Михайи Чиксентмихайи - Эволюция личности
По-видимому, разум действует в соответствии с общей задачей постоянно отслеживать возможности улучшить положение человека, поскольку в противном случае подвернувшейся возможностью воспользуется кто-то другой. Рабочий принцип таков: человек должен всегда стремиться к большему просто для того, чтобы не проиграть. Такое мировоззрение отражает закон джунглей: эта врожденная паранойя, вероятно, была отчасти полезна, а может, и незаменима для выживания. Развитие цивилизации во многом проявлялось в создании небольших защищенных островков существования, где конкуренция и риск сводились к минимуму и где мы могли на какое-то время почувствовать себя в безопасности и ослабить бдительность. Племенные пляски, религиозные обряды, художественные представления, игры, спорт и сам по себе досуг создают эти блаженные оазисы. Но некоторые, даже играя в гольф, не могут перестать думать об умножении собственности и о конкуренции. Было бы идеально, если бы человек, становясь в нужный момент амбициозным перфекционистом, мог затем с чувством удовлетворения расслабляться. Однако начав понимать, на что мы запрограммированы, мы получаем возможность преодолевать предписания генов{19}, когда их требования становятся неприемлемыми, и таким образом в некоторой степени управлять древней силой эволюции.
ХАОС И СОЗНАНИЕСчитается, что, даже если мы ничем больше не управляем, мы можем управлять хотя бы ходом своих мыслей. И пусть большинство из нас смирились с теорией Фрейда, утверждающей, что наш разум зачастую подвержен влиянию подавленных желаний, и, кроме того, все знают, как уязвима нервная система для воздействия наркотиков и физиологических процессов, мы все-таки продолжаем верить, что способны думать о чем захотим и когда захотим.
Тем не менее есть много свидетельств того, что мыслительные процессы не так упорядочены, как нам хотелось бы думать. Больше того — можно утверждать, что естественным состоянием ума{20} является не порядок, а хаос. В отсутствие привлекающего внимание внешнего стимула, например беседы или стоящей перед нами задачи, газеты, которую хочется почитать, или телевизионной программы, мысли начинают беспорядочно разбредаться. Вместо приятной логической цепочки сознательных ощущений вдруг возникают посторонние мысли, и, как ни старайся, едва ли удастся думать об одном и том же дольше нескольких минут.
Это подтверждают исследования сенсорной депривации. В одиночном заключении (в тюрьме или специальной депривационной камере для исследовательских экспериментов) люди, изолированные от звука, света и лишенные возможности действовать, вскоре теряют направление мысли и, по их описаниям, испытывают странные, неконтролируемые фантазии и галлюцинации. Чтобы оставаться в упорядоченном состоянии, мозгу нужна упорядоченная информация{21}. Имея ясные цели и получая обратную связь, сознание работает без сбоев. Именно поэтому игры, спорт и ритуальные церемонии являются одними из наиболее приятных видов деятельности — они упорядочивают внимание внутри узких границ при помощи ясных правил. Даже выполнению работы{22}, порой ненавистной, свойственны упорядоченность и непрерывность. Когда их нет — хаос возвращается.
Другое доказательство таково: в ходе опросов люди утверждают, что часто испытывают апатию и неудовлетворенность, когда находятся одни и им нечем заняться. Парадоксальным образом, когда мы наиболее свободны и можем делать все, что захотим, мы менее всего способны действовать. В таких ситуациях свободно блуждающий ум рано или поздно наталкивается на какую-нибудь болезненную мысль или неудовлетворенное желание. Большинство из нас не способны в подобных обстоятельствах просто собраться и начать думать о чем-то полезном или радостном. Неудивительно, что для многих людей в западном мире худшее время на неделе — это воскресное утро{23} с десяти до полудня. Для тех, кто не ходит в церковь, это наименее структурированный отрезок времени, когда нет ни каких-либо внешних требований, на которые необходимо отреагировать, ни привычных целей, привлекающих внимание. Человек завтракает, читает воскресную газету, а что потом? К полудню он решает посмотреть телепрограмму, прокатиться на машине или покрасить заднее крыльцо. Принятое решение задает мыслям новое направление, и то, что тревожило его, вновь скрывается на периферии сознания.
Как ни странно, на работе большинство людей пребывают в лучшем расположении духа, чем дома. На работе обычно понятно, что нужно делать, и человек может определить, насколько хорошо он работает. И все же мало кто хочет побольше работать и поменьше отдыхать. А тех, кто все-таки стремится к этому, называют «трудоголиками». И никто не замечает, что работа, которой мы хотим избежать, в действительности приносит нам больше удовлетворения, чем свободное времяпрепровождение.
