Эдгар Уоллес - Похищенная картина. Убийство у школьной доски. Обожатель мисс Уэст. Рубины приносят несчастье
— В котором часу вы заходили к ювелиру?
— Увы, я не смотрел на часы. Вообще, что касается точного времени, я ничем не смогу помочь. Я торопился скорей починить этот окаянный телевизор и ничего вокруг себя не замечал. Только закончив работу, посмотрел на часы.
— У Доброзлоцкого кто-нибудь был?
— Нет. Он сидел один и читал книгу.
— Вы видели кого-нибудь на кухне?
— Да. Там был повар и две его помощницы. Мы обменялись парой слов насчет телевизора. Повар предложил принести аппарат из «Соколика», если мне не удастся наладить здешний.
— Когда вы шли к Доброзлоцкому или возвращались от него, вы кого-нибудь встретили?
— Нет. Никого. Впрочем, это заняло совсем немного времени. Я быстро поднялся на второй этаж и тут же вернулся в салон. Мне было некогда. Я боялся, что у меня ничего не выйдет и придется бежать за другим телевизором. Ну, и самолюбие тоже играло роль. Если уж я взялся за работу, стыдно было бы с ней не справиться.
— Понимаю, пан инженер. А во время работы никто к вам не заглядывал?
— Один раз кто-то заглянул, но когда я поднял голову от телевизора, уже никого не было. Еще заходила пани Зося.
— Чего она хотела?
— Собиралась на танцы с двумя поклонниками. Но этого ей показалось мало. Она попыталась запрячь и меня в свою колесницу.
— Вы, кажется, старые знакомые?
— В пошлом и позапрошлом году встречались в «Карлтоне», только и всего.
— А я думал, это давний роман или любовь.
— Ошибаетесь. Не терплю толкотни.
— Больше никто не заходил?
— Пани Медяновская. Мы немного поговорили, но она быстро ушла. Не хотела мне мешать.
— С пани Медяновской вы тоже познакомились в «Карлтоне»?
— Нет. Я знал ее раньше. Мы оба родом из Вроцлава. Ее брат — инженер на том же заводе, что и я. Она до недавнего времени также работала во Вроцлаве. Лишь три года назад Медяновская переехала в Варшаву и получила место в американской фирме.
— Вы когда-нибудь видели этот молоток?
— Конечно. Это молоток из ящика с инструментами на кухне. Сегодня пани Медяновская из-за него чуть ногу не свихнула. Потом пани Зося стала им грозно размахивать и, наконец, швырнула на диванчик в холле.
— Когда вы шли к Доброзлоцкому за отверткой, молоток лежал в холле?
— Я его не видал. Правда, я особо не смотрел по сторонам, слишком был поглощен этим проклятым телевизором. Но если бы молоток лежал на видном месте, я бы его заметил. Он бросался в глаза на красной обивке дивана. Тем более, холл невелик, и там горит яркая лампа. Я почти уверен, что молотка не было.
— Вы видели, чтобы Яцек Падина входил или выходил из «Карлтона»?
— Как он заходил, я не видал. А на обратном пути его трудновато заметить: он имеет обыкновение покидать одну из комнат пансионата поздно ночью. И не через дверь, как все люди, а «прыжком оленя» с балкона на террасу. Иногда он взбирается наверх весьма романтичным способом: по приставной лестнице, как Ромео к Джульетте. Даже жаль, что он не играет на мандолине и не поет серенады. Это доставило бы мне дополнительное развлечение. Мало того что эти прыжки будят меня по ночам. Частенько я вскакиваю с постели в полной уверенности, что началось землетрясение. Однако к чему сплетни? Может, переменим тему? Я видел обоих поклонников нашей кинозвезды, но уже после трагического происшествия. Они явились в салон, чтобы сопровождать пани Зоею на танцы.
— А раньше, около восьми вечера, вы не видели Яде? ка Падину?
— Я ведь уже сказал, что не видел. Что я мог заметить, копаясь в телевизоре в углу салона? Оттуда не видна даже дверь моего номера, хотя он находится в метре от входа в салон.
— Жаль. Вы — единственный человек, который все время был на первом этаже. Если бы мы узнали, кто и когда поднимался по ступенькам, кто и когда спускался сверху, когда именно пропал молоток, — мы были бы близки к разгадке.
— Увы, больше ничем не могу помочь.
— А кого из обитателей «Карлтона» вы знаете лучше всего?
— Во-первых, как я уже сказал, пани Медяновскую. С ней мы вместе работали.
— Где?
— В одном из управлений заграничной торговли.
— Что там делала пани Медяновская?
— Официально занимала должность советника. Вела переписку на иностранных языках. Она неплохо владеет английским, немецким, французским и даже чешским.
