Роберт Пири - Северный полюс
Согласно гипотезе, выдвинутой Клементсом Маркхемом, бывшим председателем Лондонского королевского географического общества, эскимосы являются остатками древнего сибирского племени — онкилонов; в средние века уцелевшие представители этого племени были оттеснены на берега Северного Ледовитого океана безжалостными волнами татарского нашествия и добрались до Новосибирских островов, а оттуда по еще не открытым землям — до Земли Гриннелла и Гренландии [35]. Я считаю эту гипотезу верной, и вот почему.
Некоторые из эскимосов явно выраженного монголоидного [36] типа и обнаруживают черты, свойственные людям Востока, а именно: способность к подражанию, изобретательность, терпение при механическом счете. Имеется большое сходство между каменными домами эскимосов и развалинами домов, находимых в Сибири. Эскимосскую девочку, которую моя жена привезла в Соединенные Штаты в 1894 году, китайцы принимали за представительницу своей расы. Предполагают также, что существующий у эскимосов обычай заклинать души умерших является пережитком обряда их азиатских предков.
Эскимосы, как правило, низкорослы, подобно китайцам или японцам, хотя я знаю нескольких эскимосов-мужчин около пяти футов десяти дюймов ростом [37]. Женщины низкорослы и полны. Все эскимосы обладают мощно развитым торсом, однако ноги у них сравнительно тонкие. Мускулистость у мужчин поразительная, хотя жировой слой обычно скрывает дифференциацию мышц.
Эскимосы не имеют письменности, язык у них агглютинативный [38], со сложной системой префиксов и суффиксов, значительно растягивающих слово по сравнению с исходным корнем. Усваивается он довольно легко, и в течение моего первого лета в Гренландии я сносно им овладел [39]. В дополнение к разговорному у них есть еще эзотерический язык, известный лишь взрослым представителям племени. Не могу сказать, чем он отличается от разговорного, поскольку я не делал попыток изучить его, и сомневаюсь, чтобы хоть один белый полностью владел им, так как его тайны тщательно оберегаются его носителями.
Эскимосы, живущие в данном районе Арктики, как правило, не стараются овладеть английским, ибо со свойственной им понятливостью подметили, что мы легче овладеваем их языком, чем они нашим. Впрочем, время от времени тот или иной эскимос на удивление всей команды отчетливо произносит какую-нибудь английскую фразу; они обладают удивительной способностью перенимать от моряков ругательства или жаргонные выражения.
В общем и целом эскимосы очень похожи на детей, и с ними следует обращаться соответственно. Они легко приходят в приподнятое настроение и так же легко падают духом. Они очень любят разыгрывать друг друга или матросов, они обычно добродушны, а если и дуются, на это не стоит обращать внимания. Лучшее средство в таких случаях — «разгулять» их, как это называется на детском языке. Жизнерадостность словно нарочно дана им предусмотрительной природой, чтобы провести их через долгую полярную ночь, ибо будь они угрюмого нрава, как североамериканские индейцы, они давно бы легли и умерли всем племенем от отчаяния, настолько суров их удел.
Имея дело с эскимосами, необходимо изучить их психологию и учитывать особенности их характера. Они необычайно отзывчивы на доброту, но подобно детям стремятся сесть на шею человеку слабому и нерешительному. Мягкость пополам с твердостью — единственно верная линия поведения. В своем общении с эскимосами я взял за правило всегда высказываться без обиняков и добиваться точного выполнения моих приказаний. Например, если я говорю эскимосу, что он получит такое-то вознаграждение, если сделает то-то и то-то как надо, он всегда получает обещанное, если повинуется. С другой стороны, если я не одобряю его поведения и предупреждаю, что оно приведет к таким-то нежелательным последствиям, эти нежелательные последствия непременно имеют место.
Я стремился заинтересовать их в работе, которую они для меня выполняли. Так, например, самый способный из них в долгом санном переходе получал больше остальных. Я всегда вел учет дичи, добываемой каждым эскимосом, и лучший охотник получал особое вознаграждение. Таким образом я поддерживал у них заинтересованность в работе. Эскимос, убивший мускусного быка или оленя с самыми красивыми рогами, получал особую награду. Я был с ними тверд, но вместе с тем старался направлять их любовью и благодарностью, а не страхом и угрозами. Эскимос подобно индейцу никогда не забывает о невыполненном обещании и о выполненном тоже.
Я бы не хотел создать впечатление, будто любой, кто придет к эскимосам с подарками, может рассчитывать на те же услуги, какие они оказывали мне; не следует забывать, что они были знакомы со мной на протяжении почти двадцати лет. Я спасал от голода целые их поселения, и родители учили своих детей, что, когда они вырастут и станут хорошими охотниками или швеями, «Пири-аксоа» вознаградит их когда-нибудь в не слишком отдаленном будущем.
