Боб Салливан - Эффект плато. Как преодолеть застой и двигаться дальше
Иными словами, эти «домовладельцы» фактически арендовали собственные дома. К концу 2007 года данный показатель снизился до 47,9 процента, что сделало еще более ясным тот факт, что потребители больше не владели домами. А если вспомнить о появлении «временных» форм ипотечных контрактов, таких как пятилетние ипотеки с плавающей ставкой, займы, предполагавшие возврат одних лишь процентов, и займы с негативной амортизацией, то становится ясно, что люди, начавшие жить в 6 миллионах домов, покупавшихся ежегодно в период с 2002 по 2010 год, никогда не были их владельцами.
Часто мы никак не можем отказаться от старых моделей. Нам нужен определенный способ калибровки, возможности протестировать, работает ли еще модель, или же она тянет нас напрямую в сторону плато. Нам нужно стать более гибкими. Чтобы понять, как работает гибкость на практике, нам необходимо вновь посетить мир высоких технологий.
Кент Бек помог развитию системы гибкой разработки программ, при которой компании могут быстро адаптироваться и производить небольшие корректировки до того, как их усилия могут привести к дорогостоящему и зачастую смертельно опасному для проекта плато{146}.
Примерно в то же самое время, что и Extreme Programming, возникли и другие модели гибкого программирования. Первая называется Scrum – этот термин был позаимствован из регби и означает один из способов начала игры с определенной точки. Вместо марафона разработки программ по модели водопада Scrum ориентируется на спринт, короткие периоды активности, продолжающиеся от двух до четырех недель, в ходе которых команда создает работающий прототип, демонстрирует его, а затем при необходимости производит калибровку{147}.
Гибкость захватила отрасль по производству программного обеспечения, как внезапный шторм. Опросы показывают, что к 2010 году почти треть проектов в области разработки программ использовала гибкие методы в противовес модели водопада{148}. Судя по всему, именно гибкость была ключевым условием для избегания монументальных, медленно развивавшихся и дорогостоящих неудач. Проекты могли рекалиброваться и перефокусироваться перед тем, как заходили слишком далеко по неверному пути. Процесс приводил к целому набору быстрых и небольших неудач вместо одного гигантского, монументального и медленного поражения. Этот подход уже используют некоторые из самых толковых жителей Америки, заряженные на решение самых важных проблем общества. Да что там, меняться может даже правительство!
Когда Министерству обороны США требуется решить значительную проблему, оно передает ее своему «королевскому алмазу» – Агентству передовых оборонных исследовательских проектов (Defense Advanced Research Projects Agency, или DARPA). Даже если вы незнакомы с DARPA, то наверняка вам известны некоторые из ее детищ, такие как интернет и GPS. DARPA обладает уникальной атмосферой, а в составе организации работают выпускники самых престижных университетов на планете. Эти менеджеры программ, локаторы инноваций, ищут решения самых сложных исследовательских проблем на Земле. К проектам уровня DARPA относятся, к примеру, автомобили, способные управлять сами собой, и невидимые стены. DARPA с готовностью принимает предложения от компаний, преподавателей и других лиц, готовых помочь в работе.
Сложные проблемы нуждаются в больших решениях, и когда DARPA верит во что-то, то делает большие ставки. Однако типичный процесс получения одобрения для DARPA выглядит довольно жестким и медленным. Для начала небольшие компании получают сотню тысяч долларов и год на создание концепции, а затем миллион долларов и еще два года на создание прототипа. В некоторых областях, например биотехнической инженерии, три года – довольно короткий период. В других это настоящая вечность. Люди, создающие основную массу технологических проблем, с которыми пытается справиться DARPA (мы имеем в виду хакеров), обычно работают в более высоком темпе. Поэтому, руководствуясь духом инноваций, DARPA наняла одного из них, Питера Затко.
У Затко всегда были непростые отношения с правительством США. В конце 1990-х годов он входил в состав нескольких хакерских групп с названиями типа «Культ дохлой коровы» или «L0pht». Примерно в то же время он стал отзываться на кличку Мадж. Мадж стал настоящей звездой в 1998 году, когда в ходе показаний перед Комиссией сената США сообщил, что мог бы вырубить весь интернет за полчаса{149}. После этого он поработал на несколько компаний, занимавшихся компьютерной безопасностью и иногда выступавших подрядчиками у правительства. Теперь же он начал работать на DARPA.
