Жозеф Артур де Гобино - Опыт о неравенстве человеческих рас. 1853г.(том1)
Однако и наша система вызывает немало критических замечаний.
Следует отметить еще одно обстоятельство. В Юнь-Нане малайская раса получила первые уроки у арийцев; позже в результате завоеваний и присоединений численность желтого семейства быстро увеличилась, в результате чего в течение какого-то периода нарушилось равновесие и появились варварские обычаи.
Так, на севере умерших князей нередко хоронили вместе с их женами и воинами: этот обычай был наверняка заимствован у финнов. Кроме того, считалось за честь, когда император отправлял попавшему в немилость мандарину саблю, чтобы тот покончил с собой. Но такие жестокие обычаи продержались недолго. По мере того, как новые желтые племена вливались в китайскую нацию, они принимали обычаи и нравы китайцев. Затем, когда эти идеи овладели массами, наступил застой.
В XIII в. н. э. азиатский мир потрясла ужасная катастрофа. Монгольский хан Темучин собрал под свои знамена огромное количество племен Верхней Азии и начал завоевание Китая, которое довершил Хубилай. Монголы стали хозяевами в стране, и здесь можно было задаться вопросом, почему они, вместо того чтобы учредить свои институты, сразу приняли систему мандаринов, почему они в этом смысле подчинились покоренным, приспособились к порядку китайцев и к их цивилизации и, в конце концов, по прошествии нескольких веков, были с позором изгнаны оттуда.
Вот мой ответ: монгольские, татарские и другие племена, составлявшие войска Чингисхана, почти целиком принадлежали к желтой расе. Однако поскольку основные ветви коалиции, монголы и татары, включали в себя белый элемент, например, хакасов, цивилизация была достаточно долговременной и способной объединить под одним знаменем разные племена и бросить их на достижение одной цели. Без присутствия белых принципов в желтом населении было бы вообще невозможно создать большую победоносную армию, которая в разные времена выступала из Центральной Азии: гунны, монголы Чингисхана, татары Тимура — все эти спаянные воедино, но разношерстные орды.
В этом конгломерате тон задавали главные племена в силу присутствия белого элемента, который придавал им энергию, однако этого элемента было недостаточно для того, чтобы создать цивилизацию. Можно сказать, что желтых победителей буквально опьяняла примесь белой крови и тем самым обеспечивала их превосходство над соплеменниками чисто желтой расы. Но повторяю: они не сумели последовать примеру германских народов, которые приняли римскую цивилизацию и приспособили ее к своей культуре. Хотя надо отдать им должное в том, что они смогли понять благо социального порядка и с самого начала с уважением отнеслись к организации общественных отношений китайцев.
Между тем, если и есть родство или сходство между полуварварскими народами Центральной Азии и китайцами, то об идентичности говорить не приходится. У последних белая и, в особенности, малайская примесь ощущается намного сильнее и, следовательно, у них больше способности к цивилизации. У первых есть определенная склонность к китайской цивилизации, однако в меньшей степени к тому, что имеется в ней арийского, нежели к монгольским этническим корням. Поэтому они всегда были варварами в глазах побежденных, и чем больше они старались учиться у китайцев, тем сильнее их презирали. Таким образом, они жили изолированно среди сотен миллионов местных жителей, сосредоточившись в укрепленных лагерях, и не отказывались от применения оружия. При этом стремление имитировать изнеженный образ жизни китайцев привело к тому, что достаточно было легкого толчка, чтобы изгнать их из страны несмотря на то, что они уже пустили там корни и были рождены от местных женщин. Такова история монголов. Такой мы увидим историю маньчжуров.
