Мария-Луиза Франц - Избавление от колдовства в волшебных сказках
Если изучать первобытных людей в целом, можно понять, что они в точности похожи на нас. При этом мы совершаем ошибку, интерпретируя физическое явление как психологическое — и наоборот. Есть животные, которые помогают выздоравливать, и есть обыкновенные животные, но точно неизвестно, кто из них кто. Видимо, эта неопределенность относительно того, кто из них должен остаться жить, вообще присуща состоянию человека. На очень глубоком уровне существует возможность ошибки, и неясно, на каком уровне следует прожить и распознать определенные импульсы. Может случиться, что первобытный охотник убивает медведя, а затем приходит в ужас, узнав, что убил духа предков. Он недостаточно быстро ощутил, что подразумевала его психика. На мой взгляд, это связано с тем, что наше сознание не улавливает наши пороговые инстинктивные реакции; мы всегда стремимся сдерживать пороговые реакции — такие, как легкое сомнение или слабый импульс, препятствующий какому-то действию. Если эти импульсы не слишком сильны, мы используем одностороннюю установку, чтобы от них отделаться, причиняя тем самым боль животному или духовности, существующим внутри нас. Мы поступаем так практически постоянно — не реже, чем дикари, которые в пылу охоты забывают обо всем. Потом они говорят, что знали: нельзя убивать это животное, но чуть-чуть забыли. На мой взгляд, такая «забывчивость» очень распространена среди людей. Благодаря тому, что у человека есть сознание, он предрасположен к тому, чтобы «перескакивать» и через свои инстинкты, и через духовные импульсы.
В прошлый раз я оставила нерешенной проблему, которую мы обсуждали. Речь шла о человеке, который был заколдован и превращен в тигра, и я сказала, что человеческий инстинкт не позволяет нам вести себя подобно тигру. А что тогда может означать, если в сновидении некий импульс воплощается в образе волка или тигра? Это значит, что психологическое содержание под давлением приняло ложную телесную форму и настолько исказилось, что утратило все характерные человеческие черты.
Оказывается, что если человек не проживает импульс, исходящий из той или иной сферы, то он возвращается обратно и может приобрести нечеловеческие качества. Побуждение, которому следовало быть человеческим, превращается в импульс, присущий тигру. Например, у человека появляется эмоциональное желание сказать что-то хорошее другому человеку, но из-за какого-то запрета он его в себе подавляет. Затем ему снится сон, что он совершает наезд на ребенка: то есть у него было спонтанное побуждение на уровне ребенка, а взрослая сознательная установка его раздавила. Внутри него еще существует человек, но в образе изувеченного ребенка. Если бы он так поступал лет пять, то видел бы во сне не изувеченного ребенка, а рычащих диких зверей в клетках. Подавленный импульс заряжается энергией и становится нечеловеческим. Согласно Юнгу, это наглядно свидетельствует о независимом существовании бессознательного.
Никто не видел, что представляет собой бессознательное; это понятие, а не эктоплазма, существующая где-то в космосе. Если что-то проникает в мое сознание из бессознательного, не исключено, что в следующее мгновение оно может опуститься ниже порога сознания: например, я знаю, что этот мужчина — господин такой-то и такой-то, но в следующий момент я уже забыла, как его зовут, а позже, может быть, снова вспомню. Следовательно, можно допустить, что бессознательное — это нечто, не связанное с эго-сознанием. Если следить за содержанием, которое затем на какой-то момент исчезает в бессознательном, оно возвращается в сознание неизменным, но если вы что-то забываете надолго, это содержание уже не возвращается к вам в том же виде; оно развивается автономно или, наоборот, регрессирует в некую другую область, а следовательно, можно говорить о том, что бессознательное является автономной областью или вещью в себе. Оно действительно чем-то похоже на жидкость, в которой происходит трансформация разных психических содержаний; порой можно даже увидеть, что содержание, которое оттуда появляется, имеет ужасную форму, а потому становится подозрительным. Например, мощное подавление может привести к тому, что во сне появляется образ зловонного трупа на кладбище, который нужно выкопать. Какое-то содержание так долго было подавлено, что разложилось и сгнило под землей. Следовательно, по этим косвенным признакам можно сказать, что бессознательная область психики — это автономная реальность.
