В Гинецинский - Пропедевтический курс общей психологии
К приведенным из диагностических опросников примерам все же приложимы истинностные оценки, они имеют в виду согласованность определенных аспектов поведения и допускают в принципе объективную проверку. Однако наибольший интерес (наиболее значимую психологически информацию) мы получаем из ответов на вопросы, касающиеся сугубо субъективных состояний. "У меня почти всегда что-нибудь болит", "Мое настроение улучшается, когда меня оставляют одного", "Мне часто снится, что меня обижают", "Будущее мне представляется мрачным и бесперспективным", "Я упрекаю себя за то, что недостаточно сильно люблю своих родителей". Представляется. что к ответам на подобные вопросы (согласие/несогласие с утверждениями приведенного типа) вообще не применимы истинностные оценки, что не существует критериев их верификации/фальсификации. Но это лишь одно из проявлений специфической парадоксальности психологического знания. Ошибка всегда есть ошибка категоризации. Парадоксальность истины в случае психологического и непсихологического знания раскрывается как бы с разных сторон. В случае психологического знания в тождестве/различии объекта и его образа на первый план выходит тождество, общность той сферы, в которой они оба существуют. В случае непсихологического знания на первый план выходит различие сфер психического и экстрапсихического. Психологическое знание истинно, когда субъект в изначальной тождественности объекта и его образа обнаруживает их различие. Психологическое знание ложно, когда субъект не способен преодолеть "изначальную" тождественность объекта и его образа, "расщепить" психологический атом.
Уже было отмечено, что истина всегда осознанна, а ложь бывает как намеренной (осознанной), так и непреднамеренной (неосознанной). Вместе с тем существует третий тип ситуаций, по отношению к которым неприменимы предикаты "истина" и "ложь". Это ситуации абсурда. Абсурд есть абсурд, он не является ни истиной, ни ложью. Субъективно абсурду соответствует состояние утраты (отсутствия) личностного смысла. Не затрагивая проблему в целом, укажем лишь на один механизм, который ведет к обессмысливанию ситуации. Он заключается в разрыве иерархически соподчиненных уровней отражения. В этом случае мысль (представление) как продукт познавательного процесса не укоренена в чувственной ткани сознания, и, наоборот, чувственные данные не получили концептуального дополнения (осмысления - обобщения). В отличие от того варианта разрыва связей уровней познания, о котором мы вспоминали ранее в связи с характеристикой концепции Коменского, в ситуациях абсурда имеет место переживание разорванности этих связей. В этом смысле констатация абсурда также несет в себе определенную информацию - знание о состоянии субъекта. о той психической реальности, носителем которой выступает в определенных условиях человек.
Психология - это не только определенным образом систематизированное знание о психической реальности, но это одновременно и многообразие взаимодействующих, а нередко и взаимоотрицающих друг друга направлений, каждое из которых претендует на наиболее адекватное изображение изучаемой реальности. Многообразие сосуществующих психологических па-правлений можно было бы также рассмотреть как многообразие типов психологических знаний. Само это многообразие возникает за счет того, что в разных направлениях приоритетное значение придается разным источникам получения эмпирических данных, разным процедурам (методам) их извлечения, разным способам истолкования полученных данных. Но этот аспект характеристики психологического знания мы рассматривать не будем.
ЧЕЛОВЕК КАК ПРЕДМЕТ ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ
Первым и важнейшим объектом психологии является человек. Как и любой другой объект действительности, человек обладает бесконечным набором свойств признаков, обнаруживающихся через его отношения к бесконечно разнообразной действительности, через способы воздействия действительности на человека. Но когда, как в данном случае, в отличие от категории "объект" мы пользуемся категорией "предмет" и говорим о человеке как о предмете, мы тем самым ставим перед собой задачу перейти от потенциально неограниченного набора признаков к конечному их множеству. Этот конечный набор признаков выступает как способ репрезентации объекта, как его модель. Рассмотрим несколько вариантов модельного описания психического облика человека.
