Джон Лилли - Центр циклона: автобиография внутреннего пространства
Еще в моих ранних исследованиях, что-то около 1955 года я понял, что дельфины имеют большой мозг, больше нашего, и что их развитие выше нашего, но имеет странные и чуждые нам пути.
С 1959 по 1966 гг. я работал над проблемой установления связи с этими существами. С этой целью я использовал классические методы ловли дельфинов и их заключения в стенах лаборатории. Работа выполнялась двумя группами: в Сант-Томас и в Майями, штат Флорида. Группа в Майами в основном вела исследования на мозге. В Сант-Томасе главным образом проводились эксперименты по установлению связи с дельфинами.
Во время опытов с ЛСД в резервуаре на Виргинских островах с 1964 по 1966 гг. я натолкнулся на мощную систему понятий «идти с потоком», о следовании инструкциям гидов об ощущении пульса мира здесь, на планете Земля. Частично это пришло изнутри меня, частично из других источников, в настоящее время неведомых.
С благоговением, почтением и удивлением исследуя пространства внутри себя и в мире я обнаружил, что таким образом развивал в себе очень сильную нравственность. Эта этика начинала регулировать мою жизнь, мою позицию, мои отношения с другими и мои профессиональные обязанности. Эту этику я кратко передал в своей книге «Ум дельфинов», когда говорил, что взял перефразированное Эриком Эриксоном Золотое правило «Не делай другим то, что не хотел бы, чтобы делали тебе». Под «другим» подразумеваются и другие виды существ в этом мире.
Я закончил книгу «Ум дельфинов» в 1966 году, а в 1967 она была опубликована. Во время публикации я имел всю информацию, необходимую для выполнения инструкций двух гидов и для следования этой новой этике. Однако это следование их указаниям стоило мне множества беспокойств, многих друзей, боли моей семьи. Внезапно я понял, что должен прекратить эксперименты на дельфинах. То, что я делал и позволял делать от моего имени, стало противоположно моей ориентации и поэтому должно было быть прекращено. Если я хочу двигаться в этой области, в этих новых планах и общаться с этими новыми существами, проект с дельфинами должен быть полностью закрыт. Единственный путь, который я считал эффективным в этом отношении — это ликвидировать полностью весь действующий тогда проект работы с дельфинами и подождать несколько лет, пока не появится другой подходящий проект. Как я писал в «Уме дельфинов», новый проект означал бы полную свободу для дельфинов. Они должны были приходить и уходить только по своему желанию, а не по желанию людей. В этой книге я предлагал построить в море дом, часть которого будет затоплена, так что дельфины смогли бы войти и принять участие в «семейной жизни» этого дома. Как Маргарет (коллега), так и я пришли к этому заключению после попыток, предпринятых для установления связи с дельфинами в лаборатории, представляющей собой затопленную комнату в Сан-Томасе.
Чтобы выявить пути выполнения этого нового проекта, построенного на совершенно иных предпосылках, текущие работы должны быть прикрыты. В день, когда это ясное решение пришло ко мне и до того, как я передал его моим коллегам, один из дельфинов, бывших в Майами, перестал принимать пищу. В течение последующих трех недель, несмотря на применение мощных медицинских средств с целью вернуть ему аппетит, он был совершенно истощен и умер. Во время следующих трех недель четыре других дельфина покончили жизнь самоубийством, отказываясь есть или дышать. Прежде чем оставшиеся три дельфина также смогли бы покончить жизнь самоубийством, я решил отпустить их в море. Они были выпущены в приливно-отливный бассейн, связанный узким каналом с морем. Старшему из них было, по нашим подсчетам, около сорока лет, а остальные два были совсем юными — от трех до пяти лет. Прежде чем старый дельфин позволил молодым уйти в море, он обвел их вокруг бассейна и погрузил в воду. Они пытались выпрыгнуть, чтобы посмотреть на лодки и ответить людям, машущим им. Он знал, что это может привести к смерти в море. Многие люди держат в лодках ружья и стреляют в выпрыгивающих из воды дельфинов. Это продолжалось в течение трех часов. Когда он наконец заставил их держаться под водой, они все проплыли через туннель к морю, и это было последнее, что мы видели. Мы спрятались за стеной так, чтобы они не видели нас и не вернулись назад. За тем, что происходит, мы наблюдали через отверстие в стене.
