Владимир Дружинин - Варианты жизни. Очерки экзистенциальной психологии
Психология развития человеческой жизни, как ее определил Томе, опирается на тот факт, что формальное сходство закономерностей развития наблюдается на всех этапах человеческой жизни – от младенчества до глубокой старости. Томе призывает обращать внимание на ключевые моменты жизненного цикла человека, которые тот осмысливает и переживает как значимые события. Эта последовательность единиц анализа – жизнь как целое, период жизни, событие жизни – воспринята и российской экзистенциальной психологией.
«Психология жизни» в России
Психологи трех столиц – Москвы, Ленинграда (Санкт-Петербурга) и Киева – работали над решением проблем экзистенциальной психологии: Петербургская школа ориентировалась на изучение развития целостного человека и большие усилия сосредоточила на методической стороне исследований. За основу был взят комплексный подход, а именно вариант биографического метода, направленный на реконструкцию жизненного пути личности, истории ее развития, выделения основных «узловых» событий и установления связей между ними. Хотя сам Б. Г. Ананьев[22], зачинатель исследований развития индивида в процессе жизни, не выделял экзистенциальную проблематику как особую. Разработка биографического метода и биографических методик, прежде всего в работах Н. А. Логиновой, обогатила психологическую науку в советском и постсоветском «пространстве – времени». В работах Б. Г. Ананьева уделено внимание главным образом периодизации жизни индивида: основным критерием является возраст.
О проблемах «жизненного пути личности», «стилях жизни» и «стратегиях жизни», «жизненной программе личности» и «жизненной перспективе» (можно перечислить еще немало терминов) заговорили в 1970–1980-е гг. Толчком послужила посмертная публикация книги С. Л. Рубинштейна «Человек и мир», подготовленная к изданию К. А. Абульхановой.
Возврат к русской философско-психологической традиции не провозглашался явно, а как бы подспудно, подпольно происходил сам по себе, с подобающими ссылками на труды К. Маркса и Ф. Энгельса, что не мешало излагать и собственные мысли по поводу проблем человеческого существования.
Марксистский подход стимулировал, как это ни странно, рассмотрение жизни человека как череды достижений, преобразований мира, творческой экспансии и пр. «Развитие личности – это не то, что с личностью “случается”: личность – это субъект своего собственного развития, постоянно находящийся в поиске и построении тех видов деятельностного отношения к миру, в которых могут лучше всего проявиться и развиваться уникальные потенции конкретного индивида».[23]
В интерпретации отечественных психологов марксистский «пафос революционного преобразования мира» (по сути, деструктивная активность по отношению к существующей жизни) превратился в аналог самоактуализации по А. Маслоу, Г. Оллпорту и К. Роджерсу. Неслучайно именно процитированная нами выше Л. И. Анциферова стала главным интерпретатором и пропагандистом идей гуманистической психологии.
Как ни печально, но не всегда личность оказывается творцом собственной жизни. Точно так же и жизнь в «пассивном залоге», когда с человеком что-то случается и что-то происходит, не исключает личностного развития под влиянием этих событий.
«Человек целеустремленный», как правило, проецирует свое «Я» на внешнюю реальность, и психологические теории следует рассматривать как своеобразные проекции, объясняющие, конечно, существенную часть, но все-таки лишь часть реальности.
Работы экзистенциальных психологов старшего поколения – К. А. Абульхановой, Л. И. Анциферовой, И. А. Джидарьян и многих других – послужили стартовой площадкой кратковременного взлета российской и украинской экзистенциальной психологии в конце 70-х – начале 80-х гг. XX в. И как это ни удивительно, развитие продолжается: «полет» проходит нормально, в чем убеждают результаты исследований В. И. Ковалева, А. А. Кроника, Р. Ахмерова, В. И. Карандашева.
Для К. А. Абульхановой проблема жизни личности, в принципе, сводится к проблеме активного управления потоком жизненных событий: «…Проблема жизненного пути может стоять только так: каждый, кто хочет сознательно строить свой жизненный путь, должен познакомиться с психологическими механизмами, присущими личности, чтобы лучше узнать себя, свои особенности. От стихийного способа жизни человек может перейти к такому, который он может определять сам».[24]
Но при этом утверждается, что «субъектом жизни» может стать не каждый. Творцом собственного жизненного пути (стратегии жизни) может быть лишь человек, обладающий определенными личностными качествами.
