Джин Ландрам - Дж. Н. Ландрам. Четырнадцать гениев, которые ломали правила.
Мистики-спиритуалисты
Айседора Дункан жила и умерла атеисткой. Но даже отрицая религию как таковую, она оставалась человеком одухотворенным, даже трансцендентальным. Дункан почитала богов Древней Греции и создала в их честь множество танцев. В своей автобиографии она писала: «Я — язычница-пуританка». Айседора была чувствительной натурой и всегда считала, что обладает неким предвидением. Она заявила, что перед гибелью двух ее детей ей было знамение, а некоторое время спустя она почувствовала начало первой мировой войны. Подобно Пиаф и Тесле Дункан верила в астрологию и была суеверна. А Эдит Пиаф была суеверна до крайности и долгие годы пыталась с помощью спиритических сеансов связаться со своим погибшим любовником Марселем Серданом. Теслу воспитывали в религиозном духе, так как отец Николы был православным священником и прочил второму сыну карьеру священнослужителя. Тесла обладал космической духовностью,заинтриговавшей его друзей и журналистов. Вслед за Дункан он заявлял, что обладает даром предвидения.
Обожествление собственной личности
И Наполеон, и Гитлер верили в собственную божественную природу. На самом деле Бонапарт был атеистом, но не выказывал своих истинных чувств на людях, так как стоял во главе религиозного народа. Он изображал преданность римско-католической церкви, но позднее писал, что это была всего лишь политическая уловка. Однако воспитание все же оказало на него свое влияние, так как его речи и работы были основаны на концепции высшего существа: «Бог дал мне волю и силы преодолеть любые препятствия», хотя в душе Наполеон считал Богом себя. Подобные чувства по отношению к церкви и самому себе испытывал Гитлер. Он погряз в мистицизме, считая, что наделен всемогуществом. Это иллюзорное представление о самом себе ясно выражено в таких его изречениях, как: «Я никогда не ошибаюсь», «Настоящим я полагаю отныне... несокрушимость моей политики» и «Во мне больше божественного, чем человеческого» (Хершман и Либ. 1994, стр. 182). Затем фюрер сочинил текст клятвы для гитлерюгенда: «Адольф есть истинный Дух Святой... Я вручаю свою жизнь Гитлеру; я готов умереть за Гитлера, моего спасителя».
Атеисты
Пикассо был воспитан в лоне римской католической церкви, но отверг ее догмы, когда решил, что Бог позволил умереть его сестре. К нему художник всю жизнь испытывал противоречивые чувства и, громко объявляя себя атеистом, в моменты душевных кризисов возвращался в своих картинах к теме распятия Христа. Друг Пикассо, Аполлинер, познакомил его с оккультными науками, и тот всю жизнь горячо интересовался вопросами любви и смерти. Дон Жуан и Кришна стали для Пикассо образцами, а экзистенциализм — идеологией. Совпадения художник воспринимал как злой рок и позволял им руководить своей жизнью. В зрелом возрасте Пикассо стал коммунистом, что вполне отвечало его атеизму и нигилизму. Де Сад был из всех самым пламенным атеистом и, по иронии судьбы, испытал наибольшее влияние религии. Он был воспитан священником в монастыре. Все аресты маркиза были в большей степени вызваны его богохульствами, а не нарушением общественных норм. Де Сад нарушал законы, воспрещавшие содомию и порушение религиозных святынь. По сути же это был самый высокоэтичный и высокомо-
ральный человек из всех в этой книге. Занимая во времена террора должность судьи, де Сад отказывался отправлять людей на гильотину. Все его преступления состояли в антицерковных выступлениях. Он опошлил распятие, четки и святые дары, используя их в своих извращенных сексуальных забавах. По иронии судьбы, Наполеон был не более религиозен, чем сам маркиз, но после того, как де Сад написал унизительную статейку о Жозефине, пришел в ярость и заключил пасквилянта в тюрьму до конца его дней именно за богохульство.
Набожные и благочестивые
Наиболее религиозными людьми из всех моих героев были Уолт Дисней, Мария Монтессори, Эдит Пиаф, Руперт Мердок и Фрэнк Ллойд Райт. Мужчины были воспитаны в консервативных традициях Среднего Запада, а Монтессори являлась страстной католичкой. В Италии незаконнорожденные дети считались грехом, и из-за своей беременности Монтессори прожила одинокую горькую жизнь, но так и не утратила веры. Эдит Пиаф была пламенной католичкой, но дорого заплатила за свою веру. Она пела хвалу Иисусу Христу, молилась Святому Петру и обожала Святую Терезу. Эдит твердо верила, что прозрела благодаря чуду, сотворенному этой святой. Когда эта религиозная женщина, всю жизнь регулярно молившаяся Богу, скончалась, Рим отказал ей в мессе, так как она жила «в публичном грехе». Руперт Мердок был внуком Патрика Мердока, священника пресвитерианской церкви. Всегда оставаясь человеком религиозным, он подружился с Билли Грэхемом. Мердок также одержим астрологией и настаивал на том, чтобы во всех его газетах публиковали гороскопы. Сам Рыба по гороскопу он верил в свою звезду: «Ваше поэтическое отношение к жизни напоминает об успехе» (Шоукросс. 1993, стр. 118).
