Роберт Грин - 33 стратегии войны
Но Беллоуз был непоколебим. До открытия выставки оставались считанные часы, члены Совета проголосовали — с минимальным перевесом — за то, чтобы не выставлять писсуар, после чего Аренсберг и Дюшан немедленно вышли из руководящего органа. В газетных статьях, сообщавших об этом конфликте, сам предмет вежливо именовали «туалетной принадлежностью». Все это вызвало большой интерес у публики, пошли слухи, история была окутана ореолом таинственности.
В тот же период времени Марсель Дюшан в числе группы художников издавал журнал «Слепой». Во втором его номере появилась фотография «Фонтана», выполненная прекрасным фотографом Альфредом Штиглицем. Он подобрал для писсуара удивительное освещение, так что тень внутри него ниспадала подобно струящейся вуали, — и писсуар приобрел таинственный, слегка мистический облик. В то же время в этом опрокинутом набок предмете было что-то неуловимо эротичное.
Кроме фотографии «Слепой» опубликовал статью под заголовком «Дело Ричарда Мутта», в которой защищалось его произведение и подвергались нападкам члены Товарищества — за то, что не позволили экспонировать «Фонтан» на выставке: «"Фонтан" мистера Мутта вовсе не аморален… во всяком случае, он не аморальнее ванны… Совершенно не важно, изготовил ли его мистер Мутт своими руками или нет… Он его ВЫБРАЛ. Он взял обычный предмет из повседневной жизни и расположил необычно — так, что его обычная функция исчезла при появлении нового названия и нового угла зрения; он создал новое понимание этого объекта».
Вскоре стало известно, что создателем «Фонтана» был не кто иной, как сам Дюшан. Прошли годы, а его произведение продолжает жить самостоятельной жизнью, даже несмотря на таинственное исчезновение из студии Штиглица, после которого писсуар так никогда и не был найден. По какой-то необъяснимой причине фотография и история «Фонтана» стала источником бесконечных новаторских идей в области искусства и творчества. Сама по себе эта работа обладала странной властью, она шокировала и в то же время покоряла. В 1953 году галерея Сиднея Джонса в Нью-Йорке добилась согласия Дюшана на создание копии «Фонтана», ее установили у входной двери в галерею, причем в писсуар была вставлена ветка омелы. Вскоре копии «Фонтана» стали появляться в различных галереях, на ретроспективных выставках произведений Дюшана, в музейных коллекциях. «Фонтан» стал предметом поклонения искусствоведов, мечтой коллекционеров. Копии этого шедевра продавались на аукционах по ценам, превышающим миллион долларов.
Каждый видит в «Фонтане» что-то свое. Когда его выставляют в музеях, публика порой реагирует на него весьма бурно: одних возмущает сам факт присутствия писсуара на экспозиции, других то, что его представляют как произведение искусства. Критики посвящают писсуару многостраничные труды, интерпретируя его с самых разных точек зрения, давая всевозможные толкования и пытаясь понять, что же хотел сказать Дюшан. Какие только идеи не выдвигают искусство- веды: демонстрируя «Фонтан», Дюшан символически помочился на весь мир искусства; привлекая внимание в форме писсуара, в чем-то неуловимо вагинальной, он обыгрывал тендерные представления; произведение представляет собой тщательно замаскированный каламбур, игру слов; и так далее, и тому подобное. Вот что случилось: предмет, который организаторы выставки в 1917 году сочли непристойным и недостойным того, чтобы выставить его на обозрение публики, совершенно непостижимым образом превратился в одно из самых противоречивых, скандальных и обсуждаемых произведений искусства XX столетия.
ТОЛКОВАНИЕ
На протяжении XX века многие художники достигали известности и положения благодаря оригинальности своих идей: дадаисты, сюрреалисты, Пабло Пикассо, Сальвадор Дали — вот лишь самое начало длинного списка. Но Марсель Дюшан выделяется даже среди всех них тем, насколько сильное влияние оказал он на современное искусство, а наиболее значительные из его произведений — это, пожалуй, то, что он называл «готовыми формами». Это предметы нашей повседневности, то, чем люди пользуются в быту, — иногда взятые в точности такими, какие они есть (лопата для уборки снега, подставка для бутылок), иногда слегка измененные (писсуар, опрокинутый набок, усы и эспаньолка, пририсованные к репродукции «Моны Лизы»), — «выбранные» художником (помните статью в «Слепом»?) и в результате этого помещенные в музей или на выставку. Дюшан выдвинул идею примата искусства как такового над изображаемыми им объектами. Его готовые формы, сами по себе банальные и не представляющие интереса, порождали множество всевозможных ассоциаций, вопросов и толкований; писсуар может быть убогой обиходной вещицей, общим местом, но, будучи представлен как произведение искусства, он превратился в символ оригинальности и нестандартности, вызывая при этом целую бурю страстей и рождая поток дерзких, раздражающих, бредовых идей.
