Станислав Славин - 100 великих предсказаний
В реальности война оказалась совсем иной, чем показывали в кино. «Мессершмитты» чувствовали себя хозяевами неба, ходили, что называется, по головам бойцов. А у тех не хватало оружия – одна винтовка на троих. Не было патронов и еды. Выкапывали из-под снега мерзлую картошку на неубранных полях и огородах, чтобы хоть как-то избавиться от чувства голова…
Позднее Балашов вспоминал: «Была у меня группа из пяти человек, которых я научил приемам самбо. В разведку ходили в немецкой форме, с немецкими документами. Языка не знали. Поэтому на всякий случай в кармане был русско-немецкий словарь. Да много говорить и не приходилось. Хенде хох – и все тут!».
Поначалу ему везло: пули, осколки обходили его стороной. Зато под Курской дугой, за пять дней до начала великой битвы, его зацепило основательно – осколок попал в бедро. Группа разведчиков ночью напоролась на ограждение, сработала сигнализация, тут и началось светопреставление… Все пятеро разведчиков были ранены и оказались на нейтральной полосе: с одной стороны к ним подбирались немцы, с другой – спешили наши санитарки. Девчата успели первыми. Они вытащили раненых к своим.
Балашова наскоро прооперировали в полевом госпитале и отправили в тыл для дальнейшего лечения. Санитарный поезд несколько раз попадал под бомбежку, во время которой таким как Виктор, неходячим раненым, оставалось лишь прислушиваться к свисту падающих бомб и гадать: попадет или промажет…
Вот тогда, наверное, в нем и стал просыпаться дар предвидения.
Потом скитания по госпиталям. Сначала попал в Рязань, оттуда в Свердловск, потом еще дальше – в Красноярск… Ранение оказалось весьма серьезным, так что Виктор Балашов закончил войну досрочно, в 1944 году. Кавалер двух орденов Красной Звезды, орденов «Знак Почета» и Отечественной войны стал инвалидом, передвигался лишь с помощью костылей. Правда, врачи обнадежили: организм крепкий, со временем пойдешь и самостоятельно…
Он вернулся в Москву и стал искать посильную работу. Знакомые уговорили Виктора попробовать свои силы в студии-мастерской на Всесоюзном радио. Набор уже закончился, но для Балашова, как для инвалида войны, сделали исключение. Так он стал коллегой знаменитого Левитана.
День Победы, как и многие, встретил со слезами на глазах – отец так и не вернулся с фронта. «Но все мы были уверены: раз победили в такой страшной войне, впереди нас ждет жизнь счастливая и удивительная», – вспоминал он.
В 1947 году его позвали на телевидение. Работа показалась скучной: объявил начало кинофильма – и полтора часа жди его окончания…
Тогда Александр Николаевич Степанов, старейший диктор Центрального телевидения и замечательный режиссер, дал Виктору дельный совет: «Ты поезжай в провинцию. Людей там не хватает, так что будешь один за всех – и диктор, и режиссер, и монтажер…»
«Меня пригласили сразу три города: Владивосток, Хабаровск и Магадан. Я выбрал Владивосток, – вспоминал Балашов. – Романтика! Море! Бухта Золотой Рог! Там на телевидении я все делал сам. Записывал репортажи, сам монтировал свои материалы. Короче, учился, учился и еще раз учился мастерству с микрофоном в руках».
Там же, на берегу Тихого океана, Балашов нашел и свою любовь. Женился, вскоре родилась дочь. А в 1950 году из Москвы пришла телеграмма – руководство Центрального телевидения приглашало вернуться на работу в родной город.
Телезрители старшего поколения запомнили Виктора Балашова как ведущего программ «Победители», «Клуб фронтовых друзей», «Огонек…» Комментировал он заседания съездов, делал репортажи с заводов и фабрик… Именно ему довелось первым объявить на весь мир о полете на орбиту Юрия Гагарина. Последней телепрограммой Виктора Балашова была передача «Седьмое небо», которую он вел прямо с телебашни. Она прекратила существование в 1996 году.
На телевидение пришло новое, молодое поколение. Надо было уступать ему место. И Балашов снова ушел работать на радио. Его авторскую программу «Поговорим по душам» многие помнят до сих пор.
Будучи публичным человеком, в советское время он не мог и заикнуться о том, что может предсказывать судьбу. Это было не принято; ясновидящего запросто могли убрать из эфира. Просто так, на всякий случай.
Поэтому о даре Балашова знали очень немногие. Кроме того, по некоторым данным, «завеса молчания» была обусловлена еще и тем, что в 60—70-е годы прошлого века все эксперименты в области нетрадиционной психологии проходили под руководством спецслужб, и относящиеся к ним документы считались секретной информацией.
