Владимир Винокур - Уловки в споре
Герой одной из комедий знаменитого римского драматурга Плавта (III в. до н. э.) не мог скрыть своего возмущения появлением в Риме многочисленных часов: «Пусть проклянут боги человека, который первый додумался, как различать время. Пусть проклянут они также того, кто установил солнечные часы. Когда я был мальчиком, только мой желудок служил мне солнечными часами... А теперь, даже если всего вдоволь, ничего нельзя съесть, пока не разрешит Солнце. И вот, из-за того, что город полон солнечных часов, большая часть народа изнемогает от жестокого голода».
Одним из вариантов использования уловки в определении обоснованности выдвинутого положения является частое и неправомерное использование слов, обозначающих вывод в рассуждении. Вывод, логически вытекающий при последовательной и корректной аргументации из исходной посылки, обозначается словами «поэтому» или «следовательно». Однако часто в речи люди используют эти слова вовсе не как показатель обоснованности своей позиции в диалоге. Иногда они служат для заполнения паузы или для связи двух различных высказываний, но нередко — и для создания иллюзии достаточной обоснованности представленной позиции, которая при спокойном анализе не кажется столь убедительно доказанной.
Широко распространенными и хорошо известными вариантами являются выводы «после этого — значит, вследствие этого» и логические ошибки, связанные с двусмысленностью или неопределенностью употребляемых в аргументации терминов. Своеобразным показателем логических уловок может служить осознанное внесение оппонентом в спор неопределенных и даже двусмысленных высказываний. Возможны следующие варианты:
1. Снижение ясности и определенности сообщения за счет употребления выражений «есть мнение...», «согласно последним данным...» и т. д. — и все это без конкретных указаний дат, источников и пр. Снижение ясности четко проявляется и в таком примере: вместо «такие-то сотрудники нашего отдела...» звучит «кое-кто из наших сотрудников...», что держит всех в эмоциональном напряжении. «Люди часто несправедливы в своих оценках». Какие люди? В оценках чего? В чем, как именно проявляется их несправедливость?
2. Искажение информации (обобщение) за счет гиперболизации (а нередко и генерализации — сверхобобщения) и внесения из-за этого качественно иного смысла: «Вы постоянно (всегда, никогда)...»
К одному врачу обратился за помощью сапожник. Он был тяжело болен, и казалось, что дни его сочтены. Как ни старался врач, но так и не нашел лекарства, которое могло бы помочь. Испуганный больной спросил:
— Неужели нет ничего, что могло бы меня спасти?
— К сожалению, я не знаю такого средства.
— Если мне уже ничто не поможет, то у меня есть последнее желание. Я хотел бы съесть горшок супа из бобов и уксуса.
Врач пожал плечами и покорно произнес:
— Я не верю в это, но если вы так хотите, можете попробовать.
На следующее утро, к его изумлению, пред ним стоял сапожник, живой и здоровый. Тогда врач сделал об этом запись в своем дневнике.
Вскоре его вызвали к тяжелобольному портному. И в этом случае искусство и опыт врача были бессильны, чтобы помочь. Он честно признался в этом больному. Тот взмолился.
— Неужели вы не знаете какого-нибудь лекарства?
Врач подумал и сказал:
— Нет, но совсем недавно у меня лечился сапожник с болезнью, похожей на вашу Ему помог суп из бобов и уксуса.
— Если нет никакой надежды, я попробую, — ответил портной. Он съел этот суп и на другой день умер. Врач записал в своем дневнике: «Вчера ко мне обратился портной. Ему ничем нельзя было помочь. Он съел суп из бобов и уксуса и умер. Что хорошо для сапожников, плохо для портных».
Носсрат Пезешкиан «Торговец и попугай»3. Использование оценки без «точки отсчета», без достаточной конкретизации однозначного аналога: «Иванов работает лучше Петрова» — но не указано, чем лучше, насколько, относительно чего, каковы критерии сравнения и т. д. Другой пример: «Н. находится в плохих отношениях с коллегами по работе» — не известно, в чем заключаются эти отношения: между ними происходят потасовки или люди просто не здороваются?
Подобные приемы часто используются в рекламе: «Не секрет, что наша продукция по качеству выше аналогичной продукции зарубежных фирм и, кроме того, она вкуснее». Во-первых, оценим по достоинству вступление в этой фразе («не секрет» — нужна ли после этого дальнейшая аргументация в пользу того, что и так всем известно?), во-вторых, можно не объяснять, в чем конкретно заключается это более высокое качество и насколько, и, наконец, «вкуснее» — это неотразимый довод.
