Евгений Мансуров - Психология творчества. Вневременная родословная таланта
• «Дед Фридриха II, Фридрих I, в 1701 году добавил к своему титулу курфюрста Бранденбургского титул короля Прусского. Соперничая с Австрией и Саксонией за влияние на германские княжества, он хорошо понимал значение не только военного, но и культурного превосходства и потому, как мог, подражал роскоши Версальского двора. Кое-что перепадало также наукам и художествам: в Берлине была основана Академия наук, душой которой стал Готфрид Лейбниц (1646–1716). В конце концов Фридрих I добился того, что его столицу стали называть «германскими Афинами»…» (из книги С. Цветкова «Эпизоды истории в привычках, слабостях и пороках великих и знаменитых», Россия, 2011 г.).
• «Австрийская императрица Мария Терезия хотела превратить Вену в европейскую столицу изящных искусств, и потому в годы ее правления (1740–1780 гг.) этот город стал настоящим раем для многих деятелей культуры. Покровительство кого-нибудь из династии Габсбургов, а особенно самой Марии Терезии, гарантировало безбедную жизнь и открывала путь к европейской славе. Зная об этом, Моцарт-старший делал все возможное для того, чтобы представить своей сына императрице… В эпоху Марии Терезии в Вене жили и работали И. Гайдн (1732–1809), В. Моцарт (1756–1791) и Л. Бетховен (1770–1827). При дворе Марии Терезии были собраны также лучшие архитекторы, скульпторы, живописцы, драматурги и поэты. Так Вена превратилась в настоящую культурную столицу Европы. Эта слава сохранилась за этим городом вплоть до 20-го века…» (из монографии «100 человек, которые изменили ход истории: Вольфганг Моцарт», российск. изд., 2008 г.).
• «После того как в 1741 году умер его отец Франц I, Иосиф II был коронован как император Священной Римской империи и правил Австрией вместе со своей матерью Марией Терезией. Иосиф, подобно своей матери, был сторонником «просвещенного абсолютизма». Он развивал народное образование, готовил отмену крепостного права и предоставление личной свободы крестьянам, ввел принцип полного равенства всех перед законом… Иосиф II, «музыкальный король», покровитель и ценитель искусств, поддерживал Вольфганга Моцарта (1756–1791) больше, чем кто-либо другой. В 1787 году монарх предложил ему долгожданное место придворного композитора…» (из монографии «100 человек, которые изменили ход истории: Вольфганг Моцарт», российск. изд., 2008 г.).
• Фридрих Великий, король Прусский, был известен своею склонностью к философии… Он стремился выработать философские воззрения на жизнь, отвечающие его идеалу; он нашел их в философии Вольтера, которого он называл своим земным богом…» (из очерка Е. Литвиновой «Жан Лерон Д Аламбер, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1891 г.). «Уже с 1736 года между Фридрихом II – тогда еще кронпринцем – и Франсуа Вольтером (1694–1778) завязалась оживленная переписка. Принц оказался горячим поклонником Вольтера. О личном знакомстве со своим кумиром при жизни строгого отца нечего было и думать, но он не упускал ни одного случая выразить свои чувства «божеству Сирея» и отправлял ему на прочтение все свои произведения в стихах и прозе…» (из очерка И. Каренина (В. Засулич) «Вольтер, его жизнь и литературная деятельность», Россия, 1893 г.). «…В кабинете принца висел портрет Вольтера, о котором Фридрих говорил: «Эта картина, как Мемноново изображение, звучит под блеском солнца (Мемнон – в греческой мифологии царь Эфиопии. – Е.М.) и оживляет дух того, кто на нее взглянет». Фридрих и сам считал себя поэтом, так как писал французские стихи, подражая стилю Вольтера… Тогда же (1736 г.) принц попросил Вольтера взять на себя труды по изданию «Анти-Макиавелли» – сочинения, в котором Фридрих разоблачал политический цинизм великого итальянца. (После вступления на престол Фридрих благоразумно решил не публиковать эту книгу)…» (из очерка И. Каренина (В. Засулич) «Вольтер, его жизнь и литературная деятельность», Россия, 1893 г.). «Король вставал летом в 5 часов, зимой в 6. Если камердинер не будил его вовремя, – например, уступив приказанию сонного господина оставить его в покое, – то немедленно терял свое место; поэтому прислуга не останавливалась даже перед таким радикальным средством, как обливание спящего Фридриха холодной водой. Королевская спальня могла показаться роскошной: серебряная решетка прекрасной работы, украшенная амурами, окружала балюстраду, на которой вроде бы должна была стоять кровать. Но за пологом находились книжные полки, а Фридрих спал на жалкой койке с тоненьким тюфяком, спрятанной за ширмой, – за эпикурейской декорацией Сан-Суси скрывался аскетизм его владельца…» (из книги С. Цветкова «Эпизоды истории в привычках, слабостях и пороках великих и знаменитых», Россия, 2011 г.). «Фридрих по природе своей создан был, чтобы мыслить и страдать, но обязанности государя поглощали все его время…» (из очерка Е. Литвиновой «Жан Лерон Д’Аламбер, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1891 г.). «Едва ли будет преувеличением сказать, что он занимался государственными делами больше, чем все европейские государи, вместе взятые… Он лично разбирал дела, от которых отмахнулся бы начальник департамента; если иностранец хотел получить хорошее место на плацу во время развода, он писал королю и на другой день получал его собственноручный ответ. Эта почти болезненная деятельность не оставляла ни сил, ни времени, чтобы дать развиться литературному таланту. Зато Пруссия являла собой образец порядка и уважения к собственности. Фридрих придерживался широкой веротерпимости и уничтожил пытку; смертные приговоры в его царствование были редки и выносились только убийцам… Он украшал Берлин великолепными постройками и не жалел средств, чтобы привлечь в академию выдающихся ученых…» (из книги С. Цветкова «Эпизоды истории в привычках, слабостях и пороках великих и знаменитых», Россия, 2011 г.). «…Он был невольным дилетантом в науке, в литературе, в музыке. В области мысли ему доступнее других была философия, потому что имела большее отношение к жизни и не требовала таких специальных знаний как математика…» (из очерка Е. Литвиновой «Жан Лерон Д’Аламбер, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1891 г.).
