Эдвард де Боно - Искусство думать. Латеральное мышление как способ решения сложных задач
Но и тут цепь случайных событий не оборвалась. Флеминг заметил губительное действие пенициллина на возбудителей заразных болезней человека, однако ему не хватало знаний в области химии, чтобы сделать достаточно стабильный и устойчивый для систематического применения препарат. И лишь по прошествии ряда лет Чейм и его коллеги из Оксфордского университета совершенно случайно занялись химическими проблемами, связанными с выделением пенициллина. Дальше события стали разворачиваться быстрее, и уже во время Второй мировой войны пенициллин получил широкое применение как исключительно эффективный антибиотик.
Игра в водное поло, предопределившая выбор госпиталя Святой Марии и приведшая Флеминга к сэру Алмроту Райту; неожиданное наследство; война и военно-хирургическая практика; открытие лизоцима; чашка Петри, случайно загрязненная самой сильной антибиотической плесенью; решение исследовать химическую стабилизацию пенициллина – вот та цепь случайных событий, которая никогда бы не сложилась под действием каких бы то ни было логических построений.
Задним числом всегда можно составить весьма показательную последовательность событий, которые привели к великой идее. Конечно, сами по себе эти факты ничего не доказывают. Однако они показывают, что случайность может привлечь внимание к чему-то такому, что никто и никогда не стал бы искать намеренно.
А раз роль случая в рождении новых идей состоит в том, чтобы подсунуть нам нечто, что нам не пришло бы в голову искать, то могут существовать способы ускорить этот процесс. По-видимому, идеальным методом такого ускорения является игра. Однако это должна быть абсолютно бесцельная игра, без какого бы то ни было плана и направления. Так же как тщательная организация эксперимента является попыткой подтолкнуть природу на путь логического исследования, так и игра представляет собой попытку ускорить процесс случайного возникновения какого-то явления, которое мы никогда иначе не нашли бы. Забавляться игрой – это своего рода экспериментирование со случайностью. Такого рода игра далеко не легкое дело, ибо малейшая серьезность или намеренность тотчас уводит ее прочь от ее предназначения.
Величайшая ценность такой игры состоит в ее практической полезности. Именно свобода от планов и привязанностей позволяет случайности свести друг с другом такие явления, которые иначе никогда не соединились бы, позволяет выстроить такую цепь событий, которая в противном случае ни за что не выстроилась бы. Кажущаяся бесполезность игры, как правило, отталкивает людей от подобного занятия. Люди, склонные к вертикальному мышлению, стыдятся играть, в то время как если чего и следует стыдиться, так это неумения играть.
Джеймс Клерк Максвелл, один из величайших научных и математических гениев, очень любил игры. Он мог в разгаре званого обеда, забыв об окружающих, заняться игрой со столовыми приборами, лучом света, отраженным от стакана, или каплей воды. Максвелл знал цену игре; еще будучи подростком, он услышал лекцию одного художника, который добился успеха именно с помощью игры. С этого и началась его научная карьера. Играя булавками и нитками, Максвелл разобрался, как с их помощью можно чертить эллипсы, а отсюда пришел к объяснению законов отражения света. В те времена он был еще настолько молод, что его доклад в Эдинбургском королевском обществе зачитали вместо него, поскольку человек в коротких штанишках не мог выступать с кафедры.
Почему дети перестают играть? Возможно, потому, что таинственный мир, в котором происходят чудеса, превращается в обыденный мир, где каждая вещь имеет объяснение. Скучая от поверхностной осведомленности, дети прекращают игру. Если же ребенок не довольствуется поверхностными объяснениями, то мир никогда не становится настолько хорошо знакомым, чтобы игра с ним могла наскучить. Возможно, дело также в том, что игру активно не одобряют логически мыслящие взрослые, которые уверены в ее бесполезности и определяют взрослость как обязанность заниматься полезной деятельностью.
Во время игры идеи возникают сами собой и, возникнув, порождают новые. Они не следуют одна за другой в логической последовательности, однако, если разум не предпринимает никаких попыток управлять ими и в то же время достаточно любопытен, чтобы следовать за ними, они появятся в достаточном, а часто и в избыточном количестве. Их полезность может проявиться не сразу, но, как правило, спустя некоторое время это случается. Даже если никакой конкретной идеи в голову не приходит, само по себе общее знакомство с ситуацией, возникающее в процессе игры, может стать отличным плацдармом для выработки будущих идей.