Он совсем не похож на своих ближайших коллег – у большинства их них имеется докторская степень, полученная в местах вроде Массачусетского технологического института или Университета Карнеги – Меллон. Многие из них опубликовали десятки или даже сотни статей в своих областях. Они внимательно следят за исследованиями в сферах, которые смогут помочь Министерству обороны через годы или даже десятилетия. Перед тем как Мадж присоединился к DARPA, одно лишь одобрение исследовательских проектов занимало почти два месяца – и это было только началом. Обычно до создания функционального прототипа проходило чуть ли не три года. Это большие инвестиции в то, что может в будущем и не пригодиться, и потенциально такой метод работы способен привести к серьезному и крайне дорогостоящему плато.
Мадж, как настоящий хакер, понял, каким образом можно взломать систему. Он сделал ведущим исследователям следующее предложение: «Я даю вам 50 тысяч долларов и шесть месяцев на создание полностью функционального прототипа. Если мне поступит по-настоящему хорошее предложение, я сделаю так, что оно получит одобрение в течение недели».
Вместо значительных инвестиций в несколько медленных, но многообещающих проектов он подвергает идеи стресс-тесту, и, если те терпят поражение, издержки оказываются минимальными. Если же они срабатывают, в его распоряжении оказывается нечто материальное, что может быть использовано сразу же. Что еще более важно, теперь он знает, на что правительство может сделать большую ставку. Эта способность быстро терпеть поражение крайне важна, особенно в случае быстрой смены проблем, требующих решения.
В 2011 году Мадж сделал в DARPA презентацию под названием «Если вам не нравится игра, измените ее правила», где описал свой радикальный подход к фундаментальным исследованиям, получающим поддержку со стороны правительства: «Ключ к хорошей стратегии – в наличии нескольких вариантов действий»{150}. Множество вариантов действий позволяет вам значительно чаще подбрасывать кубик и делать выбор.
Множество вариантов обеспечивает гибкость. Главное – это быстрое отсеивание неподходящих вариантов и нахождение того, что способно привести к успеху. Эффективные предприниматели делают это не задумываясь. Они чаще других готовы брать на себя риски, терпеть поражение, а затем вновь браться за рискованное дело. Для того чтобы найти таких охочих до быстрых поражений людей, мы отправились в Кремниевую долину, где состояния зарабатываются и исчезают с невероятной скоростью.
«Помню, как сказал себе: да я же молодец!» – рассказывал Альберто Савойя в 2002 году собравшимся в Стэнфорде{151}. Кто бы мог с ним поспорить? Он продал свой первый стартап в Кремниевой долине за 100 миллионов долларов в 2001 году. Затем присоединился к Google – небольшой, но активно растущей компании, занимавшейся поиском в интернете (возможно, вы что-то слышали о ней), в качестве главного инженера небольшого проекта под названием AdWords. А произошедшее далее, возможно, станет темой лекций в бизнес-школах в будущих десятилетиях. AdWords оказался очень успешным, а через десять лет уже отвечал за основную часть доходов Google, составивших 37,9 миллиарда долларов.
Однако в какой-то момент, между началом революции в 2001 году и своей стэнфордской лекцией в 2012-м, Альберто Савойя натолкнулся на плато.
В первый раз Хью встретился с Савойей в 2005-м. Тот только что покинул Google и основал компанию по разработке программного обеспечения с поддержкой венчурных капиталистов под названием Agitar. Компания помогала разработчикам в создании максимально надежных программ. Офис компании был вполне типичен для стартапа: длинные столы в открытом зале и огромное количество толковых людей, создававших программы. Каждый день компания привозила в офис бесплатные обеды для сотрудников – этот обычай Савойя взял на вооружение во время работы в Google. С учетом послужного списка Савойи и 25 миллионов долларов финансирования со стороны инвесторов, почти не имело значения, чем именно занимается компания. Инвесторы компании ждали еще одной революции и огромного возврата на свои деньги.
