Михаил Литвак - Статьи
Но самая страшная зависимость — это зависимость от конкретного человека — родителя, мужа, жены, начальника. Она делает человека «заложником». Зависимость бывает материальная и психологическая. Самая страшная зависимость — это зависимость материальная. И поэтому мы всем «заложникам» рекомендуем не отказываться от помощи своих «террористов, а использовать это помощь для обретения независимости. Детям следует приобретать хорошую специальность, подчиненным — приобретать умение заводить свое дело, зависимым от супруга тем или иным способ следует избавляться от этой зависимости. Кстати, семейная жизнь от этого только улучшается.
«Заложники» дедовщиныОпишу вам очень кратко рассказ одно моего ученика, который попал в Армию, будучи студентом третьего курса. Хочу сразу сказать, что с ним мы занимались лет пять. Еще тогда, когда он был школьником. Он понимал, что может попасть в Армию и кроме интенсивной подготовки себя к жизни, он еще готовил себя к Армии.
Итак, призванный в Армию, он уже умел слесарничать, столярничать, мог заниматься кирпичной кладкой и великолепно печатал на пишущей машинке, владел компьютером и знал хорошо школьные предметы. Кроме того, он умел не высовываться без нужды. Попал он в строительный отряд. Сейчас такого рода войск, говорят, нет. Умение печатать выручило его, когда он был в учебном отряде. Он составлял списки вновь прибывших.
Когда он попал в общую казарму, то к нему подошел Промокашка (так я называю цепных собак лидера) и велел ему заправлять его койку и чистить обувь. Мой ученик тут же согласился и предложил ему, кроме того, подмывать его половые органы и вытирать задницу. Сразу же все засмеялись. Тогда его пригласил к себе лидер «дедов», расспросил обо всем. В общем, его никто не трогал, и что тоже очень важно, и он никого не трогал. По вечерам он с дедами фактически проводил просветительную работу. Рассказывал о древних греках, о том, как происходят затмения и об устройстве внутренних и пр. Его выручило то, что он выучил этот материал до такой степени, что владеет им. Более того, он был поражен тем, как тянулись к знаниям «деды». А ведь многие из них были бывшими уголовниками. Когда он попал на стройку, то все солдаты для начала были подсобными рабочими и таскали на руках ведра с цементным раствором. Работы шли полным ходом. Каменщики спросили, кто хочет попробовать класть кирпичную кладку. Он вызвался, но он не сознался, что клал кладку раньше. Совершенства в этом он не достиг. Но он уже знал психологию и понимал, что если он скажет, что он делал эти работы, то каменщики будут считать, что он кладет кирпичи так же искусно, как и они. А так они считали, что он новичок. Они нашли у него талант каменщика. Больше он раствора уже не носил. Вскоре его пристроили в канцелярии штаба.
«Заложники» в семьеЯвление довольно частое. Крестьяне хорошо понимают, что из помидора нужно выращивать помидор, а из огурца — огурец. Если назвать вещи своими именами, то это убийство. А вот когда речь идет о воспитании детей, то родители пытаются именно это сделать. Человек при таком воспитании начинает жить чужой жизнью. А своей жизнью живет урывками. Девочка — артистка по своей сути. С 5 лет на сцене. Мать заставляет ее поступить в технический вуз для получения «практической» специальности. Он не столько учится, сколько участвует в художественной самодеятельности. Из нее и инженер толковый не получился, и артистка тоже. Она очень удачно выходит замуж. Муж стал крупным администратором. Но он запретил ей участвовать в художественной самодеятельности. Она стала устраивать «сцены». Когда ей было 32 года, муж умер. Она осталась одна с шестилетним ребенком и в принципе болела и горевала. Когда ей было 47 лет, она попала ко мне на прием. Я ей посоветовал опять начать заниматься в художественной самодеятельности. Через 2 месяца ее уже было трудно узнать. В конце концов, она закончила психологический факультет. Сейчас занимается арттерапией (лечение искусством), неплохо зарабатывает.
Оля, девушка 15 лет ученица выпускного класса мечтает стать модельером. Мать настаивает, чтобы она пошла в мединститут. Горе и слезы. В процессе работы с ней я мотивировал ее на высокую цель и высокий уровень достижений, то есть, добиться уровня таких модельеров, как Зайцев, Дашкин. Для этого неплохо бы знать, как следует анатомию. А шить можно своим сокурсникам. Да и лишняя специальность не помешает. А психология общения пригодится, когда выйдет на мировой уровень. Поступила она в мединститут. Там увлеклась терапией. К концу института у нее уже была практически готовая диссертация.
Вот эти принципы я изложу и приведу конкретные примеры их использования взрослыми и детьми.
