Дэвид Майерс - Социальная психология. Интенсивный курс.
Без сомнения, это положительное явление: рассматривать человека как индивидуальность, а не просто как статистическую единицу. Но проблема возникает, когда мы составляем свое мнение о людях в целом, основываясь на наблюдениях лишь за отдельными индивидами. То, что мы сосредоточиваем внимание на избранных, искажает представления о реальном положении вещей. Наши впечатления о группе, например, имеют тенденцию быть слишком зависимыми от ее крайних по своим взглядам и поведению членов. Одна попытка покушения на президента Рейгана стала причиной того, что люди заговорили: «Небезопасно уже просто выходить на улицу» и продолжали: «Это болезнь всего американского общества». Как сказал психолог Гордон Оллпорт (Gordon Allport): «Бросив щепотку фактов, мы торопимся получить целую бочку обобщений».
Исследования выявили основной принцип социального мышления: люди не спешат выводить частное из общего, но с удивительной быстротой делают обобщения на основании ярких жизненных примеров. Неудивительно, что, читая о случаях изнасилований, разбоев и избиений, девять из десяти канадцев переоценивают (и значительно) количество преступлений с применением насилия (Doob Roberts, 1988).
Иногда ярким примером служит личный опыт. Перед покупкой новой «хонды» я решил ознакомиться с обзором предлагаемых автомобилей в Consumer Reports и нашел там сообщение о «кольте», который в то время считал вполне достойным внимания. Спустя какое-то время я рассказал о своем интересе к «кольту» знакомому студенту. «О нет,- воскликнул он,- не покупайте «кольт»! Я прошлым летом работал в гараже и обслуживал два «кольта», которые разваливались буквально на глазах, пришлось менять деталь за деталью». Как я использовал эту информацию и горячие заверения еще двоих своих друзей, владельцев «хонды»? Просто добавил к мнениям, высказанным в обзоре Consumer Reports о машинах «хонда» и «кольт», еще по два? Хотя я знал, что по логике вещей так и следовало поступить, я не смог проигнорировать свою информированность об этих двух ярких жизненных примерах. Я купил «хонду».
Эвристический подход
Как по-вашему, буква «к» чаще стоит в слове на первом или третьем месте? А где больше население: в Камбодже или в Танзании?
Ответы, вероятно, будут зависеть от того, что придет вам в голову в первую очередь. Если в вашей памяти быстро всплывут слова, начинающиеся с буквы «к», и мысль, что камбоджийцев должно быть больше, то вы придете к заключению, что это и есть более вероятные ответы. Чаще всего так оно и есть,- нам нередко помогает когнитивный практический метод, называемый эвристическим подходом.
Эвристическим подходом можно объяснить, к примеру, почему слухи, передаваемые от одного к другому, чаще убеждают людей, чем обоснованная статистическая информация, и почему воображаемый риск зачастую плохо согласуется с реальным. Так как наша память всегда готова воссоздать кадры новостей с авиакатастрофами, многие полагают, что подвергаются большему риску, когда путешествуют самолетом, а не в автомобиле. На самом же деле статистика говорит, что в 80-х годах американцы имели вероятность погибнуть в автомобильных авариях в двадцать шесть раз большую, чем при авиакатастрофе самолета, покрывавшего то же самое расстояние (National Safety Council, 1991). В течение 27 месяцев - с 22 марта 1992 года - на основных авиалиниях США было совершено более 16 миллионов рейсов без единого смертного случая. Так что для большинства летающих самолетами самым опасным отрезком путешествия является поездка на автомобиле в аэропорт.
Или рассмотрим еще один пример: результат трех авиакатастроф в день с гибелью всех пассажиров на борту не превысит урон, который наносит человечеству курение. Если бы смерти из-за курения были ужасными катастрофами, то результатом этого уже давно бы стало запрещение сигарет. Однако такие смерти проходят под маскирующей вывеской «рак» или «инфаркт» и рассеяны по страницам некрологов в различных газетах, мы их практически не замечаем. И поэтому, вместо того чтобы исключить эту опасность, правительство США продолжает субсидировать табачную индустрию, которая незаметно, не привлекая общего внимания, убивает своих потребителей. Мораль такова: драматические события ярко запечатлеваются в нашем сознании, и мы, с легкостью воскрешая их в памяти, то есть прибегая к эвристическому подходу, говорим о том, что эти события непременно случатся и в будущем.
