Дуан Шульц - История современной психологии
Гуманистическая психология предлагала свое собственное, отличное от остальных двух доминирующих сил понимание предмета психологии, ее методов, задач и терминологии. Иными словами, у ее приверженцев было все, чем может похвастать любая научная школа на стадии основания — страстная убежденность в собственной правоте и в том, что только они действительно понимают, что такое психология.
Однако несмотря на все внешние признаки оформившейся школы, гуманистическая психология так и не стала полноценной психологической школой — такой вердикт вынесли ей сами приверженцы этого направления на своем собрании в 1985 году, то есть спустя почти три десятка лет после оформления движения. «Гуманистическая психология оказалась грандиозным экспериментом, но экспериментом по большей части неудачным. В настоящее время гуманистическая психология не смогла оформиться в самостоятельную научную школу, а также выработать своей теории или чего — либо, заслуживающего названия философии науки» (Cunningham. 1985. P. 18).
С такой оценкой согласен и сам Карл Роджерс. «Гуманистическая психология не смогла оказать существенное воздействие на основное русло развития психологической мысли. Наше движение все еще расценивают как нечто малозначительное» (цит. по: Cunningham. 1985. P. 16). По мнению Роджерса, чтобы убедиться в справедливости его слов, достаточно просмотреть введение в любом учебнике по психологии. Все фигурирующие там основные сюжеты и темы остаются теми же самыми, что и 25 лет назад, нигде и речи нет о необходимости целостного рассмотрения личности.
Последующие исследования подтвердили слова Роджерса. В самом деле, лишь менее одного процента материала учебников посвящено рассмотрению гуманистической психологии. Обычно лишь вскользь упоминается иерархия потребностей Маслоу и личностно — ориентиро — ванная терапия Роджерса (Churchill. 1988).
Почему же гуманистическая психология так и не смогла войти в основной корпус психологических теорий? Согласно одной точке зрения, это произошло потому, что большинство представителей этого направления занимались частной практикой, а не преподаванием в университетах. В отличие от академических психологов, представители гуманистической психологии сравнительно мало внимания уделяли научным исследованиям, научным публикациям и воспитанию новых поколений молодых профессионалов. <Наиболее ясно прослеживаемой и опасной тенденцией в гуманистической психологии последних лет является очень небольшой объем проводимых научных исследований> (Rice & Greenberg. 1992. P. 215).
Согласно другой точке зрения, все дело в том времени, на которое пришлось становление гуманистической психологии. Пик ее популярности приходится на 60–е и 70–е годы, когда основные противники — фрейдовский психоанализ и скиннеровский бихевиоризм — были существенно ослаблены расколом в собственных рядах. Гуманистическая психология, по существу, боролась с противником, который не мог оказать ей достойного сопротивления.
Но, несмотря на то, что гуманистическая психология так и не оформилась в самостоятельную психологическую школу, она в значительной мере способствовала трансформации основных направлений психоанализа, усиливая идею о том, что человек должен быть в состоянии свободно и сознательно влиять на формирование собственной личности. Косвенным образом развитие гуманистической психологии способствовало оживлению интереса к исследованию сознания и в рамках академической психологии, поскольку гуманистическая психология стоит у истоков движения когнитивной психологии. Основатель когнитивной психологии Ульрик Найссср отмечал, что на него «самое сильное влияние оказал дух гуманистической психологии. Собственно, когнитивный подход и есть гуманистический взгляд на организм человека» (Baars. 1986. P. 273). Подводя итог сказанному, можно отметить, что гуманистическая психология способствовала оформлению тех изменений, которые уже назрели в психологической мысли. С этих позиций можно сказать, что данное движение в целом оказалось успешным.
Когнитивное движение в психологии
«Психология, — писал в своем манифесте бихевиоризма 1913 года Джон Б. Уотсон, — должна полностью изгнать из употребления термин «сознание»». Каждый последователь бихевиоризма должен был исключить любые ссылки на сознание в своих исследованиях и теоретических построениях. В течение многих десятилетий после этого все учебники по психологии говорили о функциях мозга, но отказывались обсуждать какие бы то ни было концепции <души>. Говорили, что психология «потеряла сознание> или <утратила свою душу» навеки.
