Чарльз В. Форд - Психология обмана. Как, почему и зачем лгут даже честные люди
Эгозащитные механизмы — механизмы психологической защиты
Механизмы эгозащиты впервые были описаны Анной Фрейд (1936–1966). Не все психологи и психиатры принимают психоаналитические концепции и идею активного бессознательного. Д. Хамлин (1985), профессор философии Лондонского университета, считает, что «понятие самообмана близко фрейдовскому психоаналитическому понятию подавления».
Эгозащитные механизмы — явление, широко распространенное и самодостаточное. Поскольку это описание, а не объяснение мозговых процессов, то оно не связано ни с какой психоаналитической концепцией. Также их можно объяснить, используя теорию обучения. Все эти защитные механизмы объединяет их участие в процессе самообмана. Безотносительно к терминологии существуют средства, помогающие нам обманывать себя.
Ниже описаны самые распространенные эгозащитные механизмы, понимание которых не требует серьезной теоретической базы. Описание опирается на классификацию Ваиланта и его коллег (Ваилант, 1971; Ваилант и др., 1986). Любое действие и психический механизм обычно следует понимать как следствие одного или нескольких защитных механизмов. Часто задействуется сразу несколько таких механизмов, например, интеллектуализация часто связана с примитивной изоляцией, рационализацией и реактивным формированием.
Отрицание — отвержение реальности и проверенных фактов. Оно характерно для подростков, которые совершают опасные для жизни поступки и при этом не признают, что с ними что-то могло случиться. А также для людей, игнорирующих симптомы болезни. Например, женщина не обращала внимания на растущую опухоль на груди до тех пор, пока кожа не стала разлагаться, источая гнойный запах, который привлек внимание ее дочери.
Ложная проекция — это искренние заблуждения относительно окружающего мира. Например, мужчина, испытывающий чувство вины из-за своих сексуальных похождений, трансформировал его в убеждение, что жена ему неверна. Нагнетая в себе ярость из-за ее вымышленного проступка, мужчина может выплеснуть на жену всю свою агрессию или даже убить ее. В другом примере пожилая женщина убедила себя в том, что ее психиатр в нее влюбился. Она преследовала врача, злилась, когда видела его с женой (расценивая это как неверность), и даже звонила жене психиатра, чтобы сказать ей, что муж будет просить развода, чтобы жениться повторно. Все происходившее было ложной проекцией страстного увлечения пациентки своим врачом. Этот синдром хорошо известен и получил название синдрома Клерамбо в честь французского психиатра, который первым его описал.
Искажение подразумевает значительное изменение восприятия окружающего мира. Человек подстраивает его под собственные нужды. Искажение может быть связано с религиозными убеждениями, и в этом случае оно адаптивно. Набожная женщина, умирающая от лимфомы, оставалась невозмутимой и спокойно уверяла, что ее вера в Господа победит болезнь.
Проекция — это процесс приписывания собственных, не воплотившихся в жизнь мыслей и желаний другому человеку. Секретарь громко спорила, что ее совершенно не интересует друг невесты ее коллеги, и она ни за что не пойдет с ним на свидание. Когда ее спросили, приглашал ли он ее когда-нибудь на свидание, она призналась, что нет. Проекция — распространенный механизм, который можно часто наблюдать в повседневной жизни. Например, жена обвинила мужа в том, что он раздражен, хотя на самом деле злилась сама, но не могла в этом признаться.
Импульсивное поведение — это поведение, вызванное плохо скрытым беспокойством или внутренними инстинктами. Замкнутые люди, страдающие от психологических расстройств, нередко становятся очень раздражительными и ведут себя импульсивно. Примерами такого поведения могут быть половые импульсы, реализующиеся в беспорядочной сексуальной жизни; агрессивные импульсы, приводящие к жестокости; беспокойство или депрессия, которые могут довести до членовредительства.
Ипохондрия описывает переход от упреков и злости по отношению к окружающим к злости на самого себя и затем к физической боли и другим симптомам (Вайлант, 1971). Иллюстрацией ипохондрического синдрома может являться пример пожилой женщины, у которой возникли симптомы ипохондрии после того, как младший сын женился и покинул дом. Женщина чувствовала себя одинокой и брошенной не только своими детьми, но и мужем, которого интересовали только собственный бизнес и гольф. Ее симптомы отражали бессознательные (с целью самообмана) попытки отрицать собственную злость и в то же время посредством чувства вины заставить мужа и детей заботиться о ней.