Мы находим корреляцию и контроль там, где их нет
Дополнительное влияние на привычный ход наших мыслей оказывает поиск закономерности случайных событий - тенденция, которая может увести нас очень далеко от правильного пути.
Иллюзорная корреляция
Очень просто увидеть взаимосвязь там, где ее нет. Предполагая наличие взаимосвязи, мы с легкостью связываем случайные события, выстраивая иллюзорную корреляцию. Уильям Уорд и Герберт Дженкинс (William Ward Herbert Jenkins, 1965) показали группе людей результаты гипотетического 50-дневного эксперимента по «сгущению облаков». Они сообщили участникам эксперимента, в какие из 50 дней сгущались облака и шел дождь. На самом деле эта информация была не более чем случайным смешением результатов: иногда после сгущения облаков шел дождь, иногда - нет. Однако люди - в соответствии со своими идеями об эффекте сгущения облаков - были убеждены, что они действительно наблюдали взаимосвязь между сгущением облаков и дождливостью.
Результаты других экспериментов также подтвердили, что люди легко ошибаются, воспринимая случайные события как подтверждение их убеждений (Crocker, 1981; Jennings others, 1982; Trioler Hamilton, 1986). Веря в наличие взаимосвязи, мы с большей вероятностью заметим и вспомним подтверждающие примеры. Если мы верим, что событиям предшествуют предчувствия, мы отметим и запомним случаи, когда мы заранее думали о чем-то и впоследствии это происходило. И в то же время мы редко отмечаем и запоминаем случаи несовпадения событий. Например, если мы вспомним о друге и он тут же нам позвонит, мы отметим и запомним это совпадение. А если мы думаем о друге, а он не звонит, или если он звонит, а мы о нем до этого не вспоминали, то такие случаи останутся незамеченными.
Иллюзия контроля
Наша тенденция воспринимать случайные события взаимосвязанными подпитывает иллюзию контроля - идею о том, что мы в состоянии влиять на случайные события. Это то, что обычно сопутствует азартным играм и заставляет людей верить в приметы.
Азартные игры
Эллен Лангер (Ellen Langer, 1977) продемонстрировала иллюзию контроля в экспериментах с азартными играми. Люди, вытянувшие выигрышный билет сами, при просьбе продать его требовали взамен сумму в четыре раза большую, чем те, кому этот билет просто дали. Если противником испытуемых в игре со случайным исходом был неловкий нервничающий человек, то их ставки были гораздо выше, чем при игре с проворным, уверенным в себе соперником. Так или иначе, в более чем 50 экспериментах всегда находились люди, действующие так, как будто они могли предсказать или проконтролировать случайные события (Presson Benassi, 1996). Более того, чем больше люди нуждались в случайном результате (например, съедобный приз более желанен голодному, чем сытому), тем в большей степени они чувствовали иллюзорную уверенность (Biner others, 1995).
Наблюдения за игроками в азартные игры подтвердили результаты, полученные в экспериментах. Игроки в кости бросают мягче, когда им нужно малое количество очков, и жестко, когда - большое (Henslin, 1967). Индустрия азартных игр процветает за счет иллюзий игроков. Игроки приписывают выигрыши своему умению и предвидению. Проигрыши воспринимаются ими как «внезапная осечка» или «везение противнику» - в спортивной игре это может быть несправедливый свисток судьи или неожиданный рикошет мяча (Gilovich Douglas, 1986).
Возврат к среднему
Тверски и Канеман (Tversky Kahneman, 1974) подметили еще один путь возникновения иллюзии контроля: мы не замечаем статистического феномена возврата к среднему. Поскольку сдаче экзамена сопутствует некий элемент случайности, большинство студентов, получивших самые высокие оценки на первом экзамене, будут иметь более низкие результаты на следующем. Поскольку их первая оценка была максимальной, вторая скорее понизится до среднестатистической, чем поднимется выше максимальной. (Вот почему студент, который хорошо учится на протяжении всего обучения, даже если он никогда не бывает лучшим, иногда заканчивает курс одним из первых.) И напротив, у студентов, получивших самые низкие баллы на первом экзамене, есть шансы улучшить показатели успеваемости. Если «двоечник» после провала первого экзамена обратится к преподавателю за консультацией, то при следующей сдаче экзамена тот наверняка почувствует, что студент существенно повысил свои знания, даже если на самом деле эффект от консультации был нулевой.