Первоначальный план работы был основан на предпосылке, что пока мы не продемонстрируем подробно и объективно высокий уровень развития мозга дельфинов научной общественности, мы не имеем никаких надежд на то, что к нашему мнению о дельфинах как о высокоразвитых существах присоединятся другие. Они заслуживают сравнения с людьми, если не выше их. В самом начале проекта я согласился с нейроанатомами пожертвовать тремя дельфинами, так что они имели достаточно анатомического материала первоклассного качества для демонстрации анатомии мозга. Даже в то время я колебался относительно правильности такого вида опытов. Однако я санкционировал их с целью получения научных данных, чтобы представить дельфинов как первоклассные биологические организмы. Я предполагал, что это нужно для будущего, для того, чтобы наладить потом с ними самые наилучшие отношения. Однако мне до сих пор не по себе от такого оправдания. В самый разгар исследований на дельфинах мы наняли людей для работы в этой области. Мой нравственный долг состоял теперь в завершении исследования таким образом, чтобы эти люди не остались без работы. В течение последующего года всем им были найдены места. Группа, исследующая мозг дельфина, целиком переместилась в другую научную лабораторию в Бустере, Массачусетс. Свой компьютер мы отослали назад в Национальный институт умственного здоровья в Бетесде, штат Мэриленд. Накопление научной аппаратуры было причиной разлада между группой, работающей над мозгом дельфинов в их новом месте размещения, и Психиатрическим исследовательским Центром в Мэриленде, куда я переместил продолжение работ с ЛСД под легальным покровительством.
В течение 1964-1965 гг., когда я проводил эксперименты с ЛСД отношения между моей женой и мной стали невыносимо напряженными. При последующем прекращении всех работ с дельфинами она и я совершенно разошлись. Накопившееся между нами напряжение стало настолько мучительным, что появилась необходимость положить конец нашим отношениям.
Летом 1968 года появился последний доклад о дельфинах, озаглавленный «Репрограммирование производства звука дельфинами вида афалина». Он был опубликован в июле в журнале «Акустическая наука Америки».
Этот доклад изложил мою окончательную позицию в отношении существующего положения в области установления контакта с дельфинами-афалина. Были добавлены еще некоторые значительные технические подробности, о которых я писал в книге «Ум дельфинов», опубликованной раньше. Новые идеи, извлеченные из экспериментов с ЛСД, программирование человеческих биокомпьютеров и метапрограммирование мозга — все это использовалось в применении к дельфинам. Вместо использования ограниченной психологической структуры условных рефлексов, негативного и позитивного усиления и стимулов реакции, я нашел систему теорий и методик, основанную на концепции, названной «репрограммированием».
С этими теориями мы будем иметь дело на протяжении всей этой книги. Основной постулат состоит в том, что дельфин имеет очень большой биокомпьютер благодаря естественному подводу энергии и ее выводу в продолжительном блокированном состоянии обратной связи с человеком. Естественный подвод и отвод энергии его биокомпьютера усилены инструментально.
В переходный период, когда я передавал другим работу с дельфинами, я преследовал цель получить эффект, который мы уловили во время работы по установлению связи с дельфинами. С целью изучить вокализацию у дельфинов человеческой речи, мы записали сказанное дельфином на ленту, затем группы людей пытались понять, что сказал дельфин. В результате мы получили список из десяти слов, которые, как мы предполагали, были сказаны дельфином. Для полноты изучения мы провели также вокализацию человеческого голоса, что предшествовало опытам с дельфинами, и записали голоса на ленте. Мы обнаружили, что прослушивание повторяющегося слова на чистом и правильном английском языке вызывает больше замен слов, чем это делает эмиссия дельфинов. Если кто-то прослушивает повторяющееся слово на вращающейся бесконечно, в виде петли, ленте, в течение пятнадцати минут, он может услышать до тридцати слов, отличающихся от тех, которые записаны на ленте. Мы провели обширное изучение слова «размышлять» (cogitate). Было проверено примерно триста человек, которые слушали это слово от пятнадцати минут до шести часов. Эти люди должны были записать слова, которые они слышали, или сообщить их нам в микрофон по другому каналу того же самого регистрирующего прибора с лентой. От этих трёхсот лиц мы получили две тысячи триста различных слов. Триста из них указаны в словаре, остальные же мы обычно не используем. В этой работе я получил самую горячую поддержку со стороны Маргарет Нейссер, студентки, изучавшей лингвистику в университете штата Висконсин. Маргарет обладала неиссякаемой энергией и инициативой, и для изучения наших результатов использовала компьютерную систему IBM 360 в университете штата Иллинойс.