Мессия от архитектуры
Многие из этих провидцев не следовали догмам, а сами создавали их. Они верили более в себя, нежели в какое-то высшее существо, но у всех присутствовало чувство вы-
сокой духовности. Фрэнка Ллойда Райта воспитали в убеждении, что он является воплощением валлийского бога Тализина. Он был сыном баптистского священника и воспитан в страхе божьем. Райт с головой ушел в мистицизм и превратил свое поместье «Тализин» в центр собственного духовного развития. На склоне лет архитектор устраивал для своих учеников сеансы групповой терапии, дабы развить их ум, душу и плоть. Третья жена Райта, Ольга, была горячей последовательницей мистического учителя Гурджиева и убедила мужа принять некоторые положения его идеологии. Большинству архитектурных проектов Райта присущи сюрреалистическое или трансцендентальное свойства. После кончины архитектора Альберт Буш Браун писал в «Атлантик Манфли»: «Темы, к которым обращался мастер — темы века девятнадцатого. Прежде всего это герой вагнеровского масштаба, способный сослужить обществу огромную службу, как описывал его еще Плутарх... Этот герой, Мессия в образе Христа, философ в духе Лао-цзы, черпает свои силы в природе; его притчи растут подобно диким цветам. Его метафоры — корни цветов, а не будущие механизмы». Религия Райта схожа с воззрениями других исследуемых: это было духовное воплощение собственного эго. Подобная религия походила чем-то на дзэн-буддизм, в котором их душа и работа были непрерывно связаны с духовным внутренним миром.
Продолжительность жизни — функция образа жизни
Оказывается, долго живут те, кто занимается любимым делом. Все свои шедевры Рихард Вагнер создал в возрасте от пятидесяти до семидесяти лет. Копернику, когда он написал свою книгу «О революции в небесных сферах», исполнилось семьдесят. Достоевский закончил «Братьев Карамазовых» в пятьдесят девять. В шестьдесят восемь написал «Дон Кихота» Сервантес. К шестидесяти годам Виктор Гюго завершил свою эпопею «Отверженные», а над «Цивилизацией и чувством неудовлетворен-
ности ею» Фрейд работал до семидесяти трех лет. П.Т. Барнам открыл свой знаменитый «Цирк Барнама» в пятьдесят шесть, а «Величайшее представление планеты» создал в шестьдесят семь. Вспомните Нельсона Манделу, пришедшего к руководству в ЮАР в возрасте семидесяти пяти лет. Дин Кейт Симонтон, автор великолепной книги по психологии «Величие» (1994), писал: «Творческие личности в семьдесят могут работать лучше, чем в двадцать». Совсем недавно психологи продемонстрировали, что те, кому незачем жить, умирают.
Умереть некогда
Те из героев этой книги, кто не проявлял саморазрушительных тенденций, прожили долгую жизнь. У них просто не было времени остановиться и призадуматься о собственной смертности. Эти люди даже в старости не могли не творить и не добиваться успеха. Пикассо говорил, что художники живут долго благодаря разуму, а не плоти. Он писал: «Когда я работаю, то оставляю собственное тело за дверью, как мусульманин, который снимает обувь прежде чем войти в мечеть». А в девяносто он заявил журналисту: «Я завален работой. У меня нет ни единой свободной секунды и я не могу думать ни о чем другом». И Пикассо жил и творил до девяноста трех лет. Перевалив за восьмидесятилетний рубеж. Фрэнк Ллойд Райт создал одну треть всего того, что сотворил за всю свою жизнь. В старости он спроектировал некоторые из величайших зданий мира, включая «Водопады» в Пенсильвании, греческую православную церковь в Милуоки, «Прайс Тауэр» в Оклахоме, Муниципальный центр графства Мэрии в Калифорнии и музей Гагенхейма в Нью-Йорке. Лет до девяноста Райт продолжал ездить верхом, а здания проектировал до самой кончины. (Он умер в девяносто три.) Элена Рубинштейн, в отличие от Пикассо и Райта, не была ни художником, ни архитектором, но прожила дольше всех, о ком рассказывается в этой книге. До самого последнего дня она железной рукой правила своей империей красоты. Тщеславие и гордость заставляли Рубинштейн скрывать свой возраст.