Известно лишь, что в конце 80-х годов В.И. Балашов принял участие в научном эксперименте по «выявлению скрытых резервов человеческого организма». Он работал в составе группы, куда кроме него входили математик Светлана Марковна Чернетская, кандидат педагогических наук Инга Ивановна Панченко. Статистическую обработку данных вел кандидат технических наук Анатолий Федорович Кривцов.
Официально то, чем занимались Балашов, Панченко и Чернетская, называлось дистанционной психофизической диагностикой. Ясновидящим предлагались фотографии, личные вещи, письма людей, иногда добавлялись краткие устные описания. Затем экстрасенсы включали свое воображение и, несмотря на то, что некоторым предметам было около полувека, а от людей, о судьбе которых их спрашивали, ясновидящих отделяли тысячи километров, они начинали выдавать информацию. Рассказывали о том, где сейчас находятся эти люди, живы ли они, чем занимаются…
Говорят, достоверность полученных результатов достигала поразительных величин – от 60 до 90 %! При этом, как оказалось, на работу экстрасенсов не влияли ни фазы Луны, ни расположение иных небесных светил, ни время или расстояние до объекта исследования. Главными факторами были здоровье ясновидящих, их настрой и совместимость с объектом.
В ходе экспериментов, длившихся с 1987 по 1991 год, Виктор Балашов не только «считывал» информацию, но и описывал ощущения, которые возникали у него при работе. Например, иногда к экстрасенсу приходила информация особого рода, не имеющая отношения к личности того или иного человека. Во время одного из сеансов Балашов увидел схему сложного прибора и сумел точно указать, где в нем неполадка. Людей он воспринимал как целостные образы, описывал не только, как выглядит тот или иной человек, но и состояние его здоровья, его психологический настрой…
А об одном случае он до сих пор вспоминает особо. За несколько дней до XIX партконференции, проходившей, как известно, в Москве, его пригласили в КГБ СССР и показали фотографии двух самодельных взрывных устройств с часовыми механизмами. И то и другое нашли в метро пассажиры. По чистой случайности обе бомбы нашли раньше, чем они взорвались, их удалось обезвредить. Но кто их подложил? Где ждать трагедии завтра?
Ответы на эти вопросы и хотели знать представители спецслужб.
– Прежде всего меня спросили, – вспоминал Виктор Балашов, – могу ли я указать, где были изготовлены бомбы. Я «увидел» как бы сарай из белого кирпича на окраине Москвы. Если ехать по Ярославской дороге, то по правую руку, не доезжая до первой станции. Моих собеседников также интересовал вопрос, кто подбросил бомбы, как выглядели террористы. Их я «увидел» тоже без труда. Особого труда в этом деле, собственно говоря, и нет. «Картинка» либо приходит, либо не приходит. Здесь она пошла, и я смог подробно описать тех, кто подложил бомбы в метро. Оба молодые, но один постарше. Тот, что старше, крепкого, спортивного типа парень в куртке.
Другой, совсем молоденький, поменьше ростом, круглолицый. Когда я давал их словесные портреты, один из моих собеседников воскликнул:
– Так вы же описываете тех, кто принес эти бомбы!
Я возразил:
– Вы просили меня назвать тех, кто бомбы подбросил. О них я и говорю.
После этого я описал путь каждого: на какой станции вошел в метро, где делал пересадку, в каком вагоне ехал. Тогда принесли фотографии тех пассажиров, которые, как считалось, проявили героизм, нашли и сдали свертки в милицию. Я только взглянул – они! «Бдительные пассажиры» были те самые двое, которые вошли с бомбами в метро. Когда с них снимали допрос, был записан путь, которым ехал каждый: на какой станции вошел, где пересаживался, в каком вагоне ехал и т. д. Оказалось, что их маршруты полностью совпали с теми, которые я воспроизвел.
Как я тогда понял, никакого злодейства не предполагалось. Накануне партконференции кому-то очень было нужно во имя каких-то политических игр создать видимость угрозы террористических актов…
Правда, в его практике случались и ошибки. Так, Балашов, как и Ванга, в свое время утверждал, что Юрий Гагарин не погиб в авиакатастрофе. Но прошло уже сорок с лишним лет с момента его гибели, а Юрий Алексеевич так и не объявился…
Не способен Балашов предвидеть и собственное будущее – мешает какой-то барьер. Еще одно ограничение – полученные данные нельзя использовать в личных, а тем более корыстных целях. Иначе способность воспринимать информацию быстро пропадет, как это случилось, например, с известным хиромантом Кейро.