— А потом она бросила эту работу?
— Разумеется. Наладив контакты с иностранцами, она перешла в американский концерн, поставляющий в Польшу машины. Ей удалось получить приличное место, ведь она хорошо ориентируется в промышленных сферах. Американцы дали ей недурное жалованье и не просчитались. Им стало известно, что мы вынуждены вступить с ними в переговоры, так как без некоторых американских машин не можем полностью наладить производство. Ничего удивительного, что концерн из США до сих пор признателен пани Медяновской и продолжает платить ей жалованье, хотя она, в сущности, ничего не делает.
Полковник слегка улыбнулся.
— Хорошо устроилась. Можно позавидовать.
— И есть чему. Зарплата в долларах. Подарки и связи…
— Она замужем?
— Разведена. Муж, кажется, служил в Армии Крайовой[11], а года два спустя после войны сбежал за границу. Оттуда он не вернулся, прислал только заявление о разводе. Впрочем, и пани Бася времени не теряла, а с иностранцами снюхалась уже потом.
— А почему она не выехала за границу? При ее связях, о которых вы говорите, это было бы нетрудно.
— Несмотря на снобизм, она не глупа. Прекрасно понимает, что чего-то стоит только в своей стране.
— Поясните!
— Это же очевидно. Когда приезжают представители крупного концерна, американские миллионеры, пани Медяновская при них — первое лицо. Устраивает встречи, аудиенции у министров и директоров промышленных предприятий. Кроме того, возит этих господ по стране и организует досуг. Не исключая легких романов… А если бы выехала в Англию или США, стала бы там одной из многих рядовых служащих, которые главного директора видят раз в год, беседуют с ним раз в десять лет или вообще никогда. А пани Медяновская расчетлива. Поэтому она до сих пор не вышла замуж, хотя претендентов на ее руку хватало.
— Но ведь она могла найти богатого иностранца?
— Ох, — язвительно усмехнулся инженер. — Приезжая к нам, эти господа настроены скорее развлечься, нежели жениться. Предпочитают улаживать такие дела при помощи подарков. С нашей точки зрения — весьма ценных. А по их счету — мелочь, входящая в путевые расходы. Пани Бася знает, на что можно рассчитывать, и в своих претензиях не зарывается. Сейчас строит себе виллу на Мокотове.
— Да? — удивился подпоручик. — Одинокая женщина, и вдруг — вилла!
— Подробности мне неизвестны. Знаю лишь, что пани Медяиовская хвалилась в «Карлтоне», дескать, такого жилья, какое будет у нее, в нынешней Варшаве немного. Даже телефоны под цвет мебели доставят из Швеции.
— Интересно! Ее доходов достаточно, чтобы так роскошно жить?
— Официально, конечно, нет. Больше ничего не скажу. Боюсь, что и так много насплетничал.
— Нет-нет, пан инженер. Это частная беседа, не для протокола. Вы думаете, что она была способна схватить молоток и отправиться наверх, к ювелиру?
— Пожалуй, все-таки нет. Она ловкая, даже хитрая, но и осторожная. Десять с лишним тысяч долларов, которые она могла бы выручить за побрякушки, имеют для нее ценность только в Польше. Она понимает, что за рубежом этого чересчур мало, чтобы с комфортом устроить свою жизнь. А о комфорте она заботится! Переутомляться не любит. Ей нужна хорошая должность. Такая, чтобы работать несколько часов в день или даже несколько дней в месяц. В конце концов она ее нашла и будет за нее держаться.
— А психологически она способна на такой поступок?
— Несомненно. Хладнокровно проломила бы кому-нибудь череп, если бы это входило в ее расчеты. И потому-то я думаю, что она ни при чем.
— А не говорила вам пани Медяновская о планах отъезда за границу?
— Не раз говорила о блестящих предложениях со стороны американских друзей. На выбор: Италия, Англия, Америка. Но я в это не верю. Конечно, столь крупный концерн может взять ее на работу в любой стране, но на незначительной должности. В Англии все превосходно владеют английским! А в Польше знание языка — козырь пани Баси. Огромная разница.
— Кого еще из гостей «Карлтона» вы знаете?
— Все прочие, кроме пани Рогович, постоянно живут в Варшаве. Я там бываю редко. Но здесь со всеми, кроме пани профессора, неоднократно встречался. Так сложилось, что одни и те же люди берут отпуск в октябре и проводят его в горах. Мало кому известно, что погода в Татрах в октябре чудесная: тепло и солнечно. Я мог бы сказать, что знаю в лицо всех, кто в это время ездит в Закопане. Если человек один раз так использует отпуск, через год снова приедет. Вот и сложилась в «Карлтоне» компания, которая называет себя «октябристами» и встречается здесь в это время года.
