KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » Психология » Каролин Эльячефф - Затаенная боль. Дневник психоаналитика

Каролин Эльячефф - Затаенная боль. Дневник психоаналитика

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Каролин Эльячефф, "Затаенная боль. Дневник психоаналитика" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Однако в яслях, как говорили нянечки, она чувствовала себя лучше, она начала говорить, произносить «мама», играть с другими детьми и шалить. Она стала получать вести от родителей: почтовую открытку от отца и посылки с одеждой и игрушками от матери из тюрьмы.

Сопоставляя информацию, получаемую из ясель, и поведение Медины во время сеансов, я решила, что смогу выразить словами ту боль, что переполняла эту девочку. Слушая меня, она прижималась к нянечке, стараясь найти у нее утешение. Но понемногу она начала возвращаться к нормальному состоянию.

Когда Медине исполнился уже год и восемь месяцев, она посетила свою мать, которая по-прежнему содержалась в тюрьме — это была их первая встреча после того, как их разлучили полгода назад. Увидев мать, Мелина тут же направилась к выходу, но потом дала себя уговорить и уселась на коленях у сопровождавшей ее нянечки. Девочка не сделала ни одного жеста или шага навстречу матери, но во все глаза смотрела на нее.

Очень тактично, ласково и взволнованно мать заговорила с дочкой, сначала по-французски, а потом на родном языке. Она раскладывала перед ней свои подарки, даже не пытаясь взять девочку на руки или даже хотя бы коснуться ее.

Прощаясь, Мелина равнодушно позволила поцеловать себя, оставаясь на руках нянечки, и сказала «до свидания».

Во время сеанса, на котором мне рассказывают об этой встрече, Мелина падает на пол и, лежа на спине, громко вопит, не выпуская при этом руки нянечки, которая возила ее в тюрьму. Я говорю ей, что она, видимо, очень любит свою мать и поэтому так сильно обижается на нее за то, что она покинула ее в этих яслях. Но ее мать не хотела разлучаться с ней: их обоих разлучили против их воли, но теперь они смогут видеться. Так как Мелина лежит на полу в позе новорожденного, я говорю ей, что когда она была совсем маленькая и лежала в колыбельке, ее мать ухаживала за ней и они жили тогда вместе, сестра ее тогда еще не умерла, а отец не был в тюрьме. Внезапно Мелина прекращает плакать, встает с пола и выходит из кабинета.

Ближайшая встреча с матерью, назначенная через месяц, состоялась уже не в тюрьме, так как до суда ее выпустили из-под стражи. Поэтому мать получила теперь разрешение трижды в неделю посещать дочку в яслях. Она сразу же пожелала выводить девочку на прогулки, но это пока запрещено: вместе с другими детьми Мелина может сколько угодно покидать ясли, но во время свиданий с матерью Мелина должна оставаться в яслях.

Месяц спустя мать впервые сопровождает дочку на консультацию ко мне и будет приходить теперь почти на все консультации. Эта молодая женщина, отличающаяся редкой красотой, обливаясь слезами, расскажет мне — в присутствии дочки, которая по-прежнему отказывается к ней подходить, — все, что ей довелось пережить: детство в родительском доме, замужество по сватовству, переезд во Францию, жизнь в полной изоляции, физический ужас, который ей внушал муж, чудовищную смерть старшей дочки, грубость и безжалостность полицейских во время ареста, тюрьму… Единственное, что помогает ей теперь существовать — это надежда, что ей позволят жить с Мединой, хотя ей самой предъявлено обвинение и вот-вот состоится суд.

Она всячески старается задобрить и обласкать Мелину, засыпая ее словами любви и подарками, и, несмотря на боль, с пониманием относится к недоверию, которое проявляет пока дочка: мать ни в коем случае не хочет причинить ей зла и заставить ее плакать. В конце этого разговора я сказала Мелине: «Твоя мама понимает, что должна снова заслужить твое доверие, так как она не смогла защитить твою сестру и помешать вашей разлуке». Услышав эти слова, Мелина отщипнула кусочек пластилина и протянула его матери.

Последующие месяцы мать и дочь одновременно приезжали ко мне на сеанс. Отношения их станут более теплыми, хотя Мелина будет проявлять некоторую холодность и одновременно тираническую требовательность по отношению к матери. Девочка быстро усвоит, что мать, мучимая чувством вины, не может ей ни в чем отказать. Обретя новые, но стабильные отношения с матерью, Мелина почти сразу после сеанса будет теперь выходить за дверь, оставляя мать наедине со мной, и дожидаться ее в приемной.

Наконец наступил день, когда она вообще отказалась войти в мой кабинет, и я приняла только ее мать. После сеанса я спросила Мелину: «Нужно ли тебе еще приезжать, чтобы разговаривать со мной? Может быть, пусть лучше приезжает твоя мама, которая, как мне кажется, очень сильно страдает — как ты сама страдала, когда мы с тобой только встретились?» Мелина утвердительно кивнула головой.