Пассивно-агрессивное поведение описывает направление агрессии на самого себя. Часто оно включает членовредительство или защитные механизмы, призванные зародить в окружающих чувство вины или отстаивать собственные интересы. Молодой человек, чьи родители не раз высказывали надежды на его успех в учебе, был отчислен из многих учебных заведений, несмотря на высокие умственные способности. Хотя он часто выражал желание добиться успеха и утверждал, что не знает, почему никак не возьмется за ум, его пассивно-агрессивное поведение убивало чаяния родителей и делало их беспомощными.
Защитное фантазирование — это механизм отрицания и ухода от проблем в другой мир. Он служит для частичного удовлетворения неудовлетворенных потребностей в межличностном общении и для поддержания чувства самоуважения. Примером из врачебной практики может служить трудный подросток, придумавший свой мир, в котором он был солдатом удачи, чья жизнь была наполнена приключениями и сексуальными победами. Если бы подросток выдавал свою вымышленную жизнь за настоящую, случай квалифицировался бы как фантастичная псевдология.
Диссоциация — это механизм, с помощью которого человек группирует мысли и воспоминания, вызывающие в памяти невыносимые чувства, и освобождает от них свое сознание. Например, у жертвы изнасилования остаются смутные воспоминания о нападении. Детали произошедшего записываются в памяти и извлекаются благодаря гипнозу или «сыворотке правды», но не доступны сознанию. Диссоциация тесно связана с психическими расстройствами, такими как раздвоение личности (диссоциативное расстройство личности) и диссоциативная фуга. Считают, что воспоминание о детских травмах (таких, как сексуальное насилие) может диссоциироваться, что ведет к психиатрическим расстройствам.
Диссоциация представляла основной интерес для Дэвида Шпигеля, профессора психиатрии Стэнфордского университета. Он установил, что от диссоциации часто страдают здоровые люди, получившие психологическую травму. Например, он и его коллеги (Фрейнкель и др., 1994) обнаружили, что опытные репортеры, ставшие свидетелями разрушений, склонны к диссоциации в течение нескольких недель после происшествия.
Замещение описывает процесс, когда человек забывает о своем страхе и беспокойстве, вызванном безвыходной и тревожной ситуацией, и концентрируется на том, что подвластно его контролю. Например, женщина, умирающая от рака легких, намного больше волновалась, что у нее запор, и меньше внимания обращала на нарушение дыхания. Молодой человек, у которого были сложные и напряженные отношения с властной матерью, предпочел верить и объяснять окружающим, что он не навещает ее, потому что она живет в многоэтажном доме, а у него клаустрофобия и он не может находиться в лифте.
Интеллектуализация, примитивная изоляция и рационализация — это термины, описывающие близко-родственные и часто взаимосвязанные эгомеханизмы. Люди знают о фактах сложившейся ситуации, но скрывают (изолируют) свои эмоции и ищут объяснение своим поступкам. Широко известен пример интеллектуализации и изоляции, связанный со студентами первого курса медицинского факультета, слушающими курс макроскопической анатомии. В начале курса студент испытывает ужас перед трупом, который воспринимается как «мертвый человек». К концу курса любые человеческие чувства по отношению к трупу изолируются. Вскрытие трупа воспринимается почти так же, как проведение химического эксперимента.
Драматичный урок применения крайней интеллектуализации, рационализации и изоляции преподали врачи, работавшие в нацистской Германии (Лифтон, 1982; Трепман, 1988). Эти врачи, высоко образованные и, видимо, посвятившие себя сохранению человеческих жизней, проводили неэтичные и часто бесчеловечные эксперименты над евреями. Они часто занимали высокие должности в администрации и играли большую роль в функционировании лагерей смерти. Доктор Эдвард Виртс, главный врач концентрационного лагеря Освенцим, провел смертельные и оставляющие людей инвалидами эксперименты. Как врач лагеря, он вынужден был решать, кого отправить в газовую камеру. Те, кто лично знал Виртса, отзывались о нем как о человеке, для которого были чрезвычайно важны семейные узы, любящем отце и муже, писавшем страстные любовные письма своей жене. Таким образом, появляются как бы два Эдварда Виртса. Один — убийца, а второй — любящий отец и муж. Единственное объяснение, что доктор Виртс совмещал в себе две стороны отдельно друг от друга: он изолировал эмоции, вызываемые «работой» на фашистов, и рационализировал свои поступки — рассматривал их как долг перед родиной. Какой великолепный самообман! В итоге Виртс совершил суицид, но это было уже после освобождения лагеря (Лифтон, 1986).
