Марк Хаузер - Мораль и разум. Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла
Животным, имеющим социальную организацию, обычно много известно о своем статусе и о статусе других членов своей группы; оказывается, наиболее оформленной эта способность является у приматов[355]. Когда подчиненный нарушает правила, пытаясь запасать ресурсы, которые обычно предназначаются для более доминантных животных, он делает это как можно незаметнее, часто оценивает угол обзора доминантного животного, чтобы понять, что удастся унести незаметно. Если подчиненный нарушает правила и доминантное животное его поймает, обычно нарушителя начинают преследовать, и часто это превращается в тотальную охоту за ним. Для предотвращения таких нарушений и для того, чтобы держать подчиненных в рамках, доминантные животные иногда совершают немотивированные нападения.
Как пишет об этом Джоун Силк, у многих видов приматов доминантные животные «совершают произвольные агрессивные поступки и бессмысленные акты устрашения». На поверхностном уровне они могут производить впечатление нарушений, действий, которые противоречат принципам, на основе которых наносится вред. Однако эти действия не противоречат логике схваток между животными: они подходят друг другу по размерам, часто сталкиваются между собой, помнят о предыдущих схватках и о существенных потерях, которые понесли, участвуя в борьбе. Наилучшая стратегия доминантного животного состоит в том, чтобы время от времени, наугад, организовать тотальное нападение так, чтобы у подчиненного было мало возможностей для мести. Подобные действия будут удерживать подчиненных в состоянии относительно большого стресса и будут способствовать устойчивости социальной иерархии.
Кроме этих нападений, однако, есть еще и сигналы, которые посылают доминантные животные своим подчиненным, для того чтобы показать, что они совершенно определенно не расположены совершать нападения. Они также составляют важную часть социальной системы, так как позволяют лидерам создавать коалиции с подчиненными, использовать подчиненных в роли воспитателей для своих детенышей и время от времени вовлекать их в дружественные отношения.
Для того чтобы выяснить, распознают ли бабуины аномальные отношения, т. е. ситуации, в которых подчиненный нарушает правила, Чейни, Сейфарт и Силк воспользовались тем, что некоторые голосовые сигналы подаются только особями, которые имеют определенный ранг доминирования[356]. У бабуинов, живущих в дельте реки Окаванго в Ботсване, матери, имеющие высокий ранг, часто подходят к матерям с низким рангом и ворчат на них. Ворчащие звуки часто являются сигналами, которые доминантные животные посылают подчиненным (иногда доминантная обезьяна ворчит, когда рядом нет подчиненных).
Слыша эти звуки, матери-подчиненные нередко отвечают покорным лающим звуком, выражающим страх. Доминантные животные никогда не подают таких сигналов подчиненным животным. Важно то, что, во-первых, ворчание может раздаваться в отсутствие лающих сигналов подчинения, а лай может звучать в тех случаях, когда нет ворчания, и, во-вторых, доминантные самки могут издавать ворчащие звуки даже после того, как подчиненная самка перестала лаять. Единственная устойчивая модель голосового сигнала возникает, когда одно животное ворчит, а другое лает. Здесь ворчание всегда исходит от доминантного животного, в то время как подчиненное животное всегда лает.
Воспользовавшись этими сигналами доминирования, Чейни и ее коллеги воспроизводили либо аномальные, либо правильные последовательности звуков и при сравнении степени внимания животных в первом и во втором случаях использовали ту же логику, что и при оценке длительности фиксации взгляда. Бабуины тратили больше времени на прослушивание аномальной последовательности сигналов, чем на прослушивание правильной последовательности. Это значит, что они обнаруживали нарушение.
Доказать, что бабуины обнаруживают это нарушение, только первый шаг. Он свидетельствует о том, что они реагируют на конкретные принципы доминирования, и показывает, как эти принципы отражаются в поведении. Дальше необходимо найти некую меру того, как слушатели оценивают такие нарушения, и выяснить, меняет ли она динамику их социальных отношений. Нам нужна ситуация, в которой особи получают возможность либо восстановить равновесие, наказав нарушителя, либо воспользоваться ситуацией для изменения правил игры.
