Сергей Ёлкин - Турбулентное мышление. Зарядка для интеллекта
Первоисточниками Диала послужили диалектика Гегеля, в честь которой язык и получил своё имя, математическая теория симметрий, основы музыкальной гармонии. Немалую поддержку начинанию оказали специалисты по психолингвистике из МГУ.
«Явление симметрии, только отчасти захваченное математической мыслью, вошло в науку в связи с тем чувством красоты, которое проявилось в человечестве многие тысячи лет назад…» – говорил ещё сам Владимир Вернадский.
ВОПРОС № 48
Легенда гласит, что на греческом острове Делосе вспыхнула эпидемия чумы. Островитяне обратились к дельфийскому оракулу, прорицавшему от имени бога Аполлона, за советом. «Дабы прекратить ваши страдания, – отвечал прославленный жрец, – надо умилостивить лучезарного Аполлона, удвоив ему золотой жертвенник». Надо отметить, что сей алтарь имел форму куба, так что жители Делоса поспешили отлить из золота ещё два таких жертвенника и поставили один поверх другого. Но эпидемия не прекращалась, а оракул ответил недоумевавшим островитянам, что они не исполнили его прорицания. Делосцы отправились в Афины в «Академию» и решили прибегнуть к помощи мудрого Аристокла по прозвищу Платон (то есть «широкий»). Выслушав их рассказ, философ изрёк: «Боги недовольны вами за то, что вы мало занимаетесь геометрией».
Пусть наш читатель вслед за Платоном (427–347 до н. э.) смирит гнев великого Аполлона и спасёт Делос от напасти.
«Если в основе музыкальной гармонии или форм изобразительного искусства обнаруживается математическая структура, то рациональный порядок окружающей нас природы должен иметь свою основу в математической сущности законов природы. Такое убеждение впервые нашло своё выражение в пифагорейском учении о гармонии сфер и в том, что элементам были присвоены правильные формы, – считал Вернер Гейзенберг. – Кто хотя бы один раз убедился в творческой силе математических построений, тот будет замечать их действие на каждом шагу как в области природы, так и в области искусства», – писал он.
В общих чертах этот период исследований, период «бури и натиска» «группы инженеров, работающих даром» описан ранее (Калашников, Русов, 2006, C. 20–34) [31] . Так что можно считать нашу работу своеобразным практическим, лишённым идеализма, продолжением некогда начатой, но не развитой темы. Обзорные сообщения об основных идеях и структуре Диала были также опубликованы одним из соавторов этой книги, но, конечно, не предполагали даже виртуального обучения правилам речи (Латыпов, 2005. С. 225–232; Латыпов, 2010. С. 261–267).
Действенность указанного междисциплинарного подхода подтвердили в последующих разработках соавторы этой книги С.В. Ёлкин и Д.А. Гаврилов. В 1980–1990-х осуществлялась детальная проверка Диала в различных отраслях знания составление базовых словарей, обучение экспериментальных групп научных работников, студентов и, главное, школьников. Была предпринята дерзкая попытка «подсунуть» разработанный учёными особый язык детям.
Это сейчас, четверть века спустя, представляется вполне разумеющимся, что между разными науками исчезают границы. «Нужно быть ненормальным, чтобы этого не признавать, – обобщает доктор филологических и биологических наук, профессор Т.В. Черниговская (Наука и жизнь. – 2012. – № 11. – С. 26–30). – Никто не отменяет важности отдельных наук, но судите сами. Как должна называться специальность человека, который, скажем, изучает, как ребёнок учится говорить? Как маленький ребёнок умудряется за короткое время овладеть самым сложным, что вообще на земле есть, – человеческим языком? На это полагается отвечать: слушает и запоминает. Но это абсолютно неправильный ответ. Потому что если бы он слушал и запоминал, то слушать бы понадобилось лет сто. Так что вопрос остаётся: как ему это всё-таки удалось, учитывая, что его никто никогда не учит. Причём «он» – это в данном случае не ребёнок, а мозг ребёнка, потому что мозг всё делает сам. Исследователь, отвечающий на этот вопрос, должен быть одновременно нейробиологом, лингвистом, детским психологом, экспериментальным психологом, бихевиористом, врачом, специалистом по интеллекту, математиком – чтобы строить модели, специалистом по нейронным сетям – тем, кто будет обучать искусственные нейронные сети, делая вид, что они – «ребёнок», – генетиком и так далее».
