Владимир Авдеев - Расология
4. Культура как биологическое оружие
Теперь же, логически суммируя все вышеизложенное, мы неминуемо приходим к узловой части нашего исследования, а именно: к психологическому и невропатологическому влиянию культуры одного расового типа на другой, ибо ценности, нормы и принципы мировосприятия, как мы убедились, есть биологические константы. Созданные наследственной массой одной расы, при перенесении в лоно жизнедеятельности другой они неминуемо приводят к искажению генетической программы ее существования, подрывая таким образом сами основы жизнеустойчивости. Основоположник русской академической школы психиатрии Сергей Сергеевич Корсаков (1854–1900) в своей фундаментальной монографии «Курс психиатрии» (М., 1901) подчеркивал: «Нужно всегда взвешивать влияние расовых особенностей, потому что многое, что считается аномалией для людей одной расы, составляет явление нормальное для людей другой расы».
Современный американский ученый Э. Ф. К. Уоллес в работе «Психические заболевания, биология и культура» из тематического сборника «Личность, культура, этнос» (Современная психологическая антропология, М., 2001) развивает данную точку зрения в еще более конкретной форме: «Стимулируют ли различные культуры развитие различных форм психических заболеваний? Да, различные культуры стимулируют развитие различных форм психических заболеваний». В том же сборнике Джон Хонигман, обосновывая новейшие принципы психологической антропологии, также ясно постулирует свои воззрения: «Биологическое выживание — это одна из целей, которым служит культура».
Но если культура есть результат функциональной жизнедеятельности структуры мозга конкретных представителей определенной расы, то будет вполне естественным заключить, что культуротворчество одной расы никогда не будет способствовать возвеличиванию другой расы и ее психическому здоровью. Стиль архетипа одной расы, то есть комбинация ее генетического кода, не соответствует ключу функционирования другой, и именно поэтому все культурологические уловки либеральных обществоведов методически почти всегда походят на дилетантство начинающих жуликов, пытающихся приспособить один и тот же набор отмычек к нарушению сохранности квартир различного уровня достатка.
Каждому — свое: эта сакральная фраза неизбежно звучит как пароль за каждой комбинацией генов.
В контексте нашего повествования уже совершенно не выглядит удивительным, что сам термин дегенерация был впервые предложен к употреблению в 1803 году великим немецким естествоиспытателем Готфридом Рейнхольдом Тревиранусом (1776–1837) сразу же после утверждения идеалов Великой Французской революции. А когда в конце XIX века в морально разложившемся обществе Европы возникли идеи декаданса, то передовая часть антропологов и психологов принялась создавать теоретические концепции и разрабатывать комплекс практических мер по борьбе с проявлениями дегенерации в обществе и культуре. Англичанин сэр Фрэнсис Гальтон (1822–1911) создал евгенику — науку об улучшении человеческой породы. В Германии Вильгельм Шальмайер (1857–1919) и Альфред Плетц (1860–1940) создали сходное учение, назвав его расовая гигиена. Крупнейший итальянский ученый Чезаре Ломброзо (1835–1909) провозгласил создание криминальной антропологии, объявив почти каждого преступника дегенератом и почти всякого дегенерата преступником. Его соотечественник и ученик Энрико Ферри (1856–1929) развил идеи своего учителя, создав целое фундаментальное направление, получившим название криминальная социология. Согласно его концепции революции и иные социальные потрясения — это всецело дело рук наследственно отягощенных людей. Борьбу с причинами вырождения во Франции возглавил невропатолог и анатом Жюль Дежерин (1849–1917), а в Швейцарии — невропатолог и психиатр Август Форель (1848–1931). Россия, объятая на рубеже XIX и ХХ веков «революционными вихрями», не осталась безучастной и явила миру свою активную позицию здоровой общественности, дав славную плеяду ученых: С. С. Корсаков, А. И. Сикорский, В. П. Сербский, И. П. Мержеевский, Э. Ю. Петри, П. И. Тарновская. Все они посвятили значительную часть своей научной деятельности вопросам диагностики вырождения и созданию адекватных мер по его предупреждению.
