Алексей Венедиктов - Исповедь махрового реакционера
Причем страна закрыта. Стена на границе с Мексикой, понимаешь? И то 20 млн.
С. КОРЗУН: Но высылать-то надо?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот это вопрос. Вот он и дебатируется в обществе, потому что там люди считают деньги – сколько стоит… Давайте введем особый налог на высылку, да? Берем, сколько в Москве нелегальных мигрантов. Говорят – миллион. Сколько нужно самолетов? Давайте прекратим все полеты, заберем все самолеты у всех компаний. Давайте их туда высылать. Понимаешь, да? Потом выяснится, что половина из них с российскими паспортами, так чтобы было понятно – даже граждане другой страны – они в нужный момент из заднего кармана вытаскивают российский засаленный паспорт. Это серьезно. На тех же самых облавах.
Давить работодателей, которые используют труд мигрантов, это было одно время, да? Давить тех, кто использует на своих дачах труд молдаван, если у них нет лицензии.
То есть у меня решения нет. Я потому и не кандидат в мэры, наверное. Во-первых, это федеральная проблема.
Закрыть Москву. Стену давайте построим. А Подмосковье? Ну, давайте вокруг построим. То есть на самом деле мне будет очень интересно, что Собянин и Навальный по этому поводу будут отвечать. У меня нет рецепта. Я вижу, как каждая страна, я сейчас в Италии был, там же на лодках переезжают тоже. Они там их берут, сажают в эти лагеря, потом разбираются, кому можно вернуться, того депортируют. Немного народу. Это очень дорого. Кого надо, как-то пытаются их как-то, и ничего не получается, нет правильного ответа.
С. КОРЗУН: И Вьетнам как раз не близко был. Как раз последнее сообщение, что первую группу нелегальных мигрантов из Вьетнама подготовили к отправке и вывезут туда.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да вывезут.
С. КОРЗУН: Палаточный лагерь (это отдельная тема, еще поговорим) превращаем в лагерь, где концентрируются, многие его так называют – концентрационный лагерь. И теперь для того, чтобы получить билет обратно, в общем, осталось совсем немного. Может, их не надо собирать в этих лагерях, а пускай работают на своих работодателей, пусть так же нелегальных, а с работодателей взять деньги как раз.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Так работодатели как раз самые скользкие в этом смысле люди. Как недавно была замечательная история: где-то в здании академии наук жило там внизу человек 300 тоже нелегальных. Когда пришли с проверкой, их там вывезли в грузовиках с надписью «хлеб». Хотелось бы знать, а кто предоставил грузовики с надписью «хлеб». Но это работа не одного дня, не одного срока. Думаю, что рецепта нет. С учетом того, что у нас же проблема еще в том, что столкновения культурологические идут с российскими гражданами, Северного Кавказа, в частности.
С. КОРЗУН: Это, собственно говоря, и было каким-то спусковым крючком.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А с этими что делать? То есть давайте дагестанцев нельзя, а липецких? Можно? Хорошо. А башкир? Из Башкортостана, я имею в виду. Им как, можно? У меня нет ответа. Я хочу послушать кандидатов. И, может быть, наши слушатели, когда выслушают, поймут, где утопия, где популизм, где работа. Нужны лагеря, не нужны лагеря. Какие должны быть кодификационные условия для этих лагерей. Нужна там вода, не нужна там вода. И так далее. У меня нет ответа, Сереж.
С. КОРЗУН: По гуманистическим соображениям вода-то должна быть.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, условно, сколько человек должно быть…
С. КОРЗУН: Я это просто к тому, что Россия, в общем, страна непрогнозируемых морозов, поэтому осень уже скоро и в Москве сейчас наступит. Что будет с этими…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Какие морозы? Вчера под Афинами такой же лагерь нелегальных иммигрантов забунтовал. Туда бросили полицию, которая обычно бьет своих, как известно, в Греции, но тут все остановились и пошли подавлять восстание, потому что их там не кормили. Такой же лагерь, где очень тепло, и сейчас тепло, нелегальных иммигрантов в Греции. Я просто хочу сказать, что этим мы от Европы не отличаемся.
И будущему мэру, президенту, Госдуме, ну ладно, Бог с ней, надо думать о программе. Тем более в Конгрессе опять дебаты, что с ними делать.
С. КОРЗУН: Пока думают, где их хранить в сохранности и целости, строить…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Миллион в Москве где хранить?
С. КОРЗУН: Да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Не знаю. Вот, давай, миллион в Москве. Предположим, из них треть граждане другой страны – 300 000. Ну вот, давайте сядем – посчитаем. Готовы ли мы платить налог большой? Стоимость билета Москва – Ташкент. Авиабилета. Каждый месяц, на самом деле. Вот, давайте, если готовы москвичи платить такой налог, причем он бессмысленный, потому что те придут снова, да? Ну, давайте введем налог, давайте попросим Мосгордуму ввести такой налог. Но тогда чтоб никого не было. Ну как? Ну а как еще?
