Михаил Дмитрук - Где искать здоровье?
— Научное объяснение было бы слишком сложным для неподготовленных читателей. В предельно упрощенном виде это может выглядеть так. Еще Зигмунд Фрейд говорил, что человеческое сознание исходит из принципа реальности, а бессознательное — из принципа удовольствия. Другими словами, они работают по разным законам, которые нередко противоречат друг другу. Поэтому психике удобнее, когда эти два уровня не смешиваются: в сознании нет элементов бессознательного. По-видимому, есть биологический механизм, который разграничивает переживания разных уровней. Этому способствуют и социальные причины: жить по принципу удовольствия в нашем обществе может позволить себе разве что ребенок до трехлетнего возраста, да и то не каждый.
Но для излечения невроза необходимо узнать его причину. А она, как правило, находится в области бессознательного. Чтобы ее вскрыть, необходимо преодолеть барьер, отделяющий эту область от сознания. Как только барьер преодолен, причина осознана, в психике происходят изменения, делающие невозможным дальнейшее существование заболевания. Именно на преодоление барьеров и направлены наши усилия. По сути дела, мы создаем условия, в которых пациент может проникать в глубины собственного бессознательного.
Однако большинство людей не понимают, что с ними происходит. Они пробуют различные средства, снимающие нервное напряжение, и часто останавливаются на алкоголе. А некоторые начинают принимать наркотики. Но это не решает проблемы: причина невроза остается неосознанной и неустраненной. Возникает только иллюзия избавления от страданий. На самом деле они лишь усугубляются: организм привыкает к наркотическим веществам, возникает зависимость от них. Начинается разрушение психики и деградация личности.
Прямо противоположный эффект вызывают психотерапевтические сеансы необычных состояний сознания. Врачи помогают пациентам понять причину невроза и совместными усилиями устраняют ее. Тем самым ликвидируются препятствия для развития личности, она обогащается новым опытом…
— Но кандидат медицинских наук Константин Павлович Бутейко считает, что глубокое дыхание действует на организм подобно алкоголю. Человек чувствует опьянение, появляется состояние эйфории. А на сеансах по методу Станислава Грофа пациенты глубоко дышат — не возникнет ли у них зависимость, от таких процедур, не превратятся ли они в «воздушных наркоманов»?
— Сам Бутейко признает, что большинство людей — глубоко-дышащие. Так что же, все они — наркоманы? Я считаю неправомерной такую постановку вопроса. Нельзя запретить людям дышать, как им хочется.
Что может быть безвреднее воздуха — разумеется, если он чистый? Наверное, за миллионы лет люди смогли к нему приспособиться.
Правда, иногда нас обвиняют, что мы заменяем одну зависимость на другую: раньше больные не могли жить без лекарств, алкоголя, наркотиков — а теперь нуждаются в интенсивном дыхании. Но если даже так, то что в этом плохого? Лучше дышать чистым воздухом, чем глотать лекарства и алкоголь, курить и колоть наркотики. А на самом деле у наших пациентов не возникает потребности в повторении сеансов, когда они уже избавились от недугов.
Сейчас известны сотни способов индукции необычных состояний сознания, многие из них применялись на протяжении тысячелетий. Их можно разделить на три большие группы: различные виды медитации, танцы под ритмичную музыку и дыхательные упражнения — так называемая пранаяма. В нее входят глубокое и поверхностное, быстрое и медленное дыхание, а также его задержки. Различные сочетания и последовательность этих приемов индийские йоги применяют с древнейших времен.
Станислав Гроф и его жена Кристина создали синтетический метод. По их мнению, физическое расслабление, ритмичная музыка и интенсивное дыхание создают оптимальные условия для реализации резервных возможностей психики. Но исследователи отнюдь не претендуют на открытие. Ведь подобные упражнения широко известны. Мало того, мы сами ими пользуемся. Вы верно подметили сходство с аутогенной тренировкой и ритмической гимнастикой. А я бы еще добавил… современные дискотеки.
— Извините, но сравнение с дискотеками для меня неожиданность. Что же, на танцплощадке молодежь входит в необычные состояния и этим лечится?
— В определенной степени — да. Однако это не столь плодотворно, как специфическая психотерапия.