А ведь это тоже объяснимо с точки зрения эволюции. Если бы мы могли приятно проводить время в собственном обществе, наслаждаясь своими мыслями, — кто бы тогда стал охотиться на саблезубых тигров? Или согласился бы два часа стоять в пробках, чтобы доехать до работы? Может, это и к лучшему, что для функционирования нашего ума требуется внешняя структурированная информация — таким образом мы устанавливаем определенное соответствие между объективной и субъективной реальностью. Умей мы создавать приятные фантазии независимо от того, что происходит за пределами нашей черепной коробки, мы бы оказались в затруднительной ситуации. Если бы мысли о сексе доставляли такое же удовольствие, как сам секс, у нас уже давно перестали бы рождаться дети. Поэтому ощущение неудовольствия, которое испытывает ум, не занятый целенаправленной деятельностью, служит целям самосохранения.
И все же одно дело признавать мудрость этого решения природы, а другое — принять его последствия. В конце концов, если наша цель в том, чтобы управлять сознанием, нам нужно научиться функционировать хотя бы отчасти независимо от внешних стимулов. Но есть ли возможность освободиться от влияния этого предохранительного механизма, созданного в ходе эволюции?
Есть два способа избежать беспорядочного течения мыслей, обычно воспринимаемого как болезненное ощущение страха или скуки. Первый состоит во внешнем упорядочивании ума. Выполняя какую-либо задачу, разговаривая с другими людьми или даже смотря телевизор, мы структурируем наше внимание и способны следовать более или менее линейному паттерну. Второй способ упорядочения заключается в развитии внутренней дисциплины{24}, позволяющей сосредотачиваться усилием воли. Последнее значительно сложнее, и люди, занимающиеся медитацией, йоги, художники и ученые обучаются этому многие годы. Как бы то ни было, разум не перейдет к упорядоченным и приятным паттернам переживания, если человек не будет направлять энергию на формирование сознания. Достичь этой цели можно многими способами, однако все они предполагают развитие самостоятельно избранных привычек. Это может быть тренировка тела с помощью йоги или боевых искусств; развитие таких увлечений, как работа по дереву, рисование, игра на музыкальном инструменте или сосредоточенная умственная деятельность, например чтение Библии, занятия математикой или стихосложение. Любая требующая навыков целенаправленная деятельность не позволит беспорядку завладеть разумом и довести его до безумия.
НЕУЛОВИМОЕ СЧАСТЬЕНо наш разум обладает еще одной склонностью, затрудняющей получение удовлетворения. Мы уже упоминали, что если внимание не сосредоточено на конкретной задаче, например работе или разговоре, нас начинают одолевать случайные мысли. Причем слово «случайные» не означает, что эти мысли могут с одинаковой вероятностью быть радостными или грустными. На деле, как правило, мысли, приходящие на ум в минуты несосредоточенности, оказываются гнетущими. Тому есть две причины.
Прежде всего, если задуматься обо всех возможных темах для обдумывания, то негативных окажется больше, чем позитивных. В нашей жизни всегда больше «плохого», чем «хорошего», просто потому, что исходы, определяемые нами как «хорошие», в основном редки и маловероятны. Например, когда я думаю о здоровье, есть лишь один позитивный вариант — хорошее здоровье — и сотни негативных, представляющих различные болезни. Блуждая, мой ум, скорее всего, высветит один из множества негативных вариантов. Если я переезжаю в новый дом, вполне вероятно, что с ним все в порядке. Однако еще вероятнее, что крыша может начать протекать, а трубы засорятся, электропроводка окажется неисправной и т. д.
Важно отметить, что, при прочих равных, чем выше цели, тем более вероятно разочарование. Как только человек замахивается на большее, вероятность успеха автоматически снижается. До какого веса проще похудеть среднестатистическому толстяку: до 80 или 90 кг? Если моя цель — 80 кг, то мысль о весе расстраивает меня больше, чем при цели 90 кг. Если я хочу зарабатывать $250 000 в год, то нынешний доход огорчает меня сильнее, чем если бы мне было достаточно половины этой суммы. Таким образом, один из простейших способов избавиться хотя бы от части негативных мыслей — избирательное снижение ожиданий. Это не означает, что большие амбиции непременно порождают ощущение несчастья. Однако мы часто ожидаем в различных областях своей жизни слишком многого, из-за чего разочарование становится неизбежным.
