Игорь Переверзев - Странные люди
Это смешно, да это слова и зачастую совсем нелепые, и иногда, правда, смешные покруче хорошего стэндапа, но не в количестве таком, которое по известному закону не можете не перейти в качество. Когда я или вы добираемся на такси и блуждаем в поисках нужного адреса, и по привычке снова смеемся с очередного нелепого названия улицы, где само оно прямо намекает на невозможность такого хамского отношения и применения на практике, мы также не откажем себе удивиться обозначению порядковых номеров, написанных, когда не надо, – двузначными, а бывает и вовсе – через дробь.
К примеру, адрес 98/12 на одной из улиц города-милионника, в котором я проживаю и здравствую по сей день, едва ли возможен для адреса последней пятиэтажки улицы, состоящей всего из трех домов, вообще!.. А название таким улицам дают обычно такие, что даже моя страсть написать правдиво и как есть не выдерживает натиска элементарного чувства такта. Кстати, номер дома, который я привел в пример выше – реальный, а улица та и вправду состоит из 3-х домов и по сей день, но главное носит гордое имя знаменитого композитора. Черт его знает, почему никто особо не торопится назвать улицу иначе, но думаю расчет у застройщика и основателя этого квартала с яркими координатами выверен до мелочей: едва ли им грозит суд, так как родственники того, чье имя украшает таблички на углах домов приедут сюда с большей вероятностью, чем будет Второе пришествие Христа.
У меня также есть проблема свести длинные мысли и рассуждения к коротким фразам. И я также раньше рисовал все, что написал выше, в уме, представляя, как мои читатели будут потешаться со мной над этими заметками из жизни. Но однажды я понял, что своими же руками я опишу это и теперь в книге, и какой прок от этого. Одного этого примера достаточно, чтобы понять, как иногда мы поддаемся общему импульсу подмечать, что все у нас через задницу, вместо того, чтобы вовремя одернуть себя и понять, что все это психологический народный садомазохизм. Куда легче иной раз просто промолчать или позвонить хотя бы в местную администрацию и хотя бы попросить сделать проще поиск городских улиц, ну даже черт с ними – пусть и с такими названиями, о коих я вкратце вам рассказал.
Или вот, что касается некоторых употребительных фраз. К примеру, такая: «Если взглянуть на это с другой стороны, предположив, что всякое может быть…», а в ответ на это я слышу: «Все относительно», мне становится страшно. Дело в том, что это диалог из реальной жизни, происходивший на планерке в фирме, где я работал. Просто я вместо того, чтобы просто подремать как обычно полчаса этих совещаний ни о чем, как-то раз попытался вслушаться, о чем они вообще. Перечитайте начало абзаца сами и попробуйте день просто внимательно слушать, о чем и как вы сами и вам говорят среди дня родные, коллеги по работе и вообще все, кого повстречаете. Легкое удивление – это первое, что я гарантирую вам уже к полудню (в случае того, что вы останетесь в здравом уме).
Мне страшно, как и любому, кто начнет вдруг задумываться о том, что он говорит себе и другим каждый день. Хватит уже безликих и лицемерных этих предположений. Вдумайтесь, если взглянуть на тех, кто так разговаривает и с каким удовольствием ждет то, что знает ответ, то, предположив, что всякое может быть, он может вообще ничего не спрашивать, и это будет честнее и легче. Это первый случай ошибки общения, ведущий к неискренности. Эйнштейн в своей теории не ошибся, и она касается точных наук. Но только их это и касается, в нашем случае бытового использования кем-нибудь его знаменитого изречения – просто знайте: перед вами абсолютно точно идиот. И таким был я, повторяя зачем-то все то, чего я не хотел говорить, но зачем-то говорил. Потому что все говорили, только поэтому. Так легче жить, как известно.
Вы знаете, мы живем в России, и я русский (мечтаю, чтобы моими читателями были люди любой нации. Это так – к слову), и мы должны это учитывать и помнить. Есть такой неглупый парень по фамилии Солженицын. Если я не ошибаюсь, то вроде бы в 1974 году он опубликовал короткое эссе под названием «Жить не по лжи». Привожу все это в пример только потому, что заметка эта его совсем короткая и имеет практический смысл.