С. КОРЗУН: А как идея, когда миграционная служба, по-моему, попросила как раз большой бюджет с системой этих…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да бюджет – это из моих карманов. Это и есть налог, понимаешь? Он и есть. Они же будут гнать иммигрантов только из Москвы. Не из Липецков. Из Москвы. Нет ответа у меня, к сожалению. Но я наблюдаю за опытом разных стран. Я просто…
С. КОРЗУН: Ответы кандидатов – вот что интересно. Именно поэтому это и вызвало твой интерес, как раз тема мигрантов и обсуждение…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это № 1 сейчас в Москве вообще: по опросам общественного мнения и ВЦИОМ, и Левады первое – это нелегальная миграция, не разделяемая на иностранцев и не иностранцев. Поэтому я готовлюсь, я изучаю различный опыт. Но пока я понимаю, что все это – черпание воды решетом у всех.
С. КОРЗУН: Следующий вопрос. Что происходит с Путиным, на твой взгляд? Изменилось ли что-то за последнее время, и, на твой взгляд, реально ли он контролирует все процессы в стране? Все чаще звучат мнения о том, что Путин не решал, он арбитр, используя определенную лексику. То есть он не самый сильный человек в стране. Он поставлен для того, чтобы разные элиты, которых, кто-то говорит – две, кто-то говорит – двадцать две, чтобы они не дрались слишком сильно. Он просто наблюдает и арбитрирует то, что происходит в стране.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Года 4–5 назад я бы так считал. Сейчас как раз он и является главным игроком, вратарем и судьей. Он не арбитр. Он не только арбитр, скажем так. Он, конечно, решала. Я просто знаю случаи, когда к нему вынуждены обращаться люди с какими-то относительно президента мелкими вещами, потому что на всех остальных уровнях – «Туда, выше, мы не решаем. Вот, к начальнику сходи. Как начальник скажет, так и будет».
И в этом смысле ничего не происходит. Наоборот, власть становится все более и более персонифицированной и вертикальной. Отсюда значительное раздражение его, потому что огромная страна. Он так построил сам, что к нему обращаются за последним решением, даже когда могут решить внизу. Потому что мало ли как ты себе решишь тут, потом раз – и не так. Это первая история.
И второе. Ну, полтора года тому назад Владимир Владимирович сменил повестку дня. Он выбрал так называемую консервативную повестку дня. И эта консервативная повестка дня не дает результатов. Вот, в его понимании, как я понимаю. И он ее постепенно меняет, он и его команда, на реакционную повестку дня. Это не просто игра слов. Это мы видим и по принятию законов, которые он подписывает и инициирует, кстати, и по некоторым его заявлениям очень раздраженным в отношении членов собственной команды: министров, губернаторов, членов своей администрации.
Страна реально управляется несовременно. От этого проблемы накапливаются. Я думаю, что он их видит. Ну, вот, сверху он видит – здесь проблемы, здесь проблемы, здесь трещит. А модернизировать управление в федеральной стране – это передать власть на места. А вот он не сторонник этого.
С. КОРЗУН: Я не случайно спросил. Вопрос у меня возник по поводу дела «Кировлеса» и дела Навального и своеобразной реакции президента, когда он, не называя фамилию, сказал, что, в общем, на самом деле странно, что за это дело присудили такой реальный срок, селигерские эти разговоры президента Путина. Управляет он всеми процессами, либо он все-таки…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это, конечно, очень точно ложится в мою версию. Он типа… я думаю, я не знаю, это моя конструкция. Я думаю, что он понимал, что Навальный получит срок. Я думаю, что он понимал, что судья понимает. Но он думал, что в соответствии с нюхом судья должен понимать, что не должен создавать проблем. А судья оказался куда более понятливый, чем рассчитывал президент, и поэтому – как же так? Я думаю, что реакция была – «Че?! Как это закрыли в зале суда?! Приговор же в силу не вступил по экономическим…». Я думаю, что у него было – «это что такое было?!». То есть на самом деле он тоже страну себе представляет и своих чиновников экзотическими животными на самом деле, зверьками, я бы сказал даже. А они как-то иногда дальше президента прыгают.
Тут же важно что? Проявишь слабость – за это накажут. А проявишь силу в их понимании – тебя только поправят.
С. КОРЗУН: Совсем коротко последний вопрос, который задают слушатели по поводу Доренко на «Эхо». Со следующего понедельника он ведет здесь программу. Предполагают, что вы его позвали мочить Навального.