Ее мать была потрясена. И теперь она, по предписанию своей дочки, могла уже самостоятельно продолжать у меня курс лечения вплоть до начала суда.

Отец Медины был приговорен к пожизненному заключению с лишением родительских прав. Мать, с которой сняли обвинение в соучастии, была тем не менее приговорена к максимальному сроку за неоказание помощи находившемуся в опасности ребенку: пять лет тюремного режима и лишение родительских прав.

ПАПА, КАК ВСЕ


Алексиса привезли в ясли в полдень, когда ему было полгода. В девять часов утра его мать, впав в безумие, задушила его старшую трехлетнюю сестренку: эта женщина не узнавала собственной дочери и утверждала, что ее подменили. Отца в то драматическое утро не было дома. Понимая, что в одиночестве он не сможет растить сына, отец попросил забрать ребенка из дома и поместить в ясли, а мать сначала заключили под стражу, а затем перевели в психиатрическую лечебницу.

Как только Алексис прибыл в ясли, ему рассказали, что произошло в его семье и почему он оказался здесь. Во время этого рассказа он почти сполз на пол и несколько раз откидывался назад. В последующие дни он выпивал свой утренний рожок, но в полдень (в час его приезда в ясли) у него обязательно начиналась рвота.

Дома мать давала ему рожок прямо в кроватке, избегая физического контакта с ребенком.

Спустя некоторое время нянечки поняли, что Алексис страдает из-за нарушения его родственных связей и что страдания эти начались еще раньше, когда он жил в семье.

Поэтому когда Алексису исполнилось девять месяцев, работники яслей решили обратиться ко мне. Отец Алексиса дал на это согласие и пообещал тоже приходить на консультации.

Войдя в мой кабинет, отец Алексиса представляется следующим образом: «Я папа, каких много». Затем он рассказывает, что, как он заметил, с его подругой было что-то не так, потому что она все время твердила: «Ты подменил Ноэми. У нее другие глаза». И добавляла: «Боюсь, как бы не наделать каких-нибудь глупостей». Встревоженный отец сам повел ее на обязательный медосмотр, когда Алексису было полгода, чтобы поговорить с врачом. Врач, видимо, не понял, что женщина бредит, и успокоил ее спутника. Одиннадцать дней спустя их дочка погибла. Он сам на днях вышел из больницы, так как пытался покончить с собой. Я спрашиваю: что он теперь собирается делать?

— Попытаюсь снова жить, если удастся найти женщину, которая сможет меня понять и согласится воспитывать моего ребенка. А если нет — покончу с собой.

И он добавляет:

— Теперь я вас видел и знаю, что если даже умру,

Алексис — в хороших руках. А своему сыну он говорит:

— Даже если я умру, тебя не покинут и воспитают, как надо. Они здесь для этого и существуют!

Несколько секунд я не нахожу, что сказать. Затем обращаюсь к Алексису:

— После того, как твоя сестра умерла, а мать положили в больницу, твой отец не хочет больше жить. Он полагает, что ты в нем больше не нуждаешься, раз в яслях тобой занимаются и ты приезжаешь на консультации ко мне.

И я говорю отцу:

— Я не отвечаю за Алексиса. И в любом случае не буду заниматься его воспитанием, если вы завтра умрете. Этим будут заниматься другие люди. Но никто не может ему вас заменить как отца. Для Алексиса вы не просто папа из многих других пап, вы — его отец.

У вас ведь тоже был отец. Я не знаю, занимался ли он вашим воспитанием, но во всех случаях у вас был только один отец!

Господин Б. дал согласие на мои встречи с его сыном и признал, что если даже сейчас он не в состоянии заботиться о ребенке, это не значит, что кто-то сможет ему заменить его как отца. Впрочем, у господина Б. - свои проблемы с правосудием. Уходя, он громко произносит: «У меня есть все основания быть недовольным нашим обществом!» Конечно…

Мое первое и непосредственное впечатление после этой консультации: «Это настоящая драма!» Господин Б. пытался ее избежать, но не сумел. Медицинские и социальные службы — тоже. Могла ли я сказать господину Б., что он — папа, как все, даже если он и чувствует себя таковым? Ведь он признал сына, дал ему свое имя, но не имеет родительских прав, так как не был женат на его матери. Но дело не в отсутствии родительских прав. Главное, он не чувствует себя отцом, способным выполнить свой долг в отношении детей, в частности обеспечить им физическую защиту. Он позволил матери лишить жизни их дочку и легко уступает другим право и обязанность воспитать своего сына, которому он дал лишь имя. Ничего или почти ничего не зная о его прошлом, я все же попыталась напомнить ему о его собственном отце, чтобы заставить его осознать, какую важную символическую роль играет отец в жизни ребенка. И то, что его функция как отца не сводится только к роли производителя и воспитателя. А также, что его имя — вовсе не одно из многих имен, оно означает субъект, живого человека, а не объект.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*