Первым эскимосом, который отправился со мной на Север в 1891 году, был старый Иква, отец девушки, ради обладания которой пылкий молодой Укеа прошел со мной до самого полюса. Этот юный рыцарь Севера — живое свидетельство того, что порой эскимосы проявляют такую же страстность в своих сердечных делах, как и мы с вами. Хотя, как правило, в своих привязанностях они скорее напоминают детей: они верны спутнику жизни в силу своего рода домашней привычки, но легко утешаются в утрате, если он умирает или погибает.
Глава 6
Оазис в Арктике
В маленьком арктическом оазисе на хмуром западном побережье Северной Гренландии, между заливом Мелвилл и бассейном Кейна, живет вразброс немногочисленная кучка эскимосов. Район этот удален к северу от Нью-Йорка на 3 тысячи миль морем и находится на полпути между Северным полярным кругом и полюсом. Летом в течение 110 дней солнце здесь ходит вполнеба и никогда не садится; зимой в течение 110 дней никогда не встает, и ни единый луч света, кроме ледяного мерцания звезд и мертвой луны, не озаряет замерзший ландшафт.
Свирепо-величественны эти берега, вырубленные в вечной борьбе с бурями и ледниками, айсбергами и ледяными полями. Но летом за их хмурой внешностью прячется множество устланных травянистым ковром, усыпанных цветами, залитых солнцем уголков. Тысячи маленьких гагарок устраивают здесь свои гнезда. Меж высоких утесов ледники время от времени спускают на море целые флотилии айсбергов; перед утесами плещутся синие воды, испещренные массой сверкающих льдин всевозможных форм и размеров; позади простирается ледниковый купол Гренландии, молчаливый, вечный, безмерный, обиталище — так говорят эскимосы — злых духов и душ умерших.
Летом в некоторых местах побережья вырастает трава, густая и высокая, как на фермах Новой Англии, цветут маки, одуванчики, лютики, камнеломки, однако все цветы, насколько мне известно, лишены аромата. Здесь есть мухи, комары и пауки, а шмелей мне случалось видеть даже севернее Китового пролива. Из животных тут можно встретить северного оленя (гренландского карибу), белого и голубого песца, полярного зайца, белого медведя и — раз в тридцать лет — заблудившегося волка.
Однако в долгую бессолнечную зиму все здесь — утесы, море, ледники застилается снежным саваном, призрачно сирым в тусклом свете звезд. А если звезд не видно — все черно, пустынно и безмолвно. Когда дует ветер, человека, отважившегося выйти из укрытия, словно толкают руки невидимого врага, и кажется, будто впереди и позади затаилась какая-то смутная, безымянная опасность. Неудивительно, что у эскимосов существует поверье, будто злые духи приходят по ветру.
Зимой эти терпеливые и жизнерадостные дети Севера живут в иглу хижинах, построенных из камней и земли. Во время своих странствий, которые обычно приходятся на полнолуние, они возводят иглу из снега — три сильных мужчины управляются с этим делом менее чем за два часа. В конце каждого дневного перехода на пути к полюсу мы также строили себе иглу. Летом эскимосы живут в тупиках — палатках из шкур. Каменные жилища предназначаются для постоянного использования, и хороший дом может простоять до ста лет, нуждаясь лишь в небольшой починке крыши летом. Иглу встречаются группами или поселениями вдоль всего побережья от мыса Йорк до Аноратока. Поскольку эскимосы — народ кочевой, постоянные жилища принадлежат всему племени, а не отдельным лицам — черта своеобразного примитивного арктического социализма. Бывает, что в какой-то год все дома поселка заселены, а на другой год не заселен ни один или только два-три.
Каменный дом имеет примерно 6 футов в высоту, 8-10 футов в ширину, 10–12 футов в длину и может быть построен за месяц. В земле делается выемка, служащая полом. Затем возводятся прочные стены из камней, промежутки между которыми проконопачиваются мхом. Сверху укладываются длинные плоские камни — это крыша, она засыпается землей, а к стенам со всех сторон нагребается снег. Крыша куполообразная, консольного, а не арочного типа. Длинные плоские камни, ее образующие, нагружаются и уравновешиваются с наружных концов, и за все годы моей работы в Арктике я ни разу не слышал, чтобы крыша иглу обваливалась. Так что жалоб в «строительный департамент» никогда не поступает. Дом не имеет дверей, вместо них в полу выкапывается яма, служащая входом в туннель иногда десяти, иногда пятнадцати, а то и двадцати пяти футов длиной, через который обитатели заползают в жилище. В передней стене всегда есть маленькое оконце, разумеется не остекленное, а лишь затянутое тонкой пленкой из искусно сшитых кишок тюленя. Путник, странствующий зимой по ледяной пустыне, порой издали видит желтый огонек в окне иглу.