Я думаю, что мои подопечные лучше встретят опасность, или, по крайней мере, если не спасутся, то вести себя будут более достойно.
Девиз нашего клуба: Если ты пришел с работы домой и увидел, что твой дом вместе с твоими близкими провалился в пропасть, то это еще не основание впадать в панику.
В заключение этого раздела еще раз хочу обратиться к родителям: «Не «убивайте» своих детей, не заставляйте их заниматься тем, что им не нравится. Не выращивайте из помидора огурец. Все равно ничего не выйдет. И помидор не получится, и огурец будет плохой! Те, кто находится в хроническом маловыразительном горе, и обращаются ко мне за помощью, занимаются не тем, чему учили их в институте. Вред и им и государству. Большая трата сил, времени и средств.
Как утешить человека, когда он понес безвозвратную потерю.К сожалению, жизнь так устроена, что человек теряет близких: мужа жену, детей, родителей. Это было всегда, и всегда будет. Только во время террористических актов большой масштаб жертв. Это плохо, но с другой стороны в этот момент есть хотя бы к горюющему внимание общества. И каждому нужно овладеть приемами психологической самопомощи и взаимопомощи. Ведь обучают нас, как сделать перевязку, остановить кровотечение, обездвижить руку при переломе. Вот и в горе нужно человеку помочь грамотно. Прежде всего, хочу сказать, чего не нужно делать. Не следует утешать словами типа «Возьми себя в руки», «Время лечит», «Будь мужчиной». Наоборот, нужно помочь человеку выразить свое горе в слезах и восхититься его мужеством.
Привожу беседу с женщиной 45 лет, у которой утонул сын 21 года. До этого она ходила около года к нам на занятия в клуб КРОСС. Через 2 дня после смерти сына она пришла на занятие и, нарушив его ритуал, написала мне записку, где просила помочь, как ей жить дальше. Вот как протекала наша беседа, которая шла при всей группе. С верующими такую беседу вести легче. Моя подопечная была верующей.
Я. У вас были хорошие отношения с сыном.
Она. Да (так всегда отвечают, даже, если были плохие)
Я. А если бы вы умерли первой?
Она. О, он бы очень страдал.
Я. А вам с того света очень хотелось бы, чтобы он видел ваши слезы и страдания?
Она. Конечно, нет!
Я. Вот и ему, наверное, не очень приятно видеть ваши слезы. Раз он вас очень любил, то ему это мешает устраиваться там, на том свете. Конечно, ему было бы неприятно видеть вас веселой, но и рыдающей тоже. В общем, глаза не должны струиться, но и не должны быть сухими. НО вы молодец. Ведете себя очень хорошо
Она. Да где же хорошо!
Я. Не знаю, как бы я вел себя в такой ситуации. И в меньшем горе я не давал близким покоя. Нет, вы молодец! Я вами восхищаюсь! Давайте теперь подумаем, чем заняться. ВЫ, кажется, так и не защитили диссертацию. (Подопечная была научным сотрудником в музее). Давайте теперь вплотную займемся наукой.
Разговор начал принимать деловой характер. Мы договорились, что проведем ряд занятий в музее, где собраны великие работы. Далее шли рассуждения о бессмертности духа. И когда произойдет успокоение, то выяснится, что с духом сына можно и общаться. Выяснить, как он поступал в таких случаях. Так, кстати, поступают многие. Мы же советуемся со своими умершими близкими. «Вот мой отец, поступал в таких случаях таким образом». Можно получить и хороший совет.
Надо сказать, что дети быстрее забывают своих родителей, особенно, если рядом будут люди, которые ему смогут дать то, что давали ему отец и мать. А мысль показать своим умершим или погибшим родителям свою стойкость производит на детей хорошее впечатление. Они как-то успокаиваются.
Мой опыт работы в таких ситуациях, показывает, что основная психологическая работа должна идти не в момент катастрофы. В этот момент пострадавшие окружены большим вниманием самых разных лиц. Участвуя в ликвидации последствий, некоторые даже чувствуют себя героями. Кроме того, все держатся вместе. А на миру и смерть красна. Самое тяжелое у многих начинается через две три недели после катастроф. Они часто остаются один на один со своим горем, и от них многие и даже те, что помогали в острый период, отмахиваются. Даже те, кто не очень сильно пострадал. Вот тогда-то в основном и нужна эта работа. Но она очень кропотливая. Да и политического капитала на этом не заработаешь. Телевидения в этот момент уже нет, и никто уже не замечает, какой ты хороший. Но об этом, наверное, следует написать хороший учебник. В свое время я написал книгу, которая так и называется «Как преодолеть острое горе. По-видимому, нужно подготовить новое издание.
