Рамиль Гарифуллин - Сборник научных и публицистических статей
Код — это маленький срез проблем моего пациента, это самое его больное место, это уникальная формулировка тех причин, которые толкают его на алкогольную зависимость, — говорит Рамиль Гарифуллин.
Код может заключаться в одном слове или фразе. "Пора возвращаться к себе!" — код одного из пациентов, "Не кажется ли вам, что ваше пьянство — ваша игра в безумие?" — код другого. Вам эти слова ни о чем не говорят, кажутся самыми обычными, а те, кому они предназначены, услышав их, могут вздрогнуть, застонать или заплакать…
Это слово, как ключ, открывает в человеке нечто сущее, воздействует на мышление, подсознание, — продолжает Гарифуллин. — Кроме того, код ценен не только формулировкой, а контекстом, в котором звучит, причем звучит для вас одного. Перед тем, как произнести его, я настраиваю пациента, как гитару. Этот психологический сеанс — нечто за пределами обычного.
— И все же, почему вы назвали свой код — кодом жизни?
— Потому что это шифр бытия, он меняет человека, развивает его личность, способствует духовному росту. Он создает определенные условия для возвращения к себе. Человек до кода и после него — не совсем одинаковые люди. В этом и есть суть. Со своим кодом человек живет всю жизнь, обходясь без моей помощи. Он даже может попробовать выпить, но… быть пьяным не получается. Я не претендую на какое-то открытие в этой области, шаманы, как известно, тоже излечивали или убивали словом, я только не хочу кодировать на страх. Помните, я говорил о том, что, услышав свой код, человек чаще всего плачет? А теперь вспомните сказку про несчастного мальчика Кая. Он заплакал — из его глаза выпала льдинка, которую туда бросила злая королева? По сути любое наше прегрешение, дурное желание — такая «льдинка», и нужен код, чтобы ее удалить — со смехом или слезами…
— Значит, ваши пациенты не возвращаются к алкоголю?
— Нет. Есть пациенты на такой стадии, с которыми я уже не могу работать.
ДРУЖИТЕ ЛИ ВЫ С ЗЕРКАЛОМ?
В ходе практикования своего метода Гарифуллин еще раз убедился в том, что нет правил без исключений. Например, он столкнулся с тем, что бывают совершенно уникальные пациенты, к которым код подобрать невозможно. С другой стороны, случались удивительные совпадения, когда двум людям подходил один и тот же код. И это при том, что, как вы уже поняли, код — это как линии на подушечках пальцев — у каждого индивидуален, как индивидуальна сама личность.
Код Гарифуллина может в прямом смысле слова спасти жизнь: "Вам опасно находиться без дела, вы всегда должны быть в пути", — сказал он человеку, уставшему от собственного пьянства и не ждущему ничего, кроме смерти. И тот поднялся и пошел.
Коды жизни могут быть даже жестокими, но объективными: "Ваш алкоголизм — следствие вашей эмоциональной тупости". Иногда — лирическими: "Не кажется ли вам, что ваши глаза далеки от живых святых глаз животных?" — сказал Рамиль Рамзиевич одному пациенту, подведя его к зеркалу. Кстати, кодирование перед зеркалом — особый разговор. Если нормального человека иногда трудно оторвать от зеркала — любуется ли он собой или просто поправляет прическу, то алкоголикиот зеркал шарахаются. "В нем они видят внешнее отображение своего неестественного состояния. Зеркало говорит им о том, во чем они порой отказываются верить на словах, — поясняет Гарифуллин. — Они не любят зеркал, но я им говорю: "Нет, не отворачивайтесь! Смотрите на себя сквозь слезы, но смотрите! Порой это действует не хуже моего кода".
Так что пока вы еще можете смотреть на себя в зеркало — не все потеряно. А если нет — возможно, код вашей жизни еще просто не найден.
Светлана ГОРДЕЕВА.
О комплексе национальной неполноценности
Очевидно, что борьба с терроризмом может быть эффективной только в случае долгосрочной программы профилактики межэтнических конфликтов. Одной из главных проблем в этой программе, является проблема комплекса национальной неполноценности. Личности с диагнозом “комплекс национальной неполноценности” нередки. Правда, иногда достаточно просто накормить человека, чтобы он избавился от комплекса. Люди склонны причину неврозов искать либо в себе, либо во “врагах”. И как раз вторая категория зачастую преподносит источник своих бед под национальным “соусом”.
