Карен Хорни - Невротическая личность нашего времени
АII: Опасность ощущается как исходящая от собственных побуждений и угрожающая другим. Пример: Страх нанести кому-либо увечье.
БI: Опасность ощущается как идущая извне и угрожающая «Я». Пример: Страх грозы.
БII: Опасность ощущается как приходящая извне и угрожающая другим. В этой группе враждебность проецируется на внешний мир и сохраняется первоначальный объект враждебности. Пример: Тревожность сверхзаботливых матерей по поводу опасностей, угрожающих их детям. Излишне говорить, что значение такой классификации ограниченно. Она может быть полезна в целях быстрой ориентации, но она не дает описания всех возможных непредвиденных обстоятельств. Например, не следует делать вывод, что лица, у которых развивается тревожность типа А, никогда не проецируют свою вытесненную враждебность; можно лишь заключить, что при данной специфической форме тревожности проекция отсутствует.
Этим свойством враждебности порождать тревожность не исчерпываются взаимоотношения между ними. Этот процесс также происходит и в обратном направлении: тревожность в свою очередь, когда она базируется на чувстве угрозы, в ответ легко провоцирует защитную враждебность. В этом отношении она нисколько не отличается от страха, который может равным образом порождать агрессию. Реактивная враждебность также, если она вытеснена, может порождать тревожность, и таким образом возникает цикл. Этот эффект взаимодействия между враждебностью и тревожностью, всегда взаимно порождающими и усиливающими друг друга, позволяет нам понять, почему мы находим в неврозах такое громадное количество неослабевающей враждебности. Такое взаимное влияние является также основной причиной того, почему тяжелые неврозы столь часто усиливаются без каких-либо явных осложняющих условий извне. Не имеет значения, была ли первичным фактором тревожность или враждебность: крайне важным моментом для движущих сил невроза является то, что тревожность и враждебность неразрывно переплетены.
Фрейд успешно выдвинул две точки зрения на тревожность. Первая из них, вкратце, заключалась в том, что тревожность возникает в результате вытеснения влечений. Эта точка зрения относилась к сексуальному влечению и носила характер физиологической интерпретации, так как основывалась на вере в то, что если разрядка сексуальной энергии встречает препятствие, то эта энергия будет порождать в теле физическое напряжение, которое трансформируется в тревожность. Согласно его второй точке зрения, тревожность – или то, что мы называем невротической тревожностью, – возникает в результате страха перед теми влечениями, обнаружение или следование которым создаст внешнюю опасность. Эта вторая интерпретация, которая является психологической, относится не к одному только сексуальному влечению, но также к агрессивным побуждениям.
«Несомненно, что люди, которых ми называем невротичными, сохраняют инфантильность в своем отношении к опасности и с возрастом не освобождаются от архаичных условий, вызывающих тревожность».
Глава 5.
Глубинная структура неврозов.
Тревога может целиком объясняться сложившейся в данный момент конфликтной ситуацией. Если, однако, при неврозе характера мы сталкиваемся с порождающей тревогу ситуацией, нам всегда приходится учитывать имевшие место ранее состояния тревоги, чтобы объяснить, почему в данном конкретном случае возникла и была вытеснена враждебность. Мы обнаружим тогда, что эта предшествующая тревожность являлась в свою очередь результатом существовавшей ранее враждебности, и так далее. Для того чтобы понять, как началось развитие в целом, нам приходится возвращаться к детству.
При исследовании историй детства людей, страдающих неврозом, я установила, что общим знаменателем для всех них является окружающая среда, обнаруживающая в различных сочетаниях следующие особенности.
Главным злом неизменно является отсутствие подлинной теплоты и привязанности. Ребенок может вынести очень многое из того, что часто относится к травматическим факторам, – внезапное отнятие от груди, периодические побои, переживания на сексуальной почве, – но все это до тех пор, пока в душе он чувствует, что является желанным и любимым. Нет надобности говорить, что ребенок очень тонко чувствует, является ли любовь подлинной, и его нельзя обмануть никакими показными демонстрациями. Главная причина того, почему ребенок не получает достаточной теплоты и любви, заключается в неспособности родителей давать любовь вследствие их собственных неврозов. Согласно моему опыту, реальное отсутствие теплоты чаще маскируется, чем проявляется открыто, и родители утверждают, что учитывают в первую очередь интересы ребенка. Приверженность воспитательным теориям, гиперопека или самопожертвование со стороны «идеальной» матери являются основными факторами, создающими ту атмосферу, которая более чем что-либо иное закладывает основу для чувства огромной незащищенности в будущем. Кроме того, мы обнаруживаем различные действия или формы отношения родителей к детям, которые не могут не вызывать в них враждебность, такие, как предпочтение других детей, несправедливые упреки, непредсказуемые колебания между чрезмерной снисходительностью и презрительным отвержением, невыполненные обещания и, отнюдь не самое маловажное, такое отношение к потребностям ребенка, которое проходит через все градации – от временной невнимательности до постоянного вмешательства и ущемления самых насущных и законных желаний. Например, попытки расстроить его дружбу с кем-либо, высмеять проявление независимого мышления, игнорирование его интересов – будь то художественные, спортивные или технические увлечения. В целом такое отношение родителей если и не умышленно, но, тем не менее, по сути означает ломку воли ребенка.