Важно осознавать: на войне, в политике, в культуре суть оригинального и нешаблонного, будь то слоны и быки Ганнибала или писсуар Дюшана, ни в коем случае не материальна — или, по крайней мере, не только материальна. Оригинальность может быть исключительно порождением разума: нечто, что поражает, чего мы не ожидали. Мы всегда основываем свои ожидания на привычных представлениях, клише, традициях, заведенных порядках. Многие художники, писатели и прочие "поставщики культуры" считают, кажется, верхом свежести и оригинальности создание текстов, картин и других произведений, как можно более непонятных, странных или шокирующих. Такие работы, хотя и способны породить непродолжительную вспышку интереса, в действительности не наделены истинной властью оригинальности, поскольку не вступают в столкновение с культурным контекстом, не противоречат ему: они не действуют против наших ожиданий. Они — не явления, а просто странные или забавные вещицы — быстро выветриваются из памяти.
Стремясь к тому, чтобы создать что-то нешаблонное, обязательно помните: самое важное при этом — мыслительный процесс; не само произведение, не сам маневр, а то, какой смысл вы в него вкладываете. По-настоящему потрясают и надолго откладываются в памяти произведения, вырастающие на почве обыденного и банального, появления которых никто не ожидает, заставляющие задумываться и спорить о самой природе реальности, которую мы видим вокруг нас. Оригинальность непременно должна быть стратегией, особенно в искусстве.
Образ:
Плуг. Почва должна быть тщательно подготовлена. Лезвия плуга перепахивают землю в непрерывном движении, насыщая почву воздухом. Пахота повторяется каждый год, так должно быть — иначе в слежавшейся почве прекратится всякая жизнь, останутся лишь злостные сорняки. На земле же, перепаханной и удобренной, будут расти прекрасные растения, только такая почва способна дать хороший урожай.
Авторитетное мнение:
Вообще в бою схватываются с противником правильным боем, побеждают же маневром… Правильный бой и маневр взаимно порождают друг друга, и это подобно круговращению, у которого нет конца. Кто может их исчерпать?
— Сунь-цзы (IV в. до н. э.)ОБОРОТНАЯ СТОРОНА Нет никакого смысла нападать на противника с той стороны или таким способом, которого они от вас ждут, — тем самым вы лишь позволите им как следует подготовиться. Лишь в единственном случае годится такой подход — если вы замыслили самоубийство.
Стратегия 25 ДЕЙСТВУЙ НА ТЕРРИТОРИИ НРАВСТВЕННОСТИ: СТРАТЕГИЯ БЛАГОЧЕСТИЯ
В лицемерном мире, где каждый стремится выглядеть лучше, чем он есть, любое дело, которое вы отстаиваете, должно казаться более справедливым и благородным, чем у противной стороны. Взгляните на это таким образом: вы сражаетесь за некую местность, за территорию морали; разузнав мотивы ваших соперников, а потом повернув дело так, чтобы они, эти мотивы, казались дурными, вы можете выбить у них почву изпод ног и лишить их пространства для маневра. Ищите бреши в имидже оппонентов, цельтесь по самым уязвимым местам, вскрывайте любой обман или проявление лицемерия. Ни в коем случае не полагайтесь на то, что окружающие и так разберутся, кто прав, что ваша правота очевидна; пропагандируйте ее, сделайте ее достоянием общественности. Когда же вы, в свою очередь, окажетесь под ударом со стороны умного неприятеля, не приходите в негодование и не сетуйте; действуйте, отвечайте ударом на удар. Если получится, покажите всем, что вы — безвинная жертва несправедливых нападок, предстаньте страдальцем, без вины виноватым. Научитесь использовать чувство вины в качестве морального оружия.
БЛАГОЧЕСТИВАЯ АТАКА В 1513 году тридцатисемилетний Джованни Медичи, сын знаменитого флорентийца Лоренцо Медичи, был избран папой римским и принял имя Льва X. Церковь, которую возглавил Лев X, определяла в то время многие вопросы европейской политики и экономики. Однако новый папа — такой же любитель поэзии, театра, живописи, как и многие члены его семьи, — хотел сделать ее и великой покровительницей искусств. Еще при его предшественниках в Риме было начато сооружение базилики Святого Петра, но строительство не было доведено до конца. И Лев X мечтал о том, чтобы осуществить этот величественный проект, завершить постройку культового здания, которое стало бы несомненным центром католической церкви, навеки связав его со своим именем.