— А некоторые ученые считают рок-музыку вредной и требуют ее запретить, как в свое время это сделали с ЛСД…
— Я считаю, что запреты не решают, а усугубляют проблему. Если люди испытывают потребность в необычных состояниях сознания, то рано или поздно они находят способы ее удовлетворения. Когда не могут это делать под руководством психотерапевтов, с пользой для здоровья, начинают заниматься самодеятельностью — на свой страх и риск. И последствия могут быть печальными.
В качестве иллюстрации приведу историю с ЛСД. Огромный интерес американцев вызвали сенсационные сообщения о невероятных переживаниях людей под действием этого препарата на психотерапевтических сеансах. В результате его стали применять не только в лечебных целях, но и ради любопытства или удовольствия. На тех же рок-концертах молодежь «балдела», приняв ЛСД. Некоторым становилось плохо, были даже смертельные случаи.
Тогда ЛСД объявили наркотиком и полностью запретили его применение, в частности в медицинской практике. Так вместе с водой из купели выплеснули младенца: психотерапия лишилась очень мощного средства исследования и лечения человека. А молодежь стала покупать ЛСД на черном рынке и применять его подпольно — трагические случаи не прекратились.
Но ведь до сих пор еще никто не доказал, что возникает зависимость от ЛСД. Нет сведений о его токсичности для организма и влиянии на генетический аппарат. Даже женщины, которые принимали большие дозы ЛСД во время беременности, рожали здоровых детей. С другой стороны, исследования Станислава Грофа и других ученых до запрета этого препарата показали, что с его помощью можно лечить от алкоголизма и наркомании гораздо успешнее, чем традиционными методами. А когда люди выздоравливали, у них не возникало потребности продолжать сеансы ЛСД.
Так почему же, запретив этот препарат, мы не отменили другие, от которых действительно возникают зависимости? Почему врачи применяют опиаты и эфедрин? Почему, наконец, не запретили растворители для красок и другие яды, которые используют токсикоманы, а ведь эти вещества разрушительно действуют на психику и здоровье в целом…
Так не лучше ли было расширить применение ЛСД в исследовательских и медицинских целях, запретив использовать его неспециалистам? Тогда люди с пользой для здоровья удовлетворяли бы потребность в необычных состояниях сознания, которая является не чем иным, как неосознанным стремлением избавиться от психологического напряжения и психологических расстройств. Я говорю об этом так подробно, чтобы не повторяли прошлых ошибок. Чтобы метод Станислава Грофа не постигла печальная участь ЛСД-терапии.
— Каких же успехов могут достичь пациенты, если будут участвовать в ваших сеансах?
— Вот лишь один пример. Семь лет Павел не мог избавиться от тяжелой депрессии, хотя испытал на себе чуть ли не все методы традиционной психотерапии. Но достаточно было одного сеанса по данному методу, чтобы депрессия исчезла.
Конечно, не у всех пациентов лечение бывает таким успешным, и мы не считаем этот метод панацеей. Исцелять всех больных одинаковыми приемами может только Господь Бог или Кашпировский. А мы предупреждаем своих больных, что необычные состояния сознания дают им шанс на исцеление, но отнюдь не его гарантию. Если кому-то повезло с первого раза — что ж, на здоровье. Но мы настраиваем больных на продолжительный курс лечения, состоящий из многих сеансов. Призываем их доверять мудрости своего организма.
Мы создаем благоприятные условия для самоочищения психики. Полагаем, что она лучше нас знает, как должен идти целительный процесс, и не стремимся его ускорять. Мы играем роль ассистентов, которые полностью доверяют стратегии и тактике психики в ее борьбе с недугом.
Эта позиция противоположна той, которую занимают многие врачи. Они считают, что все проблемы больного могут быть решены при помощи лекарственных средств. Берут на себя смелость и ответственность с помощью химических веществ влиять на процессы, которые не понимают до конца.
— Вы отрицаете применение лекарств в психиатрии?
— Вовсе нет, и сами широко ими пользуемся. Но именно поэтому знаем, что возможности лекарственной терапии весьма ограничены. Мы категорически против того, чтобы она была единственным оружием в арсенале врача-психиатра.
Только при органических нарушениях в нервной системе лекарственная терапия может быть оправдана. Но, к сожалению, большинство психотерапевтов применяют ее, когда могут помочь другие методы. Нередко возникает лекарственная зависимость, которая является не менее опасным заболеванием, чем то, которое хотят вылечить. Врачи усугубляют проблемы больного, а не решают их или, устраняя одни, создают другие — еще более сложные.