Если на содержание психики «набрасывают» тигриную, волчью или медвежью шкуру, то вид данного животного просто отражает форму поведения, которой это содержание следовать склонно, но не должно, ибо форма поведения должна быть человеческой. Некоторые люди оказываются в состоянии неуправляемого аффекта и, например, могут увидеть во сне, что они стали древними воинами. Пока им снятся просто медведи, к этому можно относиться спокойно, но если такому пациенту снится человек, который ведет себя как медведь, ему следует сказать: «Нет, вы должны вести себя по-человечески». Хотя раньше это было невозможно, теперь он обязан сдерживать свой гнев: человек не должен вести себя как медведь! Сначала содержание появляется во сне в образе настоящего животного, но если оказывается, что это животное может разговаривать или вести себя как человек, значит, содержание может быть ассимилировано на человеческом уровне.
Но если снится человек, который превращается в древнего воина или надевает на себя медвежью шкуру, можно сказать сновидцу, что теперь ему следует научиться защищаться по-человечески, не впадая в животную ярость.
Сам факт, что в волшебных сказках говорится о заколдованных людях, указывает на то, что их животное состояние больше не оправдано. Например, некоторые пациенты могут устроить истерику, и вполне понятно, что аналитик должен ее выдержать, ибо это вынужденное поведение. Через какое-то время вы вдруг начинаете ощущать, что такое поведение уже недопустимо, что наступил момент окончания этой сцены. Очень часто у человека бывает какая-то дурная привычка, а так как аналитик временно с ней смирился, привычка продолжает действовать, но потом приходит время, когда вы говорите пациенту, что пора сбросить с себя звериную шкуру, хотя раньше вы с ней мирились. Следовательно, дело только в том, когда наступает срок, и тогда мы приходим к одной из ключевых проблем, связанных с мотивом избавления от колдовства, — проблеме выбора благоприятного момента. Чтобы наглядно показать, о чем идет речь, я вкратце перескажу вам содержание русской волшебной сказки «Царевна-лягушка».[21]
У одного русского царя было три сына, и когда они выросли, царь велел каждому взять серебряный лук и медную стрелу и пустить свои стрелы как можно дальше: какая женщина стрелу принесет, та и невеста, а «ежели никто не принесет, тому не жениться». Стрелу старшего сына принесла княжеская дочь, стрелу среднего — генеральская дочь, и оба сына женились на девушках, которые принесли обратно их медные стрелы. А самому младшему брату принесла стрелу лягушка из болота и стала настаивать, чтобы царевич на ней женился. Старый царь приказал своим будущим невесткам испечь хлебы, чтобы убедиться в том, какая из них самая лучшая стряпуха. Младший сын заплакал и пошел сказать лягушке о царской воле, однако испеченные ею хлебы оказались самыми вкусными. Затем царь потребовал от невесток сшить рубашки, и снова рубашка, сшитая лягушкой, оказалась самой лучшей. Наконец, царь приказал, чтобы сыновья явились к нему на бал вместе с женами, чтобы увидеть, какая из них лучше пляшет. И снова лягушка успокоила своего жениха: «Не горюй, царевич! Ступай к царю в гости один и положись на меня, а потом увидишь, что все будет хорошо. Когда пойдет дождь, тебе нужно будет сказать, что это твоя жена умывается, когда же загремит гром и засверкают молнии, ты скажешь, что это она свои наряды примеряет». Царевич так и поступил. Услышав его слова, братья со своими женами стали над ним смеяться. Вдруг отворились двери — и вместо лягушки вошла девушка, краше которой не было в целом свете.
Во время пира она «огложет косточку — да в рукав, выпьет чего — остатки в другой рукав». Другие невестки увидели это и, несмотря на всю странность ее поведения, стали делать так же. Во время танца пища вылетела из рукава царевны-лягушки и превратилась в прекрасное дерево с большим черным котом наверху, который пел песни и рассказывал сказки. Когда стали танцевать другие невестки, остатки еды попали царю в лицо, и он разгневался. Младший сын, вне себя от счастья, что жена избавилась от лягушачьего облика, зашел к себе домой и увидел лежащую на полу лягушачью кожу. Он схватил ее и бросил в огонь. Тут вернулась царевна и, увидев, что кожи нет, грустно сказала, что ее жених все погубил, и теперь ей придется его покинуть, но если он будет терпелив и смекалист, то сможет снова ее найти. Царевич отправился к известной колдунье — Бабе Яге, и та показала ему дорогу. И пошел он через моря и горы на край света и, наконец, нашел свою невесту, запертую в стеклянном дворце за железными, серебряными и золотыми дверями. Он ее освободил, и они бежали, спасаясь от преследования чудища, хозяина дворца. Как стало известно, царевна была заколдована своим отцом и должна была служить этому чудовищу, но царевич ее спас. Из этой сказки мы видим, что сожжение лягушачьей кожи оборачивается для сказочных героев большой бедой.