Попытки определенным образом структурировать признаки, характеризующие психический облик человека, в европейской культуре известны с античных времен. Здесь они выступают в форме различных описаний состава человеческой души. Можно выделить три наиболее известные варианта трактовки разграничения составных частей души, сформировавшиеся в античной Греции. Авторами их были Платон, Аристотель и Плотин. В одном случае душа. рассматривалась как космическое начало, структура которого воспроизводит строение универсума, во втором - как биосоциальное начало, связывающее природу и культуру (общество), в третьем - как природное начало, дифференцированное в соответствии со ступенями развития жизни и распространяющее принцип иерархии (субординации) на жизненные функции.
Разграничение состава, души, имеющееся у Платона, связывается им, с одной стороны, с разной локализацией этих частей в человеческом теле, а с другой, - с сословным разграничением общества. Платон выделял в душе три части (три вида души): рациональную, эмоциональную и похотливую, ассоциированные им соответственно с головой, грудной и брюшной областями человеческого тела, с одной стороны, и с сословиями стражей-философов, воинов и ремесленниковземлевладельцев, с другой. Аристотель "изъял" душу из сети социальных обусловленностей и разграничил в ней три способности: "питательную", "чувствительную" и "поэтическую" (разумную, интеллектуальную). Первая присуща растениям, первая и вторая - животным, все три только человеку. У Плотина душа посредник между бестелесным миром, которому она принадлежит, и чувственным миром, который она творит, выполняя как бы функции демиурга. Человеческая душа в качестве микрокосма аналогична мировой душе. Обратившись вверх, она восходит к активности нуса, в котором объект и субъект неразличимы, обратившись вниз через дискурсивное мышление и чувственное восприятие - нисходит до практической деятельности.
Не останавливаясь на исторических перипетиях этих идей, связанных с дифференциацией психических функций (механизмов), обратимся к современным представлениям. При этом вначале - к той модели, которая может быть построена на основе анализа общеупотребительного языка.
Лингвистическая картина психического облика человека . В языковой картине человек предстает как существо, противопоставляемое животным, и прежде всего качественно отличное от них по таким признакам (психическим функциям), как мышление. мораль, воля, речь. Бытие человека включает в себя материальную часть (тело) и нематериальную (душу). При этом в семантическом окружении слова "душа" чаще употребляются слова: бесплотная. нематериальная. внутренняя, а в семантическом поле слово "тело" - слова, указывающие на его выделенность в пространстве: длина, ширина, пространство, поверхность, предел, часть. Согласно одному из современных авторов (Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995, No1. С. 37-67). в русской языковой картине мира человек предстает как существо деятельное, динамическое. Его активность выражается в троякого рода действиях (актах): физических (когда наблюдаются внешние, пространственные, перемещения органов тела), умственных (совершаемых в ментальном пространстве) и речевых. Наряду с формами активности, инициатором которых выступает сам человек, выделяются формы активности, инициированные внешними воздействиями, - реакции. Этому разграничению соответствует оппозиция "акции - реакции", "импульсы (импульсивность) - стимулы (реактивность)". При этом характер реакций не предопределен всецело внешним стимулом. а опосредствован состоянием, в котором находится человек (в частности, разграничиваются условные и безусловные рефлексы). Все формы активности человека так или иначе локализуются в определенных органах тела (морфологически различимых структурах организма). Они же воспринимают внешние воздействия, приходят или находятся в определенном состоянии, формируют необходимую реакцию.
Разграничение стимулов (от лат. stimulus - стрекало, погонялка) и импульсов (внутреннее побуждение, толчок к чему-либо) усиливается употреблением словосочетания "внутренние стимулы", в качестве которых выступают желания, намерения, стремления. Они вырабатываются и реализуются с помощью особого механизма - воли. Воля в языковой картине психического облика человека ассоциируется с твердостью, натиском, агрессией (сильная, железная, непреклонная, непоколебимая, всесокрушающая).