Психолога интересуют все варианты жизни, как и биолога – все растения и животные, существующие на планете Земля и, возможно, за ее пределами. Стихийная жизнь и есть «наша маленькая жизнь», которая у всех одна и мало кому, к сожалению, интересна. Для К. А. Абульхановой отправными моментами размышлений о жизни личности стали исследования Шарлотты Бюлер и взгляды С. Л. Рубинштейна.
Ш. Бюлер считала, что существует глубинная аналогия между жизнью человечества (историей) и жизнью человека, и рассматривала каждую индивидуальную жизнь как историю, являющуюся не цепью случайностей, а закономерной эволюцией личности – «жизненным путем личности» (термин Ш. Бюлер). В жизненном пути личности можно выделить:
♦ объективную логику жизни – последовательность внешних событий;
♦ смену переживаний как эволюцию внутреннего мира человека;
♦ результаты его деятельности.
Ключевым для Ш. Бюлер стало понятие «событие»: «внешнее» и «внутреннее». Оказалось, что субъективные «внутренние» события не соответствовали ряду «внешних» событий, а те, в свою очередь, – этапам достижений личности. С. Л. Рубинштейн, критикуя Ш. Бюлер, предложил рассматривать человеческую жизнь не в качестве ряда событий, а как целое.[25] Рубинштейн предложил выделить три типа жизненных отношений личности: отношения к предметному миру, к другим людям и к самому себе. События он определил как узловые моменты, поворотные этапы в жизни индивида. Они определяют жизненный путь человека на долгое время. Критические ситуации определяют жизненный вариант.
С точки зрения К. А. Абульхановой, предложенная Рубинштейном концепция субъекта позволила рассматривать жизнь в процессе активного отношения человека к ней. Процесс существования личности на определенном этапе ее развития перестает быть случайной чередой событий. Отсюда возникает глубокая идея К. А. Абульхановой о том, что жизненный путь личности подлежит не только возрастной, но и личностной периодизации, так как, начиная с юности, они перестают совпадать друг с другом: разные люди проходят этапы личностного развития в разном возрасте.
Поскольку главный акцент в исследованиях К. А. Абульхановой делается на человеке как активном субъекте, реализующем в ходе жизни свои возможности и способном строить траекторию своей жизни (я рассматриваю такой вариант жизни как «жизнь-целедостижение». – В. Д.), постольку время жизни рассматривается ею с точки зрения возможности человека его «организовать». Главным понятием становится для нее «своевременность» – оптимальное согласование временной структуры деятельности с внешними социальными изменениями, разрешение противоречий между временем личностным и социальным.
Если своевременность является признаком оптимального приспособления личности к социуму, то существуют и неоптимальные стратегии, приводящие к дезадаптации. Абульханова выделяет стратегии:
1) запаздывание – пассивное распределение времени, когда человек приноравливается к внешним обстоятельствам;
2) активное игнорирование нормативов времени;
3) жизненная торопливость.
Оптимальной Абульханова считает стратегию «опережения» реального времени («быть немного впереди»): планирование событий наперед, активное преобразование, резервирование или использование времени. Такая точка зрения является нормативной и вытекает из диалектико-материалистических положений о преобразующей, активной природе человека, стремящегося переделать мир.
Разумеется, люди отличаются друг от друга, поскольку используют разные стратегии организации времени (собственно, и сама «организация» является суперстратегией). Поэтому Абульханова выделяет индивидуальную способность к регуляции времени, связывая эту способность с эффективностью работы в условиях лимита или дефицита времени.
Речь идет об использовании своих личностных ресурсов в «нужное время и нужном месте»: способности использовать свои способности. Представители когнитивной психологии называют эти способности (применительно к решению задач) – метакогнитивными. В данном случае индивид, способный «регулировать время», находит оптимальный темп жизни, соотносит индивидуальную активность с активностью группы, используя свои возможности только тогда, когда это необходимо.