В том послании всем тогда и сейчас живущим русским, наш великий земляк сказал про нас правду: «Мы не выходим на баррикады и не отстаиваем свои права, все мы трусы. Мы боимся последствий, подставляя свою душу обстоятельствам и сознательно готовим страшное будущее нашим детям». Но, имея в виду все это, автор все же находит выход, и это удивительно просто и емко. Скажу честно, редкий русский писатель способен на это. В общем, чтобы не затягивать, вот его концепция. Одним из способов закончить уже молоть наконец молоть чепуху каждый день и продолжать тонуть дальше в этой всей всеобщей лжи, Александр Исаевич видит в личном неучастие каждого в этой самой лжи друг другу. Что нужно для этого делать, спросите вы? Да все просто: нам нужно отказаться говорить то, чего мы не думаем! И все! И того хватит, поверьте на слово. С главной темой этой книги все это связано также, ровно так же, как и со всем тем, что есть в нас и в наших текущих обстоятельствах, всего плохого и нерешенного в жизни каждого из нас.
Глава 6
«Важно не то, что сделали из меня, а то, что я сам сделал из того, что сделали из меня»
Сартр Ж.-П.Все вы знаете про одно наше народное изречение, которое гарантирует заживление любых ран. Однако «фармакологическое» воздействие этой народной аксиомы действует только до свадьбы, потому как всем известно, что все раны заживают именно до дня бракосочетания. После свадьбы, видимо, лечение невозможно. Если предположить, что автор сказал это не в пьяном бреду, или он просто имел в виду детвору, то все это верно, потому что каким бы молодым не был человек, он уже почти не падает на асфальт или с велосипеда (если не алкоголик и не выпивающий спортсмен выходного, разумеется). – Ах, ну ничего, до свадьбы заживет! – именно так звучат эти народные строки.
Надо сказать, что во взрослой жизни у нас с вами проявляются болезни куда более серьезные, и они по большей части уже не связаны почти никоим образом с гематомами – именно так, кстати говоря, и называют обыкновенный синяк все эти заумные придурки, которым легче так ощущать себя медиком. Я как-то задумался над этим всем и еще давно хотел узнать почему же это именно так, но как обычно забыл, чтобы вспомнить спустя годы. Вспомнить еще раз все это и перестать теперь быть идиотом, говорить как идиот, вспомнить, чтобы не верить тем, кто сейчас такой же и вряд ли изменится, вспомнить каким был я, что и как говорил, почти никогда не думая и даже не осознавая сказанного мною…
Многое в этой книге я не поведал вам сознательно, просто не хотел превращать ее в очередной справочник добрых советов, от которых, как известно, бывает толк в одном лишь случае: если он телефонный. Хотя, похоже на то, что и этот литературный жанр почти мертв. Бог миловал и, проверяя книгу во второй раз, я отметил не без удовольствия, что тут не было большого количества всяких совсем уж сложных терминов и словечек, которые в общем и хорошо знать, понимать и использовать, но куда лучшим занятием по нашей теме усвоить всего пару из таких. Например, знать, что такое психосоматика и эмпатия. Хотя, звучание их наверняка понимается людьми как полная чушь заранее, которая не нужна тем людям, которые знают, что такое сострадание и любовь, а также и то, что не всегда этими вещами можно помочь. Кстати, не всегда Нагорная проповедь похожа на правду, иногда и она не очень звучна и не претендует на роль легкого стишка для утренника. Для многих она – полная чушь. В конце книги, вы поймете, что я имел в виду, и если не дочитаете, то просто не обвиняйте и не судите заранее никого, где у вас есть хотя бы малейший шанс или попытка понять другого человека.
И все дело в том, что даже зная и понимая все, о чем сказал выше, все равно, как и каждый из нас иногда буду приходить к внутреннему конфликту, где иногда вопить от несправедливости и орать самому себе на тему «зачем тогда мне знать и узнавать все это?» – это норма. Но все же знание хоть и является силой, способной уничтожить, хотя бы на время делает тебя хоть немного, но лучше. Она же убивает нас тем, что ты вдруг стал каким-то ранимым и чувствуешь людей как никогда прежде, даже тех из них, кто водили тебя за нос годами. И даже тех, кто не сможет поступить также с вами, невзирая на вашу доброту.
Теперь все, теперь хватит, и все потому что тебе хватит одного короткого разговора, чтобы знать любого если не полностью, но уж точно больше, чем наполовину. И ты стараешься все также видеть и различать много хорошего в них, во всех этих людях вокруг, но знания рассказывают снова больше, знания показывают, что вещи, которые раньше ты находил веселыми, теперь в комбинации со многими вещами, такими как глаза, мимика, дыхание и куча прочей, вначале непонятной туфты (так мы называем все новые знания про себя), зачем-то тобою изученных, точно говорят тебе, что это все просто выглядит какой-то большой шуткой кого-то, кто умнее тебя в сотни раз. И ты точно знаешь, что это так…