Чтобы пояснить свою мысль относительно склонности желтых завоевателей из Центральной Азии к китайской цивилизации, напомню о других завоеваниях этих кочевников за пределами Поднебесной Империи. Обычно слишком преувеличивают их дикость. Например, гунны или племена хьюнь-нью[166] были совсем не такими тупыми и жестокими всадниками, какими их представля ют на Западе. Конечно, они стояли на низкой социальной ступени, но тем не менее у них были довольно развитые политические институты, разумная военная организация, большие палаточные города, процветающая торговля и даже религиозные святилища. То же самое можно сказать и о других финских народах, например, киргизах — более развитой расе, чем все остальные, т. к. в ней больше примеси белой крови.[167] Однако эти народы, осознавая преимущества мирного правления и оседлой жизни, постоянно ополчались против всякой цивилизации, когда сталкивались или вступали в контакт с племенами, отличными от желтой расы. В Индии татары никогда не выражали склонности к брахманизму. Орды Тамерлана поспешили принять ислам. Они никоим образом не ответили на стремление семитских народов передать им свою веру. Победители ни в чем не изменили свои нравы, манеру одеваться и язык. Они оставались в изоляции и отвергли местную блестящую литературу, казавшуюся им абсурдной. Они вели себя как безразличные ко всему хозяева на земле покоренных народов. Насколько это чувство превосходства далеко от почтительного уважения, которое те же самые желтые племена испытали, столкнувшись с китайской цивилизацией!
Я уже приводил причины этнического порядка, которые помешали маньчжурам, как и монголам, создать настоящую империю в Китае. Если бы не существовало духовного родства между двумя расами, маньчжуры, не внесшие никакого вклада в идейную систему страны, приняли бы существующий порядок, не побоялись бы слияния с разными слоями китайского общества и сделались бы одним народом. Но поскольку они ничего не давали и очень мало брали и, несмотря на статус победителей, стояли на более низкой ступени, дело закончилось тем, что их просто изгнали.
Можно задать вопрос: что бы случилось, если бы произошло нашествие белой расы и осуществился бы дерзкий план лорда Клайва?
Этот великий человек считал, что достаточно армии в 30 тысяч солдат, чтобы покорить всю Срединную Империю. И его расчет не кажется нелепым, если вспомнить о трусливости этих бедных людей, не желающих отвлекаться от безмятежного переваривания пищи, которое они сделали своей единственной целью в жизни. Предположим, что такой план успешно осуществился. В каком положении оказались бы эти 30 тысяч человек? По мнению лорда Клайва, они должны были вести гарнизонную жизнь в городах и портах и, возможно, совершать походы в глубь страны для того, чтобы обеспечить повиновение, свободный обмен товаров и сбор налогов. Вот и все.
Такая ситуация не могла бы продолжаться долго. 30 тысяч — слишком мало, чтобы господствовать над тремя сотнями миллионов, составляющими однородную массу в смысле чувств, инстинктов, потребностей.
Даже при многократном увеличении армии, она оставалась бы в изоляции и в конце концов была бы вынуждена уйти. А теперь представим другое: лорд Клайв отрекается от британской короны и желает царствовать сам, как император Китая, над покорным его мечу населением. В этом случае дело могло бы обернуться иным образом.
Если все солдаты принадлежат к европейской расе или если среди англичан будет много индийских или мусульманских сипаев, тогда в первом поколении они найдут в себе достаточно сил, чтобы добиться повиновения. Они будут насильно внедрять новые принципы в систему правления. Будучи европейцами, они будут возмущаться претенциозной посредственностью существующей системы, педантизмом местной науки и трусливостью, обусловленной бездарными военными институтами. И сумеют реализовать, правда, в новой форме грандиозный замысел Цин-Ши-Хуань-Ти.
Во втором поколении их число намного возрастет. Метиеы, рожденные от местных женщин, будут надежными посредниками между ними и аборигенами. С одной стороны, метисы обладают разумом отцов, с другой, разделяют патриотические чувства матерей и тем самым смягчают иногда излишнюю суровость европейского мышления и лучше приспосабливаются к местному образу жизни. Затем, из поколения в поколение, чужестранный элемент будет все больше растворяться в массе населения, изменяя ее состав, и древняя китайская система окончательно отойдет в прошлое, потому что арийская кровь кшатриев уже давно истощилась.
При всем этом, как я отмечал выше, серьезные изменения в китайской крови не могут быть основой цивилизации европейского типа. Для того, чтобы изменить три сотни миллионов душ, вряд ли достаточно всех цивилизованных народов, собранных вместе, а метисы, между прочим, никогда не дают потомства, равного их отцам. Поэтому я делаю следующие выводы:
1. В Китае нашествия желтой расы не меняли и ни когда не изменят многовековое состояние страны.
2. При определенных условиях нашествие белых может изменить и даже сокрушить китайскую цивилизацию, но только через посредство метисов.