Еще один метод организации случайного взаимодействия идей – хорошо известный мозговой штурм. Несколько человек, которые собрались вместе для обсуждения какой-то задачи, стараются отбросить обычные логические запреты и озвучивать все, что приходит на ум: никакая мысль не может считаться слишком абсурдной или слишком неуместной для того, чтобы быть высказанной. Нужна изрядная практика, чтобы человек мог в обсуждении такого рода высказывать недостаточно логичные мысли и воздерживаться от критики того, что говорят другие. Идея метода состоит в том, что взаимное поощрение дает начало множеству идей, а их случайное взаимодействие порождает такие новые идеи, до которых ни один из участников не додумался бы самостоятельно.
Весьма полезный способ содействовать рождению новых идей – умышленно подвергнуть себя воздействию множества стимулов, прогуливаясь в таком месте, где полно вещей, за которыми вам не пришло бы в голову отправиться специально. Это может быть универмаг, выставка или даже библиотека, причем лучше, чтобы окружающая обстановка не имела непосредственного отношения к решаемой задаче. Вы ничего не ищете намеренно, но готовы внимательно изучить все, что привлекло ваше внимание. Подчас именно те предметы, которые имеют меньше всего отношения к делу, подталкивают разум к рождению новых идей. При этом не нужно как-то анализировать или оценивать важность того, что вы заметили. Вы как бы находитесь в положении старьевщика: все, что привлекает ваше внимание, подбирается. И все это время где-то в глубине сознания присутствует та задача, для решения которой нужна новая идея.
В ходе такой прогулки вам может встретиться какой-либо предмет, который вроде бы должен быть чем-то полезен, хотя вы и не видите для него определенного применения. Нужно дать ему отлежаться – и постепенно он обрастет связями с различными аспектами исходной задачи. Пусть в пассивной форме, но он оказывает некоторое влияние – возможно, организующее. И вот однажды этому случайно замеченному предмету достается весьма важная роль в процессе формирования новой идеи. К материальным объектам этот прием, как правило, неприменим, но его можно использовать в отношении разнообразных случайно обретенных идей и теорий.
Еще один способ создать условия для случайного взаимодействия идей – сознательно переплести множество различных течений мысли, которые в разное время проявлялись в сознании. Вместо того чтобы, по обыкновению, поддерживать строгую обособленность каждой мысли и сознательно концентрировать внимание на одном предмете, исключая любые отвлекающие моменты, вы позволяете любым мыслям развиваться одновременно, допуская их взаимные переходы и смешение. Мысли, родившиеся при решении одной задачи, заимствуются для того, чтобы продвинуться в решении другой. Привычные для одной области знания взгляды могут стать новаторскими для другой.
Ученые любят ссылаться на счастливые случайности, чтобы получить финансирование для работы, не имеющей непосредственных практических применений. Их идея состоит в том, что в ходе поисков чего-то одного они могут наткнуться на что-то другое, обладающее величайшей ценностью. Вообще говоря, эксперименты выстраиваются так, чтобы стать своеобразной теплицей, ускоряющей рост информации. Любой эксперимент – это попытка заставить природу немедленно произвести информацию, которая в противном случае была бы либо недоступна вообще, либо слишком долго проявлялась бы сама собой. В попытках доказать или опровергнуть какую-то теорию экспериментатор тщательно готовит эксперимент, в полной мере используя свои знания, изобретательность и технические способности, однако эксперимент не всегда идет так, как задумано. Множество ученых, начинавших постановку одного опыта, в конце концов ставили совершенно другой. Даже если эксперимент прошел неудачно, анализ причин неудачи порой может дать больше информации, чем успешный ход эксперимента. Бывает и так, что все идет хорошо, но случайное наблюдение, сделанное в какой-то момент в ходе эксперимента, приводит к важному открытию, а начатый эксперимент так и остается незавершенным.
Различие между случайным появлением новой идеи и тщательным возведением теории на логических основаниях можно наглядно показать на примере обычных скрепок для бумаг. Цепочку из скрепок можно составить, целенаправленно и тщательно соединяя их друг с другом. Но есть и другой способ: сложить в большую коробку слегка раскрытые скрепки и встряхивать ее. Если это делать достаточно долго и усердно, то в конце концов можно получить нечто вроде цепочки за счет случайного соединения и переплетения скрепок. Во втором подходе скрепки сами сплелись в узор, который не был предусмотрен и потому, как правило, является оригинальным. После того как цепочка уже образовалась, ее можно привести в порядок и видоизменить. Если требуется просто прочная цепочка, разумеется, лучше воспользоваться методом намеренного соединения скрепок. Но в этом случае цепочка выстраивается в соответствии с намеченным планом, и ее конечная форма не может и не будет отличаться от задуманной. Такую сознательно собранную цепочку можно уподобить высоковероятностному способу организации информации, а метод соединения скрепок посредством встряхивания – маловероятностному методу, использующему случайность.