В психоаналитической литературе, рассматривающей те факторы, которые вызывают враждебность ребенка, главный упор делается на фрустрацию желаний ребенка, особенно в сексуальной сфере, и на ревность. Возможно, инфантильная враждебность возникает частично вследствие запрещаемой в культуре установки на получение удовольствия вообще и инфантильной сексуальности в частности, состоит ли последняя в любопытстве к сексуальной сфере, мастурбации или сексуальных играх с другими детьми. Но фрустрация, конечно, не является единственным источником устойчивой враждебности. Наблюдение с несомненностью показывает, что дети, так же как и взрослые, могут переносить очень многие лишения, если чувствуют, что они справедливы, необходимы или имеют важное значение. Ребенок, например, не против приучения к чистоте, если родители не перегибают в этом деле палку и не принуждают к ней ребенка с утонченной или явной жестокостью. Ребенок также не против того, чтобы его иногда наказывали, но при условии, что в целом он чувствует к себе любовь, а также считает данное наказание справедливым, а не преследующим цель причинить ему боль или унизить его. Вопрос о том, возбуждает ли фрустрация как таковая враждебность, труден для обсуждения, потому что в окружающей среде, обрекающей ребенка на многочисленные лишения, в то же время обычно присутствует множество других неблагоприятных факторов, провоцирующих враждебность. При этом важен смысл страданий и лишений, а не сами по себе страдания и лишения.
Причина, по которой я подчеркиваю этот момент, заключается в том, что особое значение, часто придаваемое опасности фрустрации как таковой, завело некоторых родителей намного дальше, чем самого Фрейда, и в результате они стали воздерживаться от любого вмешательства в дела ребенка, опасаясь навредить ему.
Ревность определенно может быть источником громадной ненависти как у детей, так и у взрослых. Нет сомнения относительно той роли, которую может играть ревность при соперничестве детей в семье или ревность одного из родителей у детей невротиков, или относительно того продолжительного воздействия, которое может иметь это чувство на последующую жизнь. Однако возникает вопрос о тех условиях, которые порождают ревность. Обязательно ли будут возникать реакции ревности в том виде, как их можно наблюдать при соперничестве детей в семье и в Эдиповом комплексе каждого ребенка, или они провоцируются определенными условиями?
Наблюдения Фрейда относительно Эдипова комплекса были сделаны при работе с невротиками. Он обнаружил, что глубинные реакции ревности в отношении одного из родителей были по своему характеру достаточно разрушительными, так как возбуждали страх и, вероятно, оказывали длительное травмирующее влияние на формирование характера и личных отношений. Часто наблюдая это явление в наше время у людей, страдающих неврозом, он предположил, что оно является универсальным. Он не только предположил, что Эдипов комплекс – это самая глубинная основа неврозов, но также пытался понять сложные явления в других культурах на этой основе. Некоторые реакции ненависти действительно легко возникают в нашей культуре в отношениях между родителями и детьми, так же как они возникают во всякой группе, ведущей тесную совместную жизнь. Они, вообще говоря, присущи людям, однако искусственно стимулируются той атмосферой, в которой растет ребенок. Какие конкретные факторы ответственны за возникновение ревности, мы поймем позднее, когда будем обсуждать общий смысл невротической ревности. Здесь достаточно упомянуть об отсутствии теплоты и о духе соперничества, которые содействуют этому результату. Кроме того, невротичные родители обычно недовольны своей жизнью, не имеют удовлетворительных эмоциональных или сексуальных отношений и поэтому склонны делать детей объектами своей любви. Они изливают свою потребность в любви на детей. Их выражение любви не всегда имеет сексуальную окраску, но, во всяком случае, является крайне эмоционально насыщенным. По меньшей мере во всех известных мне случаях именно невротичные родители своим запугиванием и нежностью вынуждали ребенка к подобного рода страстным привязанностям, со всеми их скрытыми смыслами обладания и ревности, которые описаны Фрейдом.
