Григорий Огибин - Говорить как Путин? Говорить лучше Путина!
Перегибая «эмоциональную палку», вы рискуете добиться противоположного эффекта: желая «припугнуть» аудиторию, увидите улыбки, вместо ожидаемого одушевления заметите зевки.
Как пробудить в слушателях эмоции?
Есть три способа:
□ проявить эмоцию самому;
□ сказать нечто, эту эмоцию пробуждающее;
□ то и другое вместе.
Попросту говоря, вы можете заплакать, или рассказать грустную историю, или со слезами на глазах рассказать грустную историю. Поскольку вы оратор, а не мим, передавать чувства без слов вам не придется. Если вы сопроводите свои слова подходящей эмоцией, ваша речь от этого только выиграет, как, например, в запомнившемся всем россиянам прощальном новогоднем обращении Ельцина, которое мы рассмотрим далее. Конечно, пытаясь вызвать отрицательные эмоции, например, страх, не стоит говорить дрожащим от страха голосом. Однако если речь идет о положительных эмоциях, имеет смысл произнести радующие или вселяющие надежду слова соответствующим тоном.
Не все мы актеры. Не всегда мы способны ощутить (и передать интонацией или жестом) подходящее случаю чувство. Однако не расстраивайтесь. Самое главное – слова: правильно подобранные для вашей аудитории, сказанные в нужный момент, организованные продуманно и с чувством меры, они окажут на слушателей воздействие, сравнимое с речью эмоционального оратора. Что больше обрадует человека – ваше радостное лицо или сообщение, пусть даже произнесенное замогильным тоном, о том, что нашелся его пропавший родственник? Что сильнее его огорчит – слезы в ваших глазах или сообщение об увольнении? Ответ очевиден. Людей радует то, что радостно для них. И огорчает то, что для них огорчительно. Поэтому, прежде всего, хорошо продумайте какую именно эмоцию вы хотите вызвать у слушателей, а затем составьте текст, вызывающий эту эмоцию. Может быть, вы и сами расчувствуетесь, произнося свой текст.
Не путайте слова, вызывающие эмоцию, со словами, ее называющими. В грустной истории может не быть ни слова о грусти, но слушатели разразятся рыданиями. Однако если вы скажете: «Мне очень грустно», – никто, скорее всего, грусть не почувствует (так обычно и бывает). Поэтому никогда не декларируйте необходимую вам эмоцию, не говорите: «Это очень страшно!», а постепенно подводите слушателей к эмоции страха. Чуть позже вы увидите, как с этой задачей справляется Путин.
Цель чувств
Лидер стремится вызвать в слушателях определенные чувства не просто так, а ради какой-либо цели. Если же он пытается просто развлечь слушателей или доставить им приятные ощущения, возможно, его место в индустрии развлечений. Лидер должен вести. А если он вместо этого развлекает, люди это немедленно почувствуют и начнут соответственно к нему относиться. Просто как к хорошему парню…
Лидер должен вести. А если он вместо этого развлекает, люди это немедленно почувствуют и начнут соответственно к нему относиться. Просто как к хорошему парню…
Эмоции простые и сложные
Эмоции бывают простыми и сложными. Простые чувства – те, что скорее сближают нас с животными, чем отличают от них: страх и гнев, ощущение силы или подчиненности. Все эти эмоции связаны с борьбой за выживание и положением в социальной иерархии. Сложные же, в отличие от простых, мы, во-первых, едва ли сможем найти в животном мире, а во-вторых, они представляют собой целый комплекс различных эмоций (поэтому они и сложные). В дальнейшем мы поговорим об этом подробнее.
Путин и эмоции
Путин – достаточно эмоциональный оратор. Он часто говорит страстно, напористо, уверенно. Тем не менее его эмоциональный репертуар ограничен. Гнев, угроза даются ему легко, однако радость или грусть, боль утраты или сожаление об ошибках едва ли отыщутся в его эмоциональной палитре. И все же, несмотря на определенную эмоциональную ограниченность, ему удается пробудить в слушателях нужные чувства именно благодаря правильному, обдуманному построению своей речи. Давайте рассмотрим несколько примеров.
