Джон Кроссан - Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги
Хотя боги советуются, вспоминают его героические подвиги и думают, не сделать ли для него исключение, ничто не может спасти Гильгамеша. Бессмертие получает лишь Зиусудра (шумерский Ной), герой рассказа о потопе, ибо на своем корабле он спас жизнь на Земле. Других исключений быть не может, даже для Гильгамеша.
В разделе о плаче все это повторяется, но с акцентом на противоположность между жизнью, даже самой выдающейся, и смертью, даже самой заурядной.
Великий бык возлег и больше не встанет.
Господин Гильгамеш возлег и больше не встанет.
Кто был несравненен в… возлег
и больше не встанет.
Герой с перевязью возлег и больше не встанет.
Несравненный в силе возлег и больше не встанет.
Уменьшивший нечестие возлег и больше не встанет.
Говоривший мудро возлег и больше не встанет.
Расхититель (?) многих стран возлег
и больше не встанет.
Знавший, как взбираться на горы,
возлег и больше не встанет.
Владыка Кулабы возлег и больше не встанет.
Возлег на смертное ложе и больше не встанет.
Возлег на одр вздохов и больше не встанет.
Эти мотивы сна и плача уже содержат ключевую проблему более позднего эпоса о Гильгамеше: человеческая смертность, особенно смерть героя, который прожил удивительную жизнь, а умирает самой обычной смертью – как все.
Кстати, возможно, что эти шумерские легенды были объединены в эпос, лишь когда несемитский шумерский язык уступил место семитскому аккадскому языку и его диалектам (вавилонскому и ассирийскому).
Как бы то ни было, я перейду теперь к эпосу о Гильгамеше (или, точнее сказать, эпосу о Гильгамеше и Энкиду). Этот великий эпос, основной текст для развлечения и образования от Персидского залива до побережья Леванта, и есть моя матрица в данной главе для правильного понимания Быт 2–3.
Он дошел до нас в двух основных версиях.
• Старовавилонская версия. Создана около 2000 года до н. э. и содержится в четырех таблицах, которые хранятся в различных музеях земного шара.
• Ниневийская версия. Создана около 700 года до н. э. и найдена при раскопках библиотеки Ашшурбанапала, «царя мира, царя Ассирии». Она содержится на двенадцати таблицах, которые хранятся в Британской библиотеке.[10]
В обеих версиях Гильгамеш – архетипическая модель трагического факта человеческой смертности (как и в вышеописанных шумерских плачах), но также и образец бесплодного поиска человеческого бессмертия. Для ясности и удобства я разделю содержание эпоса на три акта, но подчеркну важное различие между версиями в акте III.
Главные герои акта I – два героя (литературный архетип героя и его друга). Но Гильгамеш – полубог, а Энкиду – человек дикий, пришедший из животного мира. Они решают обрести бессмертие, стяжав вечную славу великими подвигами в дальних землях.
Поначалу все идет хорошо, но в акте II случается трагедия: Энкиду умирает. Хуже того, он не погибает в славном подвиге или в ходе героической битвы, а просто заболевает, хиреет и заканчивает свои дни самой обычной смертью.
Гильгамеш безутешно скорбит по дорогому другу, но плачет и о себе:
И я не так ли умру, как Энкиду?
Тоска в утробу мою проникла.
Далее он так и скорбит: и об Энкиду, и о себе.
Друг мой, которого так любил я,
С которым мы все труды делили,
Энкиду, друг мой, которого так любил я,
С которым мы все труды делили, —
Его постигла судьба человека!
Шесть дней миновало, семь ночей миновало,
Пока в его нос не проникли черви.
Устрашился я смерти, не найти мне жизни:
Мысль о герое не дает мне покоя!
Дальней дорогой бегу в пустыне…
Так же, как он, и я не лягу ль,
Чтоб не встать во веки веков?
Этот плач воспроизводится трижды в одной таблице. Честно и достойно эпос о Гильгамеше смотрит в лицо истине: что смертному до своей бессмертной славы? Гильгамешу нужна вечная жизнь, а не только вечная слава.
В акте III Гильгамеш, как и первоначально Энкиду, скитается по пустыне. В своих бесплодных поисках он оплакивает безутешное горе. Но быть может, где-нибудь, пока еще не слишком поздно, он еще найдет тайну вечной жизни? Здесь мы видим очень важное отличие старовавилонской версии от ниневийской. Важно рассмотреть обе, ибо первая проясняет вторую.
Начну с более древней версии и с двух увещеваний, которые отсутствуют в более поздней версии. Бог Солнца Шамаш адресует Гильгамешу следующее неприятное замечание:
Гильгамеш! Куда ты стремишься?