Неожиданно (или это только так кажется) психология вновь обрела интерес к проблеме сознания. По крайней мере, этот термин все чаще стал употребляться на конференциях и в научных публикациях в журналах.
В 1979 году в журнале «Американский психолог» появилась статья, озаглавленная «Бихевиоризм и душа: призыв (осторожный) вернуться к интроспекции» (Behaviorism and the Mind: A (Limited) Call for a return to Introspection) (Lieberman. 1979). Несколькими месяцами раньше тот же журнал опубликовал статью с еще более простым названием — «Сознание». Ее автор пишет следующее: «После многих десятилетий необдуманного отрицания проблемы сознания она вновь попадает в сферу научного интереса как вполне респектабельная тема исследования» (Natsoulas. 1978. P. 906).
Президент Американской психологической ассоциации в своем ежегодном отчете отметил, что происходит значительное изменение представлений о предмете психологии, и прежде всего это касается возобновления интереса к проблеме сознания. Тот образ природы человека, который имеет перед собой психология, становится все более <гуманис — тичным, нежели механистичным> (McKeachie. 1976. P. 831).
Совершенно очевидно, что если глава Американской психологической ассоциации и престижные научные журналы обсуждают проблему сознания в столь оптимистическом ключе, мы присутствуем при начале очередной научной революции в области психологии. Вскоре пришлось пересмотреть и само определение психологии в учебниках. Если раньше ее определяли как «науку о поведении», то теперь это определение выглядит так: «наука о поведении и психических процессах», или «наука, которая систематическим образом изучает и пытается дать объяснение взаимосвязи между наблюдаемым поведением и ненаблюдаемыми психическими процессами, происходящими внутри организма» (Hilgard, Atkinson & Atkinson. 1975. P. 12; Kagan & Havemann. 1972. P. 9).
У студентов старших классов в колледжах все более популярными становились курсы, посвященные проблеме сознания (Spanos. 1993). В 1987 году среди психологов провели опрос о том, какие события представляются им в современной психологии наиболее удивительными, если оценивать их с позиции 25–летней давности. По мнению респондентов, наиболее удивительным выглядит бурный рост когнитивной психологии (Boneau. 1992).
Таким образом, становится совершенно очевидным, что современная психология ушла далеко за те пределы, которые отвели ей Уотсон и Скиннер. Началось становление новой школы в психологии.
Истоки когнитивной психологииКак и все подлинные новации в истории психологии, когнитивная психология[148] не появилась на пустом месте. Ее истоки можно проследить в более ранних концепциях. Некоторые исследователи говорят, что «когнитивная психология одновременно и самая новая, и самая древняя традиция в истории психологии» (Heamshaw. 1987. P. 272). Это означает, что интерес к проблеме сознания присутствовал в психологии со дня ее появления, задолго до того, как она стала наукой. Проблема сознания обсуждается в работах Платона и Аристотеля, равно как и в исследованиях современных представителей эмпирической и ассоциативной школ.
Когда психология оформилась в самостоятельную дисциплину, интерес к проблеме сознания сохранился. Вильгельма Вундта можно считать одним из предтеч когнитивной психологии, поскольку он неоднократно подчеркивал творческий характер сознания. Структурализм и функционализм также имеют дело с сознанием — первый с его элементами, а второй — с функционированием. И лишь бихевиоризм отошел от этой традиции, изгнав тему сознания из области психологии почти на 50 лет.
Возрождение интереса к этой теме (что можно считать формальным началом когнитивной психологии) можно проследить начиная с 50–х годов (а при желании — и с 30–х годов). Представитель бихевиоризма Э. Р. Гатри под конец своей научной карьеры подверг критике механистическую модель психики и утверждал, что поведенческие стимулы далеко не всегда можно свести к совокупности физических факторов. Он высказал смелое для тех лет предположение: для того, чтобы оценить подлинное значение тех или иных стимулов для реагирующего организма, психологи должны описывать их в перцептивных или когнитивных терминах (Guthrie. 1959). Невозможно оперировать с понятием значения в поведенческих терминах, поскольку это психический или когнитивный процесс.
