Сергей Якуцени - Политическая экология
Общим правилом можно считать, что развитие земледельческой цивилизации менее губительно для биосферы, чем цивилизации охотников, но, в конечном счете, и то, и другое всегда ведет к оскудению биосферного продукта. Вопрос в степени этого оскудения.
Биоресурсное управление
Биоресурсное управление в первых государствах бронзового века осуществлялось принципиально так же, как в первобытных племенах: через традицию. Она изменялась, общество приспосабливалось к новым условиям, но авторов у традиции не было. В том числе, у традиции землеустройства и землепользования.
Первые кодексы писаных законов Египта и Вавилонии, в том числе знаменитый «Кодекс Хаммурапи», не содержат никакой регламентации экологического поведения. Государства существуют с XXXII–XXX вв. до н.э., но до II в. до н.э. нет даже попыток законодательного регулирования использования и сохранения ресурсов биосферы.
К началу железного века относятся первые попытки регламентировать природопользование и попытки создания заказников и заповедников.
Создание первых заповедников принято связывать с деятельностью императора из династии Маурьев, Ашоки Великого (273–232 гг. до н.э.).
В раннем средневековье Европы парки высшего дворянства и королей становились заказниками, где жили туры, зубры, олени. На обитавших там диких животных могли охотиться только владельцы заказников. В некоторых запрещалось охотиться на любых животных, ловить рыбу, собирать хворост, т.е. природоохранный режим приближался к режиму полного заповедника.
Похожим по смыслу были и парки Запретного города в Пекине, выстроенного в 1421 году императором Чжу Ди из династии Мин, который перенес свою столицу из города Наньцзин в Пекин. Именно в этих парках, за стеной высотой в 10,4 м, жило стадо оленей милу, открытых миссионером Армандом Давидом в XIX в. Олень милу прекрасно плавает и ныряет, его широко расставленные копыта позволяют ходить по болотистой почве. Типичный вид для болот Великой китайской равнины, олень Давида с XVII в. не встречается в дикой природе. Для него не осталось ландшафтов.
В точно таком же положении рано или поздно оказывается всякий вид, если населяемые им дикие ландшафты можно превратить в антропогенные и использовать для сельского хозяйства.
Экологическая дипломатия
Для аграрных государств неизвестны никакие договоры о совместном запрете на добычу любого биологического вида или разработку полезных ископаемых, не говоря о регуляции загрязнения природной среды.
Экологическая дипломатия сводится к получению государством, буквально любой ценой, контроля над биосферными ресурсами. Речь идет или о запрете вывоза их из страны, или об обеспечении ввоза необходимого ресурса.
Запрещали вывоз из Китая шелковичного червя. В VI веке н.э. его коконы вывезли из Китая византийские монахи, спрятавшие их в полые трости-посохи.
Хеттское царство оберегало секреты металлургии железа. Китай – тайну фарфора и фаянса. Византийская империя – тайны механизмов, «греческого огня» и украденного в Китае шелкоткачества.
Египет времен фараонов и государства Месопотамии обеспечивали себе ввоз металлов, древесины, поделочного камня.
Для достижения этих целей государства никогда не останавливались перед прямой угрозой войны или войной.
Создание империй преследовало цель поставить ресурсы разных земель на потребу определенного государства, объединенного определенной династией. Дипломатические средства обеспечивали расширение границ государства, поставку необходимых ресурсов, привилегии купцов – и не более.
Самыми «экологичными» договорами можно считать те, что обеспечивали неприкосновенность купцов и их имущества на территории договаривающихся государств. Но это скорее вопросы охраны видового разнообразия торговцев, нежели биосферных ресурсов.
Биосферные войны Рима
Римляне вели их не менее жестоко, чем люди Древнего Востока. Большая часть будущих колоний и провинций не рассматривалась в качестве подлежащего уничтожению конкурента. За исключением Карфагена.
В Риме сложилась целая школа «геополитических ястребов», чем-то напоминающая взгляды сенатора Джозефа Рэймонда Маккарти, президента Джорджа Уокера Буша, советника по национальной безопасности Збигнева Казимежа Бжезинского или министра обороны Роберта Стрейнджа Макнамару. Очень похожие навязчивые идеи о необходимости не просто победить, а полностью уничтожить конкурента и противника.