Жизни, что ищешь, не найдешь ты!
Кроме того, Гильгамеш встречает Сидури, хозяйку божественной корчмы, богиню вина и мудрости. Поначалу он надеется обосноваться у нее и обрести бессмертие через эти отношения:
Теперь же, хозяйка, тебя я встретил —
Смерти, что страшусь я, пусть не увижу!
Однако богиня тут же разочаровывает его:
Гильгамеш? Куда ты стремишься?
Жизни, что ищешь, не найдешь ты!
Боги, когда создавали человека,
Смерть они определили человеку,
Жизнь в своих руках удержали.
Впрочем, она не заканчивает на печальной ноте, а пытается ободрить:
Ты ж, Гильгамеш, насыщай желудок,
Днем и ночью да будешь ты весел,
Праздник справляй ежедневно,
Днем и ночью играй и пляши ты!
Светлы да будут твои одежды,
Волосы чисты, водой омывайся,
Гляди, как дитя твою руку держит,
Своими объятьями радуй супругу…
Отметим два момента. Во-первых, в последних двух стихах сначала упомянуто «дитя», и лишь потом – «супруга»: сначала потомство, и затем – брак. И это брак не с бессмертной богиней, а со смертной женщиной, которая рождает ребенка. Ребенок становится венцом жизненных радостей и единственным бессмертием, доступным для смертных. Во-вторых, есть библейская параллель этому совету. Она широко известна:
Иди, ешь с весельем хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим. Да будут во всякое время одежды твои светлы, и да не оскудевает елей на голове твоей. Наслаждайся жизнью с женой, которую любишь…
(Еккл 9:7-9а).Это очень близкая параллель, но ребенок в ней не упомянут, что привлекает внимание к наличию ребенка в старовавилонской версии эпоса о Гильгамеше. Если человеческое бессмертие невозможно, можно хоть как-то сохранить себя в детях.
Возможно, этот разговор завершал какую-то версию эпоса, прежде чем она была включена в версию более позднюю и более пространную. Получился бы изящный диптих. Он начинался с Энкиду, дикого человека, которого сексом с проституткой соблазнили вести цивилизованную жизнь. И заканчивался одичавшим Гильгамешем, которого соблазняют вести цивилизованную жизнь рассказами о сексе с женой и рождении ребенка. (Интересно, два шага к мужской зрелости здесь способны усмотреть только современные люди, или так думали и некоторые жители Междуречья?)
Переходим к более поздней версии, где Сидури играет малую и второстепенную роль. В ней Гильгамеш отправляется в поисках Зиусудры (Утнапишти), который спас животную и человеческую жизнь во время потопа. В свое время Утнапишти послушался веления богов:
Снеси жилище, построй корабль,
Покинь изобилье, заботься о жизни,
Богатство презри, спасай свою душу!
За это спасительное послушание Боги даровали бессмертие Утнапишти и его жене. Без сомнения, думает Гильгамеш, Утнапишти откроет ему тайну вечной жизни: ведь только он с женой ее и обрел.
Под давлением жены Утнапишти рассказывает Гильгамешу «тайну богов». Нужно найти цветок:
Этот цветок – как тёрн на дне моря,
Шипы его, как у розы, твою руку уколют.
Если этот цветок твоя рука достанет, —
Будешь всегда ты молод.
Но чтобы достать цветок, Гильгамеш должен привязать к ногам тяжелые камни и нырнуть глубоко в Апсу, обширные подземные воды.
Гильгамеш следует этому совету и все-таки добывает цветок, после чего отправляется домой в «Урук огражденный»:
Накормлю народ мой, цветок испытаю;
Если старый от него человек молодеет,
Я поем от него – возвратится моя юность.
Возникает очевидный вопрос: зачем откладывать? Почему не съесть цветок немедленно? Да потому, что это цветок вечной жизни как вечного омоложения. Что толку человеку от вечной жизни, если он – хромой инвалид или согбенный старец? А это – цветок жизни, с помощью которого старец может снова и снова молодеть.
Но на пути домой случается беда.
Увидал Гильгамеш водоем, где холодны воды,
Спустился в него, окунулся в воду.
Змея, цветочный учуяв запах,
Из норы поднялась, цветок утащила,
Назад возвращаясь, сбросила кожу.
И тем самым стала единственным животным, которое способно обрести бессмертие, омолодившись. Гильгамеш же вернулся в Урук, чтобы записать свою историю. И как мы уже видели, в конце концов он и умер – смертный герой бессмертной истории.