А четверть века назад «ненормальными» считались как раз авторы и разработчики Диала, на котором бы могли свободно и естественно общаться не просто дети, но все эти специалисты (каждый из своей узкой отрасли знаний).
«Речь представляет собой сложное единство физических и психических, умственных, сознательных и подсознательных процессов. Естественный язык – одна из важнейших форм выражения и движения понятийного мышления… Овладение речью основано на изучении и прочном запоминании очень большого числа приёмов мышления и способов рассуждения, правил построения слов, предложений и системы предложений, на формировании навыков их применения, на выработке речевых автоматизмов. Человек считается владеющим языком, если построение речи осуществляется автоматически, в подсознании. Взрослый часто уже не помнит правил морфологии и синтаксиса, но говорит и пишет правильно, в соответствии с правилами речи. Он не думает о падежах, склонениях и спряжениях … На уровне овладения речью в процессе сознания (мышления) определяется смысл наших мыслей » (Шумилин, 1989, VIII).
О первых результатах внедрения и использования этого искусственного языка, на котором можно говорить, как на естественном, было объявлено уже на ежегодной Конференции памяти К.Э. Циолковского в Калуге в 1990 году. После развала СССР работы продолжались с переменным успехом с учётом «эпохи перемен». Первые экспериментальные группы распались. Основатель Диала эмигрировал в Канаду, затем в США. Так что изыскания сместились в сторону создания универсальных интерфейсов (Ёлкин, Гаврилов, 1996; Ёлкин, Гаврилов 1998). Затем математическая версия языка развивалась для задачи машинного перевода в качестве семантического языка-посредника SL. На основе Диала был разработан семантический словарь и анализатор для машинного переводчика Кросслейтор 1.0, системы семантического поиска и реферирования документов. Были сделаны многочисленные публикации в специализированных научных изданиях [32] .
В 2010 году наше внимание привлекло проблемное интервью Юлия Сергеевича Ильяшенко, доктора физико-математических наук, профессора мехмата МГУ и Корнеллского университета (США) – «Математика приучает отличать правду от лжи». Конспективно некоторые моменты интервью и парадоксальные вопросы в этой связи:
«… математика вообще идеальный полигон для творческого воспитания человека . Она даёт материал, который не требует ничего: человек услышал задачу и думает над ней, ему больше ничего не нужно, не нужны даже бумага и карандаш…
Кант сказал, что «в каждом знании столько истины, сколько математики». Это означает, что для формулировки окончательных положений науки нужен математический язык. Это вовсе не обязательно язык формул. Но это язык, в котором нет недоговорок. Математика прежде всего учит человека отличать то, что он знает, от того, что не знает, что сказал, от того, что не сказал. Математика, по большому счёту, приучает человека отличать правду от лжи.
Поясню это такой легендой: дело было где-то в начале второго тысячелетия. Английский король в очередной раз заключал соглашение с непокорными шотландцами, которые, видимо, добивались от него каких-то уступок, и он их спросил, чего же они хотят? «Мы хотим, чтобы нашей землей правил человек, родившийся на ней и который от рождения не говорил бы ни одного слова по-английски», – сказали они. «Хорошо», – ответил король, и его жена вынесла младенца-сына, который только что родился на шотландской земле. То есть они получили, что просили, – но совсем не то, что хотели. Выразить свои мысли так, чтобы в процессе восприятия этих слов было прочтено ровно то, что человек хочет сказать, очень трудно . Это в жизни редкое ценное общежитейское умение. Математика этому учит…» (кстати, тут у автора историческая ошибка: дело было не в Шотландии, а в Уэльсе – именно в память о том договоре наследник британского престола носит титул принца Уэльского).
Да что там? Сам великий Луи де Бройль, французский физик, удостоенный Нобелевской премии за открытие волновой природы электрона, считал: «…где можно применить математический подход к проблемам, наука вынуждена пользоваться особым языком, символическим языком, своего рода стенографией абстрактной мысли, формулы которой, когда они правильно записаны, по-видимому, не оставляют места ни для какой неопределённости, ни для какого неточного истолкования» [33] .
Выделения в цитатах выше сделаны нами. Не кажется ли вам, что задача «творческого воспитания» человека входит в противоречие с необходимостью «языка, в котором нет недоговорок»? И является ли достоинством для творческого развития однозначность смыслов? Не становится ли человек, в том числе и математик, заложником узкой специализации в погоне за однозначностью?