Наши исследования показали, что участников национальных митингов, демонстраций (причем это касается любого региона) можно разделить на три группы: на любопытствующих, жаждущих острых ощущений и невротиков, которые подобным образом “выпускают пары” накопившегося внутри напряжения.
Немецкий психолог Альфред Адлер основными движущими силами развития личности считал универсальное стремление к превосходству, успеху, совершенству и чувству общности, выражающемуся в готовности к сотрудничеству с другими людьми для достижения общих целей. В принципе стоит ли лечить комплекс национальной неполноценности, если он способствует активности личности (частенько человек компенсирует его достижениями в чем-либо)? Нет, если, конечно, он не становится патологическим. Но гипертрофированный комплекс приводит к “крови” и болезням. Человек не может нормально работать и жить, а лишь “упивается” своим угнетенным состоянием.
Наиболее часто встречающимся проявлением комплекса национальной неполноценности является изменение (маскировка) своей фамилии. К примеру, этому подвержен практически каждый второй московский татарин: Садыков вдруг становится Садиковым. То есть фамилии либо русифицируются, либо европеизируются. И казанские татары не отстают: 22 процента “деформируют” свои фамилии и имена (Сагит — Саша, Муса — Миша и так далее).
Русские, особенно по приезде в другую страну, не преминут видоизменить свою фамилию, превратившись из Петрова в Петрофф, а из Иванова в Ивановского (чего греха таить, русские за кордоном не очень-то привлекательны для местного населения).
Артисты с легкостью отказываются от своих настоящих фамилий и берут более звучные — в надежде, что они компенсируют этим недостаток таланта. Если человек — личность, то мало кто обращает внимание, каким именем он себя называет (хотя, возможно, мы и не знали бы известного ученого и правозащитника Сахарова, останься он в свое время Цукерманом).
Имя — это особый психологический феномен. Часто имена влияют даже на судьбу человека, поэтому покушаться на них чревато. Достаточно вспомнить известных спортсменов: бегуна Борзова, фехтовальщика Кровопускова, прыгуна Бубку (напоминает упругую губку).
Если судить по “фольклору”, то достается многим национальностям: “глупым” чукчам, “жадным” евреям, “пьяницам”-русским, “предпринимателям”-грузинам. Но особенно обидчивыми являются татары. В связи с этим шокируют результаты наших социологических исследований.
Комплексом национальной неполноценности (или заниженной самооценкой) страдают 89 % русскоязычных татар и 19 % говорящих на родном языке (в общем, горожане лидируют по сравнению с сельчанами). 74 % татар (кстати, это относится и к евреям), прошедших службу в армии, испытали на себе унизительные оскорбления, а 20 % из них скрывали свою национальность. Несмотря на то, что в республике (как и в Казани) приняты национальные программы, 29 % татарских детей стесняются говорить на родном языке. 74 % казанцев любой национальности против пятой графы в паспорте. Женщины в 3 раза реже страдают комплексом национальной неполноценности (для них это неактуально, поскольку женщины более ответственны и живут другими заботами). 91 % татар, желающих переименоваться в булгар, имеют этот комплекс. 41 % школьников стесняются темы о монголо-татарском нашествии (преподавателям истории во время освещения этой темы следует быть особенно деликатными).
К счастью, с годами человек становится мудрее, осознает глубинные причины комплекса, учится иронизировать над ним, объективно его оценивать (как детскую болезнь, то есть чисто психоаналитический, фрейдовский подход). Если трудно сделать это самому, то в кабинете психолога гораздо легче. Специалист поможет отыскать корень зла. Постепенно национально-эгоистическое чувство (как и страх перед комплексом) пройдет, уступая место другим приоритетам.
Перевоспитанию и психотерапии комплекса национальной неполноценности способствует национальное искусство, в частности кинематограф. Несмотря на то, что в советском и российском кинематографе образ татарина или татарки практически не представлен, тем не менее он всегда являлся показателем отношения государственной власти к татарам. Персонажу татарской национальности в советском кино всегда отводилась незавидная роль. На память приходят лишь некоторые короткие киноэпизоды, которые уже многие не помнят. Так например, это образ татарина-дворника в фильме о молодом Ульянове-Ленине. В фильме молодой Ульянов иронизирует над татарином, относясь к нему несерьёзно. Ульянов встречает дворника, которого призвали в армию и спрашивает его: “А что если тебе дадут приказ стрелять в меня… ты будешь стрелять?” Тот утвердительно отвечает: “Буду…”, но после некоей паузы заявляет: “Стрелять буду… да только мимо”. На экране хитрые глаза татарина-дворника и смех.