Широко известно выступление в Сенате сенатора– демократа Гарри Трумэна (с 1944 г. вице-президента США, с апреля 1945-го по январь 1953 г. – президента США): «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше, хотя мне не хочется ни при каких обстоятельствах видеть Гитлера в победителях»59.
Римский сенатор Марк Порций Катон, о чем бы ему ни приходилось высказывать свое мнение в сенате, неизменно прибавлял: «Ceterum censeo Carthaginem delendam esse», – что значит: «А кроме того, я утверждаю, что Карфаген должен быть разрушен».
Директива американского Объединенного комитета военного планирования № 432/д от 14 декабря 1945 г. намечала первым же ударом сбросить 22 атомные бомбы на 20 советских городов и на Транссибирскую магистраль. Вот эти города: Москва, Ленинград, Горький, Куйбышев, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов, Казань, Баку, Ташкент, Челябинск, Нижний Тагил, Магнитогорск, Пермь, Тбилиси, Новокузнецк, Грозный, Иркутск, Ярославль.
Американцы уже знали о существовании лучевой болезни, о долговременных последствиях заражения воды и почвы. Приведи они в действие Директиву № 432д – и Россия перестала бы существовать, сделалась бы непригодной для человеческого существования на сотни лет. И в США это прекрасно знали. Значит, именно это и планировали? Не просто военное поражение, а полное уничтожение России? Именно уничтожение – без малейшей возможности воспользоваться имуществом разгромленного врага или богатствами его земли.
Рвани в России двадцать две Хиросимы – и жизнь в стране стала бы невозможна. Города лежали бы зараженными, по ним и ходить-то можно было бы только в прорезиненном костюме, с дезактиватором. На большей части территории и разрабатывать недра стало бы весьма опасно, даже невозможно. Использовать продукцию сельского хозяйства тоже оказалось бы нельзя. И переселяться в Россию – означало бы самоубийство и генетическую погибель детей и внуков.
Получается, США устраивало такое окончательное решение русского и российского вопросов?
Директива, к счастью, осталась нереализованной. Вследствие независящих от США причин – отсутствия технической возможности произвести значимое количество бомб и высокой боеготовности и опыта Советских войск ПВО и ВВС. Кроме того, СССР в 1947 г. весьма наглядно продемонстрировал отсутствие монополии США на ядерное оружие.
Но римляне, в своё время, уничтожили своего биосферного конкурента именно экологическим путём. После Третьей Пунической войны римляне в 146 г. до н.э. до основания разрушили Карфаген и создали на его территории провинцию Африка. Место, где стоял Карфаген и поля далеко вокруг они засыпали солью. В точности, как это делали шумеры и вавилоняне со своими врагами.
Какие колоссальные ценности оказались потеряны для мира – можно только гадать.
Политико-экологическая история Римской империи
Присоединяя новые провинции, римляне, как это заведено, грабили их, одновременно устанавливая жесткую систему налогообложения. Римские сенаторы брали на откуп сбор налогов в провинциях, которые нищали. Жители присоединенных территорий не являлись полноценными гражданами Рима. Но у них был выход – вербоваться в легионы и по выслуге лет получать гражданство империи.
В эпоху поздней античности, домината (284–476 гг.), римская армия состояла из наемников. Она и по своей земле шла, как по чужой. Императоры, начиная с Диоклетиана (284–305 гг.), вынуждены были постоянно повышать налоги. В последнем столетии Империи стоимость денег настолько уменьшилась, что налоги стали собирать натурой. От земледельцев требовали в том числе отрабатывать на строительстве дорог и мостов.
Нажим на провинции довел людей до такого состояния, что они были готовы массово бежать куда угодно – верный признак неблагополучия.
В III в. н.э. римские власти вынуждены были запретить крестьянам и ремесленникам менять род занятий и даже вербоваться в солдаты – классическое крепостное право. Для реализации этого запрета крестьяне несли круговую поруку: за сбежавшего отвечал десяток дворов, за десяток – вся деревня. В результате налоги взимались и все время исправно повышались.
Социальные вопросы Римской империи настолько хорошо исследованы и проанализированы практически всеми политическими и экономическими школами, что не требуют здесь обсуждения. Нам важнее другое – позволяла ли империя благоприятно развиваться своим гражданам в их среде обитания, охраняла ли она их самих и оптимальную биосферу. На все эти вопросы – не нами, а историческими хрониками и документами – даны однозначные ответы.
