т. п. В биологическом смысле, эти субъекты — не личности и даже не совокупности личностей. Это совокупности частей (целостных) личностей. Когда мистер Смит входит в зал заседаний своей компании, он, как ожидается, ограничит свои размышления исключительно узкими целями своей компании или той части компании, которую «представляет». К счастью — он не может сделать это в полной мере, и некоторые решения компании принимаются под влиянием соображений, пришедших из более широких и более мудрых частей психики. Но в идеале ожидается, что мистер Смит будет действовать как чистое, неоткорректированное сознание — как существо, полностью лишенное человечности.15
Джон: Одна из целей этого семинара — развитие стратегий, позволяющих мудро корректировать целеустремленное сознание. Эти стратегии — важный аспект поведения во фрагментированном обществе, когда мы не можем рассчитывать на совпадение наших внутренних ценностей и ценностей тех, с кем каждый день контактируем.
Мужчина: Если признать, что людям нужно научиться осознавать симбиотические отношения между человеком и его окружением, и что сознание склонно избегать такого понимания, поскольку оно остается узким и целенаправленным, то мне кажется, что для осознания этих отношений нужно быть внимательным к своим неосознанным целям. В молодости я очень любил бродить по холмам и по лесу, при этом у меня не было никакой сознательной цели. Мне просто хотелось это делать, меня почему-то туда тянуло. И на природе, в естественном окружении, не обставленный искусственными структурами, я очень ясно понимал, что значит быть частью Земли, ветра и деревьев, я действительно чувствовал себя частью всего этого. Может быть, одна из возможностей — открыться такому опыту и научиться замечать свои неосознанные цели в противоположность сознательным.
Джон: Мне в голову приходит еще одно: ритуалы перехода, требующие способности отождествляться с живыми системами, сливаться с ними. Если я найду базовую метафору для таких действий, это позволит мне очень эффективно исследовать новую территорию. И каждый раз, вверяя себя новой территории, я должен принять несколько решений. Некоторые из них определяют, постараюсь ли я слиться с этим окружением, или останусь независимой единицей и создам собственные источники питания, защиты, жилья и так далее. И если я попадаю не в такую часть мира, где сейчас не живут люди, я всегда выбираю первую альтернативу. И достигая такого уровня полной включенности, я очень глубоко изменяю себя. Подобный обряд перехода мог бы вернуть людям нашего общества некоторый класс переживаний, и это могло бы оказаться полезным. Сделаем перерыв. На перерыве поразмыслите над двумя вещами:
Джуди: Для начала — головоломка. Что общего у наркомании и акклиматизации?
Джон: И во-вторых, поищите, с помощью второго внимания, как НЛП учитывает контекст — найдите мудрость, встроенную в эту технологию. Какие техники НЛП обращаются ко второму вниманию, а не к первому? Какие имеют дело с искажениями языка? При помощи каких техник устанавливается взаимодействие между первым и вторым вниманием?
Джуди: Вопросы экологии.
Мужчина: Личной или глобальной?
Джуди: И глобальной и личной. Мы говорим о логических уровнях.
Джон: Встретимся через десять минут.
Перерыв
Джон: Акклиматизация и наркомания. Есть ли здесь кто-то, кто живет на высоте больше 2000 метров? Кто-то из Колорадо? Замечаете ли вы изменения в своем дыхании? Какие различия вы ощущаете здесь, почти на уровне моря?
Женщина: Я дышу не так часто.
Джон: Вы дышите не так часто. И ваши ощущения?
Другая женщина: Медленнее и глубже.
Джон: Медленнее и глубже. И я думаю, что почти всем, кто не поднял руки, приходилось подниматься с уровня моря на высоту 2 000, 2 500, или даже 3 000 или 3 500 метров. О, я вижу некие минимальные признаки. (смех). По мере того, как изменяется высота, на которой вы находитесь, изменяется ваша физиология.
Вот наша первая загадка: что общего у наркомании и акклиматизации? В каком смысле похожи друг на друга процессы, через которые проходят наркоман, и тот, кто перемещается с уровня моря на высоту 4000 метров? Каковы различия? Задайте этот вопрос себе — мы скоро к нему вернемся.
Мы приглашаем вас рассмотреть различия между культурой и обществом. Чем Лос-Анджелес отличается от йогурта? Давайте, Стефани, расскажите нам.
Стефани: Йогурту не нужны указатели, не так ли?
Джон: Конечно нет, ведь йогурт — это культура. Но это не проблема. Кое-кто из моих близких друзей знает Лос-Анджелес как свои пять пальцев.
Маршалл: Акклиматизацию можно прекратить. То есть, можно… Наркомания — что-то такое, от чего очень трудно избавиться. Если мышцы не использовать, их можно потерять.
Джон: Обратите внимание, что происходит, когда вы поднимаетесь с уровня моря на высоту 3 000 метров.
Женщина: Вы адаптируетесь.
Мужчина: Вы приобретаете связь с изменяющейся окружающей средой.
Джон: И каков первый класс маневров, через которые проходит тело, чтобы «приобрести связь с окружающей средой»? Тахикардия, а затем изменение способности крови переносить гемоглобин, но это происходит не сразу. А тахикардия начинается немедленно.
Джуди: Первый ответ — реакция на стресс. Тревога! В окружении что-то изменилось. И через определенное время тело проходит сквозь ряд более глубоких изменений, соматических изменений.
Джон: В чем мудрость этого?
Мужчина: Тело находится в определенном состоянии, которое стремится поддерживать. И вдруг оно прекращает получать стимулы извне. Ему приходится приспосабливаться — а что еще оно может сделать, чтобы восстановить равновесие…
Джуди: Оно хочет поддерживать гомеостаз — по своей сути, тело консервативный агрегат.
Джон: Оно хочет поддерживать равновесие. И обратите внимание, проблема, которую человеческое тело должно решить, перемещаясь на высоту — это гипоксия, дефицит кислорода, поступающего в ткани. И первый класс реакций весьма предсказуем: гипервентиляция и связанные с ней последствия, например, тахикардия. Это очевидно для бегуна, для спортсмена. Его тело уже знает, что это — первые признаки приспособления. Однако, если я обернусь и увижу медведя, здесь, в горах, а мой сердечный ритм уже и так учащен, и дыхание тоже, у меня не будет никаких резервов, никаких циркуляций «скорой помощи», которые можно вбросить в петлю, обеспечивая, что мы с медведем оба пойдем своей дорогой с должным уважением друг к другу… И часть меня не уйдет вместе с ним… (смех)