Из завещания Фридриха Великого от 8 января 1769 года: «Я жил философом и хочу быть погребенным как таковой: без великолепия, без пышности, без помпы… Я никогда не был ни скуп, ни богат; я не располагал большими суммами – на государственные доходы я смотрел как на святыню, коснуться которой не смеет ни одна нечестивая рука; никогда общественные доходы не поступали в мое личное пользование… мое управление страной не нарушает покоя моей совести, и я не побоялся дать о нем публичный отчет…».
• «В отличие от Петра Великого, императрица Екатерина II не стремилась к кардинальным преобразованиям, а действовала постепенно. Территория России при Екатерине существенно расширилась, а население страны выросло вдвое по сравнению с петровским временем, достигнув, по официальным данным, 37,4 млн человек. Россия стала самой многонаселенной европейской страной… Привлекая множество иностранцев в Санкт-Петербург, императрица приобщала подданных к европейской науке и культуре. Екатерина провела педагогическую реформу, внедрила в жизнь систему женского образования. В ее царствование борьба с эпидемиями приобрела характер государственных мероприятий. Она снискала уважение самых широких масс и вслед за Петром получила титул «Великой»…» (из монографии «100 человек, которые изменили ход истории: Петр Первый», российск. изд., 2008 г.). «…Эта женщина – русская государыня, с которой современная Россия, столько жадно изучаемая в настоящее время и все же столь загадочная, находится в прямой, непосредственной связи… Чтобы проникнуть в тайны великой политической и социальной организации, огромную тяжесть которой уже начинает чувствовать Европа, следует прежде всего обратиться к Екатерине: современная Россия в большей своей части является лишь наследием великой государыни; к ней же следует обращаться для проникновения в тайны некоторых русских душ: в каждой из них кроется нечто, свойственное Екатерине Великой… Она любила книги. Она доказала это. Известно, как она купила библиотеку Д. Дидро (1713–1784)… можно представить себе восторг в лагере энциклопедистов. Впоследствии библиотека Ф. Вольтера (1694–1778) присоединилась в музее Эрмитажа к книгам Дидро… Екатерина II любила также выдавать себя за покровительницу наук и ученых. В 1785 году она повторила с П. Палласом (1741–1811) свой великодушный поступок, как с Дидро. Она предложила ему купить его коллекцию по естественной истории… 1767 год был выдающимся в умственной жизни «ученицы Вольтера» по тому острому любопытству, с которым она следила за всем, что страстно увлекало тогда Европу в области знаний и мысли. Вместе со всеми Екатерина интересовалась прохождением Венеры перед Солнцем: оно ожидалось астрономами в 1769 году, и везде для его наблюдения делались большие приготовления. Екатерина выразила желание, чтобы и ее академия приняла участие в изучении этого феномена и представила бы ей о том доклад… Но была одна отрасль науки, которая действительно процветала в царствование Екатерины II и при этом благодаря личной инициативе государыни… Под ее покровительством была проделана громадная работа по историческим исследованиям… были изданы рукописи, остававшиеся прежде неизвестными, например, единственный экземпляр «Слово о полку Игореве», открытый А. Мусиным-Пушкиным…Сама Екатерина II страстно любила писать. Мы думаем даже, что ничто другое не доставляло ей такого удовольствия. Писательство служило ей не только развлечением, оно было для нее потребностью почти физической… Над «Наказом» законодательной комиссии (1765 г.) она работала, просиживая по 3 часа в день. Она отдавала работе лучшие утренние часы… Последние два года жизни Екатерина II увлеклась работой, в которой, как и в ее запоздалой любви к немецкой литературе, сказалось ее германское происхождение. Она задалась широкой задачей установить «систематические классификации». Один день она в течение нескольких часов занималась разрядами обстоятельств, на следующий – категориями средств. Ей очень нравилась эта работа. Она постоянно обдумывала новые ее главы. Ей случалось, как она говорила, – составлять их даже во сне… Екатерина II все 34 года своего царствования строила воздушные замки – прекрасные замки, не имевшие под собою никакой почвы и разлетавшиеся как дым при самом легком дуновении. Но наступил день, когда в основание был, словно чудом, положен камень, единственный, но настоящий. Его положила Екатерина, и это было делом ее здравого ума. А русский народ докончил начатое ею дело. Он принес ей свой пот, свою кровь, и – как каменные пирамиды, воздвигнутые трудами тысяч безвестных жизней, – здание, заложенное Екатериной II, стало расти и приняло осязаемые формы…» (из книги К. Валишевского «Роман императрицы. Екатерина II», Франция, 1893 г.).