Как только мы выходим за рамки темы родительской заботы, мы обнаруживаем другие принципы и параметры, которыми регулируются модели нанесения вреда и оказания помощи другим. Эти принципы определяют, когда особи конкурируют в борьбе за ресурсы, когда, вероятнее, они будут защищать свою собственность и когда им следует ожидать, что член группы нанесет им ущерб, потому что они нарушили принцип, по которому она живет. Мои рассуждения лишь едва затронули проблему этих взаимодействий и теоретических моделей, которые должны их объяснить. В общем, мы мало понимаем оценочный аспект конкуренции у животных — тот аспект, который связан с созданием Ролза. Мы не знаем, в чем состоит нарушение прав собственности и какими психологическими ресурсами обладают животные, чтобы оценить эти ситуации. Мы не знаем, учитывают ли животные чужие намерения, принимая решение о возможности наказания за действие, которое наносит вред другому. Но самая лучшая исходная позиция состоит в том, чтобы признать, что эти проблемы существуют и их стоит рассматривать.
Нужны двое
Среди исторических пьес Шекспира «Король Лир» выделяется сложным сюжетом, в котором есть примеры взаимодействия, обмана, борьбы за наследство и за возвращение доброго имени, стратегий получения власти, родительского предпочтения и соперничества между сиблингами. Пьеса начинается с того, что несчастный Лир спрашивает у трех своих дочерей — Гонерильи, Реганы и Корделии, — насколько сильно они его любят. Этот вопрос — своего рода повод к началу соревнования между полными сиблингами, попытка инспирировать соперничество в расчете на присвоение огромного наследства. Гонерилья и Регана играют по правилам, при этом каждая пытается перещеголять другую. Любимица Лира Корделия видит неприкрытую лесть своих сестер и решает говорить правду. Она сказала отцу, что любит его так, как это следует делать дочери, но не более того. Лир взбешен и лишает Корделию титула и наследства, намереваясь отдать свое богатство Гонерилье и Регане. Жадные и жаждущие власти, они считают, что их отец глуп и недостоин своего титула, и замышляют удалить его от трона. Они объединяются, понимая, что вместе они сильнее, чем по одиночке. По мере развития действия в пьесе мы наблюдаем, как эгоизм разрушает альянс Гонерильи и Реганы и как любовь и уважение Лира возвращаются к любимой дочери Корделии. В этой истории мы видим силу взаимодействия, адаптивную значимость коалиций, распад родственных связей, борьбу за ресурсы и трудности в сохранении устойчивых родственных альянсов на основе взаимодействия.
Некоторые животные, особенно львы, гиены, дельфины и многие обезьяны, в том числе человекообразные, создают коалиции, для того чтобы выиграть у других особей в борьбе за доступ к еде, территории и сексу. Эти альянсы, созданные как между родственниками, так и между неродственными особями, требуют координации, соблюдения обязательств и взаимодействия. Хотя последнее наблюдается во всем животном мире, оно принимает различные формы на основе разных принципов, которые связаны между собой психологическими способностями и адаптивными целями животных.
Суть дела в том, что, хотя у людей и у животных есть много общих форм взаимодействия, имеются два очевидных отличия. Мы — единственные живые существа, которые взаимодействуют с генетически неродственными особями в больших масштабах и которые постоянно демонстрируют устойчивое сотрудничество, основанное на тех или иных принципах обмена. Далее я буду рассматривать некоторые из принципов, которые лежат в основе наших, общих с животными способностей к взаимодействию. В этой главе будет дана характеристика различий, объяснение причин их появления и того, что мы единственные, у кого возникли и существуют особые формы помощи.
Благодаря правилу Гамильтона, взаимодействие с родственником больше не представляет собой трудной проблемы для биологов-эволюционистов. Как показано на рисунке, родственное взаимодействие возникает и сохраняется, потому что затраты альтруиста на взаимодействие перевешиваются преимуществами для реципиента, который является носителем тех же генов.
Тот факт, что описанный вариант взаимодействия решает проблему помощи, ориентированной на родственников, не означает, что они всегда будут хорошо относиться друг к другу — подумайте о короле Лире или об убийстве сиблингов у белых цапель и орлов. Однако у животных распространено именно это взаимодействие, ориентированное на родственников, и для многих видов, имеющих социальную организацию, оно является доминантной моделью оказания помощи.