Поэтому часто используемые в речи так называемые сущностные квантификаторы (все, некоторые, в среднем, большинство, отдельные и др.) создают ситуацию, когда нс ясно, что сомнительная точка зрения доказана. И еще менее очевидно, когда содержащая эти выражения позиция может считаться опровергнутой. Сколько нужно привести примеров и каких, чтобы доказать противоположное? Поэтому в качестве аргументов в споре эти выражения не приемлемы.
Применение подобных приемов может привести к неожиданному и невыгодному для оппонента согласию. Происходит это достаточно просто: на каждый этап полемики он отвечает «да». После нескольких «да» он теряет бдительность, не замечая возрастания неопределенности и двусмысленности вопросов, и далее становится объектом манипуляции своего оппонента, допуская ошибки в ответах.
Условно это можно описать следующим образом:
- 3+2=5?
- Да!
- 7+1=8?
- Да!
- 5+12=17?
- Да!
- 11-3=14?
- Да!
Срабатывает возникший ранее стереотип рассуждений, сформировавшийся в начале диалога, приводящий к явно ошибочному результату и нежелательному исходу спора. Усиливать этот прием может дополнение в виде риторического вопроса («Разве не очевидно, что...?»).
Нередким приемом в споре, основанным на умышленном обмане и нарушении правил языка или логики, является использование софизмов. Цель этого приема — выдать ложь за истину. Но это обман тонкий и завуалированный, его не всегда и не сразу удается распознать. Часто софизм представляет собой защитную реакцию человека, ощущающего свое незнание или бессилие, но не желающего уступить оппоненту. Софизмы — традиционная помеха в споре, они уводят обсуждение в сторону, так как вместо существа дела приходится говорить о правилах логики и их корректном применении. Однако при определенном умении логически анализировать рассуждения оппонента опровергнуть софизм довольно просто, так как он имеет случайный, не связанный с существом обсуждения характер и является сугубо внешним препятствием в рассуждении. Иначе говоря, это мнимая проблема. Софизмы типа «куча зерна», «лысый», «догонит ли быстроногий Ахилл медлительную черепаху» и др. являются наглядными примерами трудностей, к которым может привести употребление неточных, нечетко определенных понятий.
Иллюстрацией того, как следует поступать в такой ситуации, может служить пример из античной философии. Закон определил обязанности одного брадобрея так: он должен брить только тех мужчин, которые не бреются сами. Но должен ли брадобрей брить самого себя? Если да, то он будет одним из тех, кто бреет себя сам, то есть тем, кого он брить не должен. Как же ему следует поступать? Очевидно, ситуация кажется неразрешимой, пока он не разрубит этот узел противоречий. Например, пока не добьется изменения закона.
Вариантом уловки может быть и осознанное стремление озадачить, поставить в тупик своего оппонента при помощи парадокса, то есть утверждения, резко расходящегося с общепринятым, устоявшимся мнением, отрицающим то, что представляется безусловно правильным. Нередко парадокс, несмотря на всю его странность и необычность, используется в качестве довода, хотя в логическом отношении он заключает в себе два противоположных утверждения, для каждого из которых по отдельности имеются убедительные обоснования. Например, многие афоризмы парадоксальны: «Все равны, но некоторые равнее», «Я знаю, что ничего не знаю», «Нет ничего более постоянного, чем временные трудности» и др. Испанский писатель Ф. Кеведо написал «Книгу обо всем и еще о многом другом», а поэт Борис Заходер заметил:
«Что мы знаем о лисе? Ничего! И то — не все».
Хорошо известен пример парадокса из «Мертвых душ» Н. В. Гоголя. Чичиков согласился играть с Ноздревым в шашки, но отказался продолжать игру, заметив, что Ноздрев мошенничает. Если бы Чичиков, несмотря на плутовство партнера, выиграл партию, то получил бы по уговору 50 рублей и «какого-нибудь щенка средней руки или золотую печатку к часам». Но Ноздрев отказывается платить, признавая, что он сам мошенничал всю игру, а игра не по правилам — это не игра, поэтому и уговор о выигрыше не имеет силы. Так должен платить Ноздрев или нет? С одной стороны — да, поскольку он проиграл партию, к тому же сам и смошенничал. С другой стороны — нет, потому что если это была игра не по правилам, то в ней нет ни выигравшего, ни проигравшего. Налицо столкновение достаточно убедительных, но несовместимых «с одной стороны» и «с другой стороны» аргументов.