«Мюнхенский ужас»: как и зачем пугать слушателей
Свое выступление на Мюнхенской конференции по политике безопасности Путин посвятил проблеме однополярного мирового порядка, где ведущую роль играет одна сверхдержава – США. В качестве инструмента воздействия на слушателей он выбирает чувство страха, и для его возбуждения применяет хорошо знакомые аудитории структуры, следуя правилу, сформулированному в части I этой книги: оригинальность в выступлениях может лишь отпугнуть ваших слушателей, используйте близкие и понятные им вещи, например, хорошо знакомые сюжеты и метафоры.
Оригинальность в выступлениях может лишь отпугнуть ваших слушателей, используйте близкие и понятные им вещи, например, хорошо знакомые сюжеты и метафоры.
В основе рассмотренного ниже отрывка его Мюнхенской речи – повествовательная структура библейского апокалипсического пророчества. В его словах однополярный мир предстает не политической реалией, а вселенским хаосом, где все, буквально все, погублено «зверем» – Соединенными Штатами Америки. Давайте посмотрим, как Путин реализует свое «пророчество» и какими путями оно воздействует на чувства слушателей. Для удобства анализа мы разбили этот отрывок на части.
Вступление: эмоциональная постановка проблемы
Однако что же такое однополярный мир? Как бы ни украшали этот термин, он в конечном итоге означает на практике только одно: это один центр власти, один центр силы, один центр принятия решения.
<…>
Считаю, что для современного мира однополярная модель не только неприемлема, но и вообще невозможна. И не только потому, что при единоличном лидерстве в современном – именно в современном – мире не будет хватать ни военно-политических, ни экономических ресурсов. Но что еще важнее: сама модель является неработающей, так как в ее основе нет и не может быть морально-нравственной базы современной цивилизации.
Путин утверждает, что однополярная модель: во-первых, – неприемлема; во-вторых, – невозможна; в-третьих, – высасывает мировые ресурсы; в-четвертых, – безнравственна. И хотя его утверждения на первый взгляд кажутся логическими аргументами, это аргументы эмоциональные, цель которых – постепенно ввести слушателей в определенное эмоциональное состояние: «невозможное, неприемлемое и безнравственное» воцарилось в сегодняшнем мире. Будто некий древний ужас восстал из бездны…
Часть I. Апокалипсис сегодня: «объективный» страх
Вместе с тем все, что происходит сегодня в мире, – и сейчас мы только начали дискутировать об этом – это следствие попыток внедрения именно этой концепции в мировые дела – концепции однополярного мира. А какой результат?
Однополярная модель ответственна за все происходящее. За все! Это достаточно нетривиальное заявление служит той же цели – создать мифологический образ мирового зла.
Односторонние, нелегитимные часто действия не решили ни одной проблемы. Более того, они стали генератором новых человеческих трагедий и очагов напряженности. Судите сами: войн, локальных и региональных конфликтов меньше не стало. Господин Тельчик вот об этом очень мягко упомянул. И людей в этих конфликтах гибнет не меньше, а даже больше, чем раньше – значительно больше, значительно больше!
Путин поднимает страшную тему смерти: гибнет значительно больше людей. Эмоциональный накал возрастает: «людей в этих конфликтах гибнет не меньше, а даже больше, чем раньше – значительно больше, значительно больше!» Некое мировое зло губит людей.
Сегодня мы наблюдаем почти ничем не сдерживаемое, гипертрофированное применение силы в международных делах, военной силы, силы, ввергающей мир в пучину следующих один за другим конфликтов. В результате не хватает сил на комплексное решение ни одного из них. Становится невозможным и их политическое решение.
Конструируемая эмоция нарастает: «силы, ввергающей мир в пучину следующих один за другим конфликтов», «В результате не хватает сил на комплексное решение ни одного из них».
Мир, говорит Путин, катится в бездну, и мы практически бессильны что-либо изменить.
Часть II. «Кто виноват?»
Мы видим все большее пренебрежение основополагающими принципами международного права. Больше того, отдельные нормы, да, по сути, чуть ли не вся система права одного государства, прежде всего, конечно, Соединенных Штатов, перешагнула свои национальные границы во всех сферах: и в экономике, и в политике, и в гуманитарной сфере – и навязывается другим государствам. Ну кому это понравится? Кому это понравится?
В международных делах все чаще встречается стремление решить тот или иной вопрос, исходя из так называемой политической целесообразности, основанной на текущей политической конъюнктуре.