Практически все указанные корифеи науки выводили нездоровые психические проявления, как социальные, так и культурные, из нарушений в морфологии нервной системы, то есть, по их мнению, анатомический факт всегда предшествует факту психическому. Чезаре Ломброзо формулировал главный тезис своего учения так: «Существует известный процент анатомически изуродованных людей, которые вследствие своего анатомического уродства думают, чувствуют, ощущают, радуются и унывают иначе, чем нормальный тип современного человека. Криминальная антропология доказывает, что есть аномалии неизлечимые, поэтому об исправлении, или вернее об излечении, преступника речи быть не может».
В книге «Новейшие успехи науки о преступнике» (1892) Чезаре Ломброзо дал описание этих аномалий. В мозгу наследственных дегенератов и преступников наблюдается повышенный процент аномалий извилин, частичная атрофия лобных извилин, а также увеличение размеров мозжечка в сравнении с величиной мозга. К аномалиям черепа относятся прежде всего асимметрия, преждевременное сращение швов, непропорциональное развитие надбровных дуг, скул и нижней челюсти. В скелете наследственных дегенератов и преступников также часто наблюдаются патологии, например, нарушение числа ребер и позвонков. Этим субъектам свойственны пониженные болевые ощущения, наименьшая тонкость вкуса, нарушение почерка и жестов, а в их походке левый шаг длиннее правого. У них нарушен обмен веществ, что даже легко определяется по естественным отправлениям. Морщины, расположенные вертикально посередине щеки, в криминальной антропологии получили название морщин порока… Среди наследственных дегенератов и преступников очень часто можно обнаружить людей с аномалиями ушей. «Ушная раковина занимает первое место среди органов, указывающих на вырождение», — писал Ломброзо. Огромный интерес и актуальность представляют его указания на связь между психическими и физическими признаками: «Умственное вырождение черпает в наследственности многочисленные и разнообразные формы своих превращений. Умственное вырождение всегда сопровождается вырождением физическим. Нет ни одной формы помешательства, которая не платила бы дани преступлению».
В этой части Ломброзо делает свое наиболее существенное открытие, ибо начинает анализировать политическое преступление как явление с антропологической точки зрения. Таким образом устанавливается прямая причинно-следственная связь между идеей, порожденной анатомически изуродованной нервной системой дегенерата, и ее политическим воплощением.
Самому факту изучения наследственных политических преступников посвящена его книга «Политическая преступность и революция» (1906). В ней автор отмечает: «В истории мы встречаем множество примеров совмещения политической преступности с врожденной. Да нам, к несчастью, и не нужно никаких цифр для того, чтобы убедиться в удобосовместимости самых прогрессивных идей с самыми преступными наклонностями. Прирожденные преступники выступают обыкновенно в бунтах и при начале революций, заражая своим примером слабых и нерешительных — порождая настоящую подражательную эпидемию».
Более всего врожденным политическим преступникам, по мнению Ломброзо, присущ «нравственный идиотизм». Согласно его наблюдениям, почти все зачинщики Великой Французской революции были дегенератами, так же как позднее и коммунары: «Сумасшедшие в большом количестве входят в состав политических преступников, потому что наклонность к преступлениям разного рода, обуславливаемая уже отсутствием нравственного чувства, усиливается в них еще и умственной неуравновешенностью, отсутствием рассудка, преувеличенным самомнением, идеями величия и преследования. Достаточно взглянуть на портреты некоторых политических преступников, чтобы, не будучи специалистом, увидеть, что они были сумасшедшими».
Самый же смелый вывод Ломброзо звучит так: «Среди антропологических факторов политической преступности на первом плане стоит влияние расы, что ярко иллюстрируется при сравнении резко выраженного революционного духа некоторых народностей с абсолютной апатией, проявляемой другими, живущими при такой же климатической и социальной обстановке». Сегодняшняя криминальная ситуация в большинстве мегаполисов наглядно подтверждает это утверждение итальянского ученого, ибо и в абсолютном и процентном отношении лидируют представители темнопигментированных расовых групп. Ломброзо отмечал, что блондины дают больший процент изобретателей и ученых, но гораздо меньший процент наследственных преступников, в том числе и политических, по сравнению с брюнетами. Кретины и эпилептики среди блондинов вообще составляют исключение.